Тех, кто был превращен в рабов силой или другими незаконными способами, транспортировали в столь же строгой секретности, как лишние бочки рома, патоки или кипы табака, которые Кинкейд доставлял в Англию, не указывая ни в каких документах.
Опытный контрабандист, слишком умный, чтобы рисковать незапятнанным именем, Кинкейд был связан с очень немногочисленными, тщательно подобранными людьми, которые демонстрировали абсолютную преданность и получали хорошие деньги. Он возлагал на них всю ответственность, что, как правило, позволяло ему оставаться совершенно непричастным к содеянным преступлениям и не навлекло бы на, него никаких подозрений, случись кому-то из этих людей попасть под арест.
Прислонясь к поручням, капитан Кинкейд вытащил часы, взглянул на изукрашенный циферблат и с легким кивком снова спрятал их в карман. Озабоченность в умных глазах сменилась облегчением, когда он заметил внизу, в гавани, движение. Капитан спустился по трапу со всей скоростью, на какую были способны его коротенькие ножки, и пересек верхнюю палубу как раз вовремя, чтобы встретить ступившего на борт запыхавшегося Эдмунда Ансворта.
– Тебя кто-нибудь видел? – спокойно спросил маленький человечек.
– Нет, конечно. – Ансворт положил на палубу неподвижное тело в красно-коричневом бархате и выпрямился, устало расправляя могучие плечи. – Черт, она совсем маленькая, да от тюрьмы до реки путь неблизкий.
– Обождал бы, пока подойдете поближе, а потом уж действовал дубинкой, – заметил Кинкейд, расставив ноги, сцепив за спиной руки и задумчиво глядя на то, что принес Ансворт.
Эдмунд пожал плечами:
– Момент был хороший, не хотелось упускать.
– Дай-ка мне поглядеть.
Ансворт носком сапога поддел легонькое тело Мереуин, перевернул на спину, обратив бледное личико к темному ночному небу. Длинные черные ресницы лежали на прозрачной коже впалых щек, резко обозначивших скулы, что придавало нежным чертам зрелую красоту, округлые крепкие груди вздымались и опадали в ритмичном дыхании.
– Неплохо, – пробормотал Кинкейд, особо оценив пышные локоны золотых волос. – Я позабочусь, чтобы за время плавания ничего не пропало. За нее дадут хорошую цену. – Прищуренные глаза сверкнули. – Вот именно, настоящую, справедливую цену. Бумаги при тебе? Эдмунд Ансворт протянул бумаги:
– Как видите, подписаны по всем правилам. Она не сможет протестовать.
Капитан покачал головой, изучая аккуратно выведенное в конце листа имя.
– Они частенько заявляют, будто подписывали под принуждением. Никто ей не поверит. Я подпишу за другую сторону у себя в каюте. Давай лучше снеси ее вниз, пока никто не видал.
Эдмунд наклонился к девушке, а капитан Кинкейд задумчиво пробормотал:
– Макэйлис… Я где-то слышал это имя.
– Вы, может, думаете про кернлахских Макэйлисов? – подсказал Эдмунд, поднимая Мереуин на руки. – Про тех, у которых прядильни тут, в городе?
– А, точно. – Кинкейд бросил проницательный взгляд на маленькое, прижатое на груди Ансворта личико. – Не знаешь, это она и есть?
– Господи Иисусе, – расхохотался Ансворт, – да вы что, правда думаете, будто женщина из семейства Макэйлисов промышляет проституцией в Глазго?
Тонкие губы Кинкейда расползлись в невеселой усмешке:
– Не думаю. Не хотел бы я иметь ее на борту, если б это было правдой. Слишком рискованно связываться с высшим обществом.
– По словам Энди, ее обвинили в проституции и воровстве. Стало быть, это неправда, – заверил своего работодателя Эдмунд Ансворт и с громким смехом исчез с темной палубы.
Капитан проводил его взглядом до люка, прежде чем направиться к себе в каюту. Он подпишет бумаги и отдаст их малютке Макэйлис лишь после того, как они окажутся в открытом море. Удовлетворенная улыбка изогнула уголки его губ. Хотя в колониях документы ей вряд ли понадобятся.
На рассвете «Горянка» бесшумно отошла от причала, повернула к морю, разрезая килем, как ножом, тихие воды Клайда, и мало-помалу стала набирать скорость, когда паруса наполнились крепнущим утренним бризом. Устремив нос на запад, ладное судно оставило позади спящий город и пустилось в долгий путь через Атлантику к Уилмингтону, к богатым табачным плантациям Северной Каролины, где был постоянный спрос на рабов и завербованную по контракту рабочую силу.
Глава 3
– Ну-ка давай поднимайся!
Слова доносились до Мереуин словно издалека, и она не желала приходить в сознание, предпочитая небытие, так долго державшее ее в плену.
