Анжу была в зеленом, цвете, совпадающем с цветом ее глаз, в платье со слишком короткой юбкой и в одной из маленьких шляпок своей матери. На ней также было изумрудное ожерелье, которое ей подарил лорд Маунтджой, и кольцо с огромным бриллиантом, которое, вероятно, стоило целое состояние. Маунтджой подозрительно посмотрел на него, потом решил, что Анжу унаследовала кольцо от своей эксцентричной бабушки.
Ханичайл. Ах, Ханичайл. Маунтджой смотрел на нее и удивлялся, как она может владеть собой, будучи избитой, если не сказать – чуть не убитой. Полиция сказала ему, что Делейни во всем признался. А что еще ему оставалось делать? Суэйн застал его на месте преступления.
Очевидно, он решил сначала оглушить Ханичайл, а потом отвезти в горы и сбросить вниз, чтобы все выглядело как самоубийство. Спасибо, что Суэйн со своим спаниелем оказались поблизости.
Во всяком случае, Ханичайл была здесь, живая и невредимая, великолепная в желтом шелковом платье, того же цвета, что и ее волосы, и с большой ниткой жемчуга Маунтджоя на шее. Мадам Сюзетта была так добра, что подновила ее шляпку, добавила вуалетку, которая скрывала синяки и ссадины на лбу, и она была почти такой же, как и всегда.
Она сидела рядом с Алексом Скоттом, своим возлюбленным, и Маунтджой подумал, что если любовь делает ее такой счастливой, то что в этом плохого? Кроме того, Скотт оказался порядочным парнем. Алекс рассказал ему печальную историю своей жены, и хотя сам Маунтджой и был человеком, воспитанным на совершенно иных принципах, и не одобрял поведения Алекса и Ханичайл, однако он смог их понять и дал им свое благословение.
В задних рядах сидели жители деревни Суинберн: мужчины в белоснежных рубашках и темных костюмах, а их жены в летних платьях и шляпках.
А на откидном сиденье около двери, так, чтобы держать все под наблюдением, сидел важный на сегодняшний день человек – Суэйн.
Во всяком случае, подумал Маунтджой, когда орган заиграл свадебный марш и Лаура с Билли направились к двери, венчание было красивым.
Место для приема, выбранное на просторной лужайке позади дома, было отгорожено бледно-желтым шелком и кадками с розами, столы покрывали желтые скатерти, а на них стояли большие букеты бледно-желтых и розовых роз. Официанты в белых куртках разливали шампанское «Винтаж Краг» урожая 1920 года, которое хранилось в многочисленных винных погребах под Маунтджой-Парком, а гости ели изысканную еду и были бесконечно счастливы.
Не в силах изменить привычке, Суэйн стоял у двери в позиции «вольно» и наблюдал за происходящим. Сидевший рядом с ним спаниель с красным бантом на шее заставлял гостей останавливаться, гладить его и поздравлять его хозяина.
До начала церемонии лорд Маунтджой лично поблагодарил Суэйна и вручил чек, сумма которого напугала детектива.
– Я не пожалел бы никаких денег за жизнь Ханичайл, – сказал Маунтджой, – и только рад, что вы оказались там, чтобы помочь ей.
Он улыбнулся и крепко пожал Суэйну руку, а затем, похлопав по плечу, пригласил к столу в качестве гостя, а не охранника.
– Пусть местные бобби охраняют серебро, – сказал старый граф. – Идите и не отказывайте себе ни в чем. Вы это заслужили.
Довольный Суэйн сделал глоточек шампанского. Шипучий напиток ударил ему в ноздри, и он подумал при этом, что никогда не поймет, что люди находят в нем, нет ничего лучше пинты бочкового пива.
Когда был разрезан свадебный торт и начались тосты, лорд Маунтджой поднялся, чтобы произнести речь.
Он оглядел гостей, а затем сказал:
– Я не мастак говорить речи, но считаю за счастье сделать это сегодня. Я чувствую себя почти таким же счастливым, как очаровательная бабушка невесты, миссис Джинни Суинберн. – Он улыбнулся Джинни, сидевшей справа от него. – Фактически я даже более счастлив, потому что узнал Лауру только год назад и то по чистой случайности. Достаточно сказать, что я горд и польщен, что она Маунтджой. Я выдаю ее сегодня замуж за другого счастливого человека, Билли Сакстона. – Маунтджой поднял свой бокал. – За мистера и миссис Сакстон, – громко сказал он, и все, выпив шампанское, зааплодировали.
Следующей поднялась Джинни Суинберн.
– Сегодня я счастливая женщина, – начала она дрожащим от волнения голосом, – но должна сказать, что всегда была счастливой, имея рядом Лауру, воспитывая ее. – Она улыбнулась. – Как вы все можете видеть, я сделала хорошую работу. Она прекрасная йоркширская девушка со слегка итальянским темпераментом, но это уже забота Билли, – добавила Джинни, и все рассмеялись. – И она будет такой же прекрасной женой, какой была внучкой.
Затем поднялся Билли и поблагодарил Джинни и лорда Маунтджоя. К концу своей речи он так разволновался, что стал заикаться:
– За м-м-мою л-л-любимую ж-ж-жену.
И все опять весело рассмеялись.
Наблюдая за ними с некоторой долей ревности, Анжу размышляла, правильно ли она приняла решение быть любовницей, а не женой. Она с тоской думала, какими счастливыми выглядели Лаура и Билли и во что она превратила свою жизнь. Она думала, что, возможно, в любви и браке есть некий смысл, пока ее взгляд не встретился со взглядом Джеки Барретта, американского друга Билли, потрясающе выглядевшего. Анжу одарила его своей знаменитой улыбкой. Старые привычки давали о себе знать. В сентябре она станет хорошей девочкой и вернется в Сорбонну, будет хорошо учиться и получит степень. А пока она свободна и жизнь продолжается.
Для невесты настало время переодеваться, но сначала она бросила свой букет и сделала так, чтобы его поймала Ханичайл. Они понимающе улыбнулись друг другу. Когда-нибудь, если будет угодно Богу, она тоже станет невестой.
Вскоре Лаура, переодевшись в костюм кремового цвета и шляпку, сидела рядом с Билли в «роллсе». Они ехали на железнодорожную станцию в Лидс, чтобы сесть в поезд, на котором впервые встретились, и поехать в Лондон. Это будет первым этапом их путешествия до Позитано и яхты Алекса «Аталанта», на которой молодожены проведут свой медовый месяц, совершая круиз по Средиземному морю.
Гости осыпали новобрачных лепестками роз, рисом и конфетами, а Лаура махала им рукой. Смеясь, она послала лорду Маунтджою воздушный поцелуй и могла поклясться, что заметила в его глазах слезы, когда он в ответ помахал ей.
Все согласились, что Лаура была самой красивой невестой и что свадьба была необыкновенная. Но прием еще не закончился. На лужайке начались танцы, за ними последовали ужин и фейерверк, который лорд Маунтджой всегда любил.
– Прекрасное завершение такого чудесного дня, – сказала Джинни, сидя с ним рядом.
– Именно так, именно так, – ответил старый граф, похлопав ее по руке. – Лаура делает вам честь, моя дорогая.
– Думаю, что и Джорджу Маунтджою, – добавила Джинни с застенчивой улыбкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108