Зазвонил телефон, и горничная позвала тетю Софи, которая тотчас же удалилась в кабинет. Когда она вернулась несколькими минутами позже, на ее лице сияла довольная улыбка.
– Лаура, дорогая, – сказала она, – это звонил Билли. В этот уик-энд он устраивает большой прием в Сакстон-Моубри и приглашает всех нас. Говорит, что хочет отпраздновать свой день рождения, и обещает, что будет весело.
Лаура с облегчением вздохнула: она не была уверена, что тетя Софи разрешит им поехать. Но кажется, Билли ей понравился.
– У него там такие чудесные лошади, – сказала она с жаром, – Лаки Дансер и Игл Ридж, обе победительницы скачек Дерби. Сейчас они отдыхают на пастбище в Сакстон-Моубри. Он сказал, что я смогу покататься на них.
– Как чудесно, моя дорогая, – с облегчением сказала тетя Софи. – Но там будут и другие развлечения. Он устраивает обед в субботу вечером, после которого будут танцы. – Она вздохнула, пожалев, что уже немолода и может выступать только в роли женщины, сопровождающей трех юных леди.
Алекс был удивлен, когда Билли позвонил ему и спросил, не хочет ли он приехать к нему на прием в уик-энд.
– Это как бы п-п-празднование м-м-моего д-д-дня рождения, – объяснил он. – Я купил себе в подарок нового жеребенка и подумал, что вам будет интересно посмотреть на него. Мне кажется, что со временем он станет призером. И к-к-кстати, все девушки Маунтджой тоже приедут.
– Конечно, я приеду, Билли, – ответил Алекс. – Мне не терпится посмотреть вашего жеребенка.
Когда он положил трубку, и он сам, и Билли знали, что ему не терпится снова увидеться с Ханичайл.
Сакстон-Моубри, красивый дом в стиле эпохи королевы Анны, был построен из красного кирпича, который с годами поблек и стал светло-кораллового цвета. Позже к нему пристроили два крыла из котсволдского, медового цвета, камня, которые никоим образом не портили старую постройку, а лишь придавали ей дополнительное очарование. Это был более уютный дом, чем-то похожий на пещеру Маунтджой-Хаус с его огромными комнатами и галерейными холлами, и Лаура влюбилась в него так же быстро, как влюбилась в Билли.
– Даже быстрее, – сказала она Билли, – потому что я полюбила его с первого взгляда, а тебя – со второго.
Дом окружал красивый парк с величавыми дубами, елями и рощицами серебристых берез. Позади дома располагались терраса с видом на крокетную лужайку, травяной теннисный корт, розовый сад с фонтанами и цветочными бордюрами. В тени огромного каштана стоял длинный стол, покрытый белой скатертью, вокруг которого сновали служанки в голубых хлопчатобумажных платьях и белых фартуках, расставляя подносы с бутербродами, сдобными пышками, пирожными, бокалами с лимонадом. В центре стола красовался большой русский серебряный самовар.
Маунтджой прибыли одними из последних. Некоторые гости уже лениво лежали на шерстяных ковриках на лужайках или сидели группками за столом; летний воздух был пронизан взрывами смеха и отрывками разговоров. Лауре понравилось все это великолепие.
Билли считал, что Лаура тоже великолепно выглядит в своем розовом платье из пике с длинной юбкой, с блестящими каштановыми волосами, сияющими глазами цвета виски. Сейчас она была даже более хорошенькой, чем в своем бальном платье и рубиновом ожерелье.
– О, Билли, здесь так красиво! – воскликнула Лаура. – Так же красиво, как и в Суинберне.
– Ты выйдешь за меня замуж ради дома? – шепнул он ей. С минуту подумав, она с озорной улыбкой ответила:
– Нет, ради твоей новой скаковой лошади.
– Я покажу тебе ее позже, – пообещал Билли. – Ты хотя бы понимаешь, что я так тебя ни разу и не поцеловал? – шепнул он.
– Конюшня – самое подходящее место для первого поцелуя, как ты думаешь? – так же шепотом ответила Лаура, и Билли, взяв ее за руку, повел к другим гостям.
Ханичайл быстро огляделась вокруг в поисках Алекса. Ее сердце упало, когда она увидела, что его здесь нет; ей оставалось надеяться, что он не передумал.
Анжу тоже посмотрела вокруг, приглядываясь к мужчинам, с которыми ей предстояло провести уик-энд, и нашла некоторых из них более чем привлекательными.
Билли представил девушек Маунтджой гостям, и, к удивлению Ханичайл, они заинтересовались ее жизнью. Она сидела на лужайке с Билли, Лаурой и группой его друзей, рассказывая им о ранчо в Техасе и о том, как объезжала его на лошади, приглядывая за скотом.
– Ты должна завтра покататься на какой-нибудь моей лошади, Ханичайл, – сказал Билли. – Можешь выбрать любую, хотя мне думается, что вы с Лаурой захотите покататься на призершах Дерби.
Ханичайл вспомнила о своих прогулках по Роттен-роу, и идея прокатиться на скаковой лошади вызвала у нее дрожь в теле. Она рассказала о своей лошади и о тех лошадях, которых держал ее отец, об Элизе и Томе и как на ее земле чуть было не нашли нефть.
Наблюдая за ней, тетя Софи подавила вздох, вспомнив о своем предупреждении: меньше говорить, больше слушать. Она вспомнила, как Ханичайл рассказывала ей о том, что Элиза всегда делала ей замечания по поводу ее болтливости, и сейчас тетя Софи понимала, как та была права. Девочка просто не может все держать в себе, но, как это ни странно, все ее внимательно слушали и, казалось, были ею очарованы.
Анжу прохаживалась вдоль террасы, прекрасно сознавая, как прелестно выглядит в своей соломенной шляпке и в зеленом с белой отделкой платье и что взгляды всех мужчин устремились на нее, когда она, облокотившись на балюстраду, стала рассматривать лужайки и цветы в саду.
Ее охватила зависть при мысли, что Лауре без труда удалось подцепить Билли. Он был хорошим уловом, в этом не было никакого сомнения. Анжу вспомнила, что Алекс тоже должен быть здесь. Она была уверена, что стоит ей его поманить, и он поймается на удочку. А Алекс был уловом пожирнее, чем Билли.
Алекс ехал на большой скорости в своем «бентли» по шоссе, ведущему в Сакстон-Моубри. У машины был мотор в двести лошадиных сил, два карбюратора и предельная скорость сто тридцать пять миль в час, и он любил свою машину. Но сейчас его мысли были заняты другим: он ехал с такой большой скоростью, потому что боялся передумать и повернуть назад. Что, по его мнению, он и должен был сделать.
Он думал о Ханичайл: осталось всего несколько миль, и он увидит ее. «Что в ней такого, – думал он, злясь на себя, – что так влечет меня к ней?» Словно сама судьба и боги решили, что они предназначены друг для друга, хотя все говорило за то, что этого не должно быть. Она завладела им; он не мог выбросить ее из головы. Именно поэтому и принял приглашение Билли. Идея провести с Ханичайл весь уик-энд была для него искушением.
– Пошел ты к черту, – сказал он сам себе, въезжая в ворота Сакстон-Моубри. – По крайней мере я доставлю себе удовольствие, а завтра – будь что будет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108