– Давай, девка!
Кто-то грубо тряс ее и нетерпеливо кричал, а она пыталась отгородиться от этого крика, надеялась ускользнуть, зарывшись в сладостную мягкость подушки. Кто это встал над ней, Алекс или Малькольм, недовольно гадала она, и что им от нее надо поздней ночью?
– Ну, вставай, просыпайся!
Рука еще сильнее затрясла ее, и она вдруг осознала, что прижимается лицом не к гладкому, пахнущему чистотой атласному белью своей постели в Кернлахе, а к чему-то жесткому, вроде соломы. От нее шел такой затхлый запах, что девушка сморщила маленький носик, чихнула и сразу проснулась.
– Вовремя, бездельница ты этакая, – проговорил сверху незнакомый и недружелюбный голос.
Мереуин быстро перевернулась, села и тут же схватилась руками за голову, накрытая волной слабости и дурноты.
Пульсирующая боль усилилась, когда она открыла глаза и увидела стоящего перед ней бородатого незнакомца с фонарем в руках и сердито насупленными густыми бровями. Колеблющийся свет освещал лишь небольшое пространство, не позволяя определить размеры странного пещерообразного помещения, где она находилась, но девушка слышала стоны, боязливое перешептывание и незнакомый звук поскрипывающей оснастки.
– Где я? – неуверенно произнесла она, напрягая голос. – Опять в тюрьме?
– Может, и так, – последовал отрывистый, сопровождаемый смешком ответ. – Давай-ка вставай, капитан не любит, когда его заставляют ждать.
– Капитан? – Мереуин была ошарашена, как никогда в жизни, перед глазами все закружилось, и она почувствовала себя совсем плохо.
– Точно так, капитан. Пошли!
Волосатая рука вцепилась в плечо и поставила ее на ноги. Мереуин споткнулась и упала на мощную грудь. Мужчина захохотал, дыхнув ей в лицо гнилью. Она с отвращением отшатнулась и встала, уставившись на него, сжав маленькие кулачки.
– Оставьте меня в покое!
Бородатый матрос оскалил зубы в плотоядной ухмылке и оценивающе оглядел ее, поднеся фонарь так близко к лицу девушки, что она ощутила исходящий от него жар.
– Огневая девчонка! Может, сам капитан на тебя, польстится? Ну, пошли, вперед!
Мереуин осталась на месте, обхватив руками плечи и дрожа всем телом. Кто этот бородач с гнилыми зубами, чего, ему надо и куда, ради всего святого, привел ее Эдмунд Ансворт?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
Опытный контрабандист, слишком умный, чтобы рисковать незапятнанным именем, Кинкейд был связан с очень немногочисленными, тщательно подобранными людьми, которые демонстрировали абсолютную преданность и получали хорошие деньги. Он возлагал на них всю ответственность, что, как правило, позволяло ему оставаться совершенно непричастным к содеянным преступлениям и не навлекло бы на, него никаких подозрений, случись кому-то из этих людей попасть под арест.
Прислонясь к поручням, капитан Кинкейд вытащил часы, взглянул на изукрашенный циферблат и с легким кивком снова спрятал их в карман. Озабоченность в умных глазах сменилась облегчением, когда он заметил внизу, в гавани, движение. Капитан спустился по трапу со всей скоростью, на какую были способны его коротенькие ножки, и пересек верхнюю палубу как раз вовремя, чтобы встретить ступившего на борт запыхавшегося Эдмунда Ансворта.
– Тебя кто-нибудь видел? – спокойно спросил маленький человечек.
– Нет, конечно. – Ансворт положил на палубу неподвижное тело в красно-коричневом бархате и выпрямился, устало расправляя могучие плечи. – Черт, она совсем маленькая, да от тюрьмы до реки путь неблизкий.
– Обождал бы, пока подойдете поближе, а потом уж действовал дубинкой, – заметил Кинкейд, расставив ноги, сцепив за спиной руки и задумчиво глядя на то, что принес Ансворт.
Эдмунд пожал плечами:
– Момент был хороший, не хотелось упускать.
– Дай-ка мне поглядеть.
Ансворт носком сапога поддел легонькое тело Мереуин, перевернул на спину, обратив бледное личико к темному ночному небу. Длинные черные ресницы лежали на прозрачной коже впалых щек, резко обозначивших скулы, что придавало нежным чертам зрелую красоту, округлые крепкие груди вздымались и опадали в ритмичном дыхании.
– Неплохо, – пробормотал Кинкейд, особо оценив пышные локоны золотых волос. – Я позабочусь, чтобы за время плавания ничего не пропало. За нее дадут хорошую цену. – Прищуренные глаза сверкнули. – Вот именно, настоящую, справедливую цену. Бумаги при тебе? Эдмунд Ансворт протянул бумаги:
– Как видите, подписаны по всем правилам. Она не сможет протестовать.
