Маман пыталась разлучить меня с ней, но безуспешно. Мари легко отшила ее, и я провела лучшую часть моего детства в ее квартире на улице Бонапарта. Она умерла несколько месяцев назад, и я ужасно скучаю по ней. Она была моей лучшей подругой, но маман говорила, что она плохо влияет на меня. – Анжу посмотрела Гарри в глаза и добавила: – Моя мать считала Мари безнравственной, но я думаю, что она просто жила в свое удовольствие. Что вы об этом думаете, месье Локвуд?
Анжу похлопала своими длинными ресницами и сложила бантиком губки. Гарри громко рассмеялся.
– Я думаю, что вы восхитительная кокетка, Анжу Маунтджой. Я не обольщаюсь на свой счет, потому что двадцатилетняя девушка не может находить такого старика, как я, привлекательным. Просто вы кокетничаете с каждым встречным мужчиной.
Анжу притворно вздохнула и посмотрела на Гарри широко распахнутыми глазами.
– Только с красивыми, – ответила она с невинным видом. – А вы совсем не старый, месье, просто старше.
– Спасибо, мадемуазель Маунтджой, – ответил польщенный Гарри. – Мне кажется, что вы многое переняли от своей бабушки.
– Это у меня в крови. Моей французской крови. Моя английская кровь, должно быть, замерзла в зародыше еще в доисторические времена. Мари говорила, что мой отец был напыщенным ничтожеством и совсем не похожим на моего дедушку Джорджа. Тот был распутник, – добавила Анжу, покончив с бифштексом и приступая к крем-брюле.
– Он тоже ублюдок, как и я, – сказала она громким театральным шепотом.
За соседним столиком наступила внезапная тишина, и Гарри почувствовал, что все взгляды устремились в их сторону.
– Скажете тоже – ублюдки, – произнес он, улыбаясь. – Возможно, ваш отец, но не вы.
Анжу пожала плечами, зачерпнув ложечкой крем-брюле.
– Это одно и то же. Во всяком случае, во Франции. Мать говорит, что у нас испорченная порода. К тому же у нас нет денег, кроме тех, что зарабатывает мать. Она мадам Сюзетта. Слышали? – Анжу выжидающе посмотрела на Гарри.
– В самом деле? – спросил он, изобразив на лице удивление и решив, что мадам Сюзетта – звезда кабаре, выступающая в «Фоли Бержер».
– Ее шляпки очень известны, – продолжала Анжу. – На мне была такая шляпка, но, должно быть, она слетела, когда я бежала за поездом. Если маман узнает, она убьет меня. Она надеется хорошо вьщать меня замуж. Но я выйду замуж только по любви. И конечно, ради секса, – добавила она сладким голосом.
Посетители за столиками настороженно притихли.
– Почему вы не едите ваш десерт? – спросила Анжу у Гарри. – Можно его мне? – И она жадно набросилась на меренги.
Гарри с удивлением смотрел на нее.
– У вас такая внешность, будто вы клюете словно птичка. Куда все это уходит?
Анжу пожала плечами, с удивлением глядя на пустую тарелку.
– Я ем как лошадь, но остаюсь худой как скелет. Я бы съела еще сыра, – сказала она, пожирая глазами еду на столике, который катил по проходу стюард.
– Лорд Маунтджой, – сказала она за кофе. – У него нет наследника, чтобы оставить ему фамильные миллионы. И что же он делает? Он посылает частного детектива разыскать отпрысков Джорджа. – Анжу ткнула в свою грудь: – Меня и еще двоих. Англичанку и американку из Техаса. Мы все встретимся в Лондоне. Лорд Маунтджой введет нас в высшее общество, а потом будет решать, кто из нас достоин награды – его миллионов.
– И как вы полагаете, кто это будет?
Анжу пожала плечами и беспечно улыбнулась:
– Что касается меня, то мне все равно.
Гарри решил, что она лжет, и был прав. Анжу отчаянно хотела получить эти деньги. Она была решительно настроена устранить любого, кто посмеет встать у нее на пути.
– Я это делаю ради матери, – снова соврала она. – Она говорит, что я безнадежна и что ни один мужчина не захочет жениться на таком «синем чулке», как я. Иногда мне кажется, что маман совсем не понимает меня.
– Почему-то я тоже так думаю, – согласился Гарри, разгадав ее маленькую игру, потому что в Анжу он узнал себя. Она сделает все от нее зависящее, чтобы заполучить эти деньги.
Поезд приближался к Кале, и они вернулись в свое купе. Вызвав стюарда, Гарри попросил перенести вещи Анжу на паром и сам проводил ее.
– Просто чтобы убедиться, что вы не опоздаете, – сказал он.
– О нет, месье Локвуд. На этот раз вы ошибаетесь. Я не опоздаю.
Гарри проводил Анжу до каюты и вопросительно взглянул на нее. Сказать по правде, искушение было великим, но амбиции Анжу были гораздо больше, чем у Гарри Локвуда, и ей не хотелось прерывать их отношения на этом месте. Для этого она была достаточно умна.
– Спокойной ночи, Гарри, – сказала она и быстро поцеловала его в обе щеки. – Спасибо за чудесный обед. Я получила большое удовольствие.
Схватив Анжу за руку, Гарри впился в нее взглядом.
– Должны ли вы покидать меня так скоро? – спросил он.
– Я устала, – сказала Анжу, притворно зевая.
– Я увижу вас снова? В Лондоне?
– Конечно. Уверена, что наши пути снова пересекутся.
Высвободив руку, Анжу открыла дверь каюты и быстро вошла внутрь.
– Спокойной ночи, Гарри, – сказала она холодно и закрыла дверь перед самым носом Гарри.
Какое-то время он стоял, сердито глядя на дверь. Он мог поклясться, что Анжу дала ему все основания думать, что готова этой ночью разделить с ним страсть: все эти разговоры о сексе, подбадривающие улыбочки, томные взгляды. Гарри улыбнулся. Несмотря на свою сексуальность, Анжу была молода. Она просто дразнила его, и он правильно поступил, что не стал ее добиваться.
Гарри направился к бару. Анжу была права, говоря, что они еще встретятся. Он обязательно постарается, чтобы так оно и было.
Гарри снова увидел Анжу на следующее утро. Небо над Дувром было затянуто серыми тучами, и моросил мелкий дождь. Анжу шла сквозь толпу к темно-вишневому «роллс-ройсу». Длинноногая, в короткой юбке, с беззаботной улыбкой на лице. Она заметила Гарри, послала ему воздушный поцелуй и села в автомобиль, который с бешеной скоростью рванул с места.
Гарри подумал о «взрыве», когда встретятся все три девушки. И о старом лорде Маунтджое, который, как паук, плетет свою паутину, заманивая в нее своими деньгами. Он надеялся, что Маунтджой знает, что делает. Определенно было одно: Анжу доставит ему массу хлопот