Тяжело дыша, Мереуин метнулась к церкви, где сосредоточенно щипала траву ее лошадь. Вставила в стремя маленькую ножку, взлетела в седло и так яростно рванула поводья, что кобыла поднялась на дыбы.
Обратившийся в камень Уильям Роулингс стоял перед мраморной скамьей, глядя, как маленькая фигурка в седле, исчезает за поросшим травой склоном, потом рухнул на сиденье.
Господи Иисусе, это все надо обдумать как следует! Он вытащил из кармана платок, вытер лоб, с удивлением заметив, как дрожат его руки. Злобно пнул лежавший перед, ним камень и поток проклятий хлынул с его губ.
Как только Мереуин упомянула Глазго, Уильям немедленно сообразил, что она та самая девушка, которую он объявил проституткой и отправил в тюрьму, обвинив в воровстве. Откуда, Боже милостивый, он мог знать, что та девка – леди, да еще и не кто иная, как Мереуин Макэйлис?
Вспомнив угрозу Мереуин отправить его в тюрьму, он снова затрясся. Если против него будет выдвинуто обвинение и начнется расследование, вполне может всплыть и убийство Нелли Арлинг. Нападение на высокопоставленную леди и ложное обвинение ее в воровстве – серьезное преступление, но Уильям уверен, что, хотя тут затронуты интересы Вильерсов и Макэйлисов, отцовские деньги и связи помогут. А убийство… кровь Господня, за это его пошлют на виселицу!
Ладно, Уильям, успокаивал он себя, сидя с остекленевшим взором, пересохшим ртом и трясясь, как в лихорадке. Раз уж надо из этого выбираться, придется собрать остатки рассудка и действовать немедленно, пока лорд Монтегю не вернулся из Лондона. Элизабет уверяла, что письмо придет в Суррей чуть ли не одновременно с приездом Уильяма, а наивный, шпионящий для него дурачок Джеки Уилсон донес, что лорд Монтегю рано утром покинул Равенслей. Он, задумчиво, облизал пересохшие губы. Это дает ему как минимум два дня, но что именно следует предпринять?
Уильям ни на секунду не поверил, что Мереуин Вильерс сдержит слово и будет молчать. Вот дела! Он-то все время думал, будто Мереуин ищет встречи с ним, нуждаясь в помощи и желая бежать от насильственного брака… А она думала, что он хочет ее шантажировать… Гром небесный, вот как все обернулось, свихнуться можно! Да, теперь уже не важно, ненавидит Мереуин своего мужа или нет, – они с маркизом, несомненно, объединят усилия, чтобы избавиться от Уильяма… если он первым от них не избавится.
Эта мысль, неожиданно пришедшая ему в голову, заставила молодого человека глубоко задуматься. Он что, вправду решил избавиться от маркизы Монтегю? Кровь Господня, может, это и не самый лучший выход из положения, но другого способа скрыть свое собственное злосчастное прошлое он не знает!
Позвякивание серебра о фарфор убедило подслушивавшую Марти, что леди Монтегю, наконец, принялась за еду. Дверь в маленькую гостиную, куда старушка внесла поднос с ужином, была теперь плотно закрыта. Марти не испытывала желания нарушать покой молодой хозяйки, хотя все время гадала, почему та вернулась с верховой прогулки сама не своя. А ведь она уже думала, что все наладилось после свадьбы, что Иен стал счастливее и сильно влюблен в свою молодую жену.
Нет ли связи между поспешным отъездом маркиза и странным поведением леди Монтегю? Марти не хотелось верить, но какое-то внутреннее чувство подсказывало ей, что так оно и есть. Она горестно покачала головой, решив, что задавать вопросы не ее дело.
Вернувшись в гостиную через полчаса, старушка увидела, что Мереуин все сидит за маленьким столиком, подперев рукой подбородок и глядя прямо перед собой.
– Это все, что вы съели? – спросила Марти, бросая взгляд на нетронутые блюда. – Ни к чему же не притронулись!
Мереуин с трудом поднялась и натянуто улыбнулась:
– Я не хочу, Марти. Который теперь час?
– Минуло девять, миледи.
– Пожалуй, пойду в постель.
У дверей она обернулась с выражением нерешительности на бледном лице:
– Как вы думаете, маркиз сегодня вернется?
Марти сокрушенно, вздохнула:
– Не знаю, ваша милость. – И обнадеживающе добавила: – Может, завтра приедет.
– Надеюсь, – почти прошептала Мереуин.
Медленно поднимаясь по лестнице, она вернулась мыслями к Уильяму Роулингсу, о котором неотступно думала целый день. Мереуин никак не могла понять, почему Уильям упорно твердил, будто приехал спасти ее от нежеланного, по его мнению, брака. Уверенная, что угроза посадить его в тюрьму заставит Роулингса молчать, она, однако, не могла не думать о причинах его странного поведения. Как он мог склонять ее к бегству, зная, что она ненавидит его?
Мереуин содрогнулась от омерзения. Сомневаться нечего – он сумасшедший, и ей следует вздохнуть с облегчением и не бояться, что он станет угрожать их с Иеном счастью. Почему же тогда, размышляла она, входя в спальню, ей ничуть не легче? Чем объяснить не покидающее ее чувство тревоги? Может, ее беспокоит необычный утренний отъезд Иена? Как только он будет дома, она быстро забудет об Уильяме Роулингсе и об их непонятной и неприятной встрече.
Тишина объяла поместье Равенслей с наступлением ночи, Лягушки лениво квакали в садовом пруду, в высокой траве стрекотали кузнечики, Один за другим гасли огни в главном крыле здания, в помещениях для прислуги, наконец, уже только луна освещала бледным светом розоватые кирпичи, рассеивая чернильную тьму. Лакей задул последние свечи в большом вестибюле и широко зевнул, но тут поворот ключа в парадной двери заставил его обернуться. Тяжелая дверь широко распахнулась, и единственная свеча в руке лакея смутно осветила высокую фигуру, в которой слуга с облегчением узнал лорда Монтегю.
– Милорд! – воскликнул он, семеня навстречу хозяину. – Мы вас не ждали до завтра.
Поднятая над головой свеча осветила лицо маркиза, и лакей шарахнулся, потрясенный застывшим на нем диким выражением.
Темные волосы лорда Монтегю были растрепаны, плащ, и сапоги заляпаны грязью, но больше всего пугали горевшие мрачным огнем глаза и мучительно искривленные губы.
– Моя жена в постели? – спросил лорд Монтегю, и от этого голоса у слуги екнуло сердце.
– Да, милорд. То есть я думаю, она уже удалилась к себе.
– Я буду у себя в кабинете. Принесите бутылку бренди.
– Слушаюсь, милорд. – Лакей бросился исполнять приказание, думая, что ему сильно повезет, если удастся уйти живым от этого грозного чудовища.
Что за дьявольщина приключилась с маркизом? Молодой человек испуганно поморщился. Слово «дьявольщина», как нарочно, лезет на язык, ибо хозяина в таком вот виде нетрудно принять за самого сатану.
Крепко спавшая Мереуин не слышала, как приехал муж, хотя конюшни располагались прямо под ее покоями и окна были открыты. Она провалилась в сон, желая хоть, на время освободиться от терзавших ее целый день сомнений и страхов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115