Капитан покачал головой, изучая аккуратно выведенное в конце листа имя.
– Они частенько заявляют, будто подписывали под принуждением. Никто ей не поверит. Я подпишу за другую сторону у себя в каюте. Давай лучше снеси ее вниз, пока никто не видал.
Эдмунд наклонился к девушке, а капитан Кинкейд задумчиво пробормотал:
– Макэйлис… Я где-то слышал это имя.
– Вы, может, думаете про кернлахских Макэйлисов? – подсказал Эдмунд, поднимая Мереуин на руки. – Про тех, у которых прядильни тут, в городе?
– А, точно. – Кинкейд бросил проницательный взгляд на маленькое, прижатое на груди Ансворта личико. – Не знаешь, это она и есть?
– Господи Иисусе, – расхохотался Ансворт, – да вы что, правда думаете, будто женщина из семейства Макэйлисов промышляет проституцией в Глазго?
Тонкие губы Кинкейда расползлись в невеселой усмешке:
– Не думаю. Не хотел бы я иметь ее на борту, если б это было правдой. Слишком рискованно связываться с высшим обществом.
– По словам Энди, ее обвинили в проституции и воровстве. Стало быть, это неправда, – заверил своего работодателя Эдмунд Ансворт и с громким смехом исчез с темной палубы.
Капитан проводил его взглядом до люка, прежде чем направиться к себе в каюту. Он подпишет бумаги и отдаст их малютке Макэйлис лишь после того, как они окажутся в открытом море. Удовлетворенная улыбка изогнула уголки его губ. Хотя в колониях документы ей вряд ли понадобятся.
На рассвете «Горянка» бесшумно отошла от причала, повернула к морю, разрезая килем, как ножом, тихие воды Клайда, и мало-помалу стала набирать скорость, когда паруса наполнились крепнущим утренним бризом. Устремив нос на запад, ладное судно оставило позади спящий город и пустилось в долгий путь через Атлантику к Уилмингтону, к богатым табачным плантациям Северной Каролины, где был постоянный спрос на рабов и завербованную по контракту рабочую силу.
Глава 3
– Ну-ка давай поднимайся!
Слова доносились до Мереуин словно издалека, и она не желала приходить в сознание, предпочитая небытие, так долго державшее ее в плену.
– Давай, девка!
Кто-то грубо тряс ее и нетерпеливо кричал, а она пыталась отгородиться от этого крика, надеялась ускользнуть, зарывшись в сладостную мягкость подушки. Кто это встал над ней, Алекс или Малькольм, недовольно гадала она, и что им от нее надо поздней ночью?
– Ну, вставай, просыпайся!
Рука еще сильнее затрясла ее, и она вдруг осознала, что прижимается лицом не к гладкому, пахнущему чистотой атласному белью своей постели в Кернлахе, а к чему-то жесткому, вроде соломы. От нее шел такой затхлый запах, что девушка сморщила маленький носик, чихнула и сразу проснулась.
– Вовремя, бездельница ты этакая, – проговорил сверху незнакомый и недружелюбный голос.
Мереуин быстро перевернулась, села и тут же схватилась руками за голову, накрытая волной слабости и дурноты.
Пульсирующая боль усилилась, когда она открыла глаза и увидела стоящего перед ней бородатого незнакомца с фонарем в руках и сердито насупленными густыми бровями. Колеблющийся свет освещал лишь небольшое пространство, не позволяя определить размеры странного пещерообразного помещения, где она находилась, но девушка слышала стоны, боязливое перешептывание и незнакомый звук поскрипывающей оснастки.
– Где я? – неуверенно произнесла она, напрягая голос. – Опять в тюрьме?
– Может, и так, – последовал отрывистый, сопровождаемый смешком ответ. – Давай-ка вставай, капитан не любит, когда его заставляют ждать.
– Капитан? – Мереуин была ошарашена, как никогда в жизни, перед глазами все закружилось, и она почувствовала себя совсем плохо.
– Точно так, капитан. Пошли!
Волосатая рука вцепилась в плечо и поставила ее на ноги. Мереуин споткнулась и упала на мощную грудь. Мужчина захохотал, дыхнув ей в лицо гнилью. Она с отвращением отшатнулась и встала, уставившись на него, сжав маленькие кулачки.
– Оставьте меня в покое!
Бородатый матрос оскалил зубы в плотоядной ухмылке и оценивающе оглядел ее, поднеся фонарь так близко к лицу девушки, что она ощутила исходящий от него жар.
– Огневая девчонка! Может, сам капитан на тебя, польстится? Ну, пошли, вперед!
Мереуин осталась на месте, обхватив руками плечи и дрожа всем телом. Кто этот бородач с гнилыми зубами, чего, ему надо и куда, ради всего святого, привел ее Эдмунд Ансворт?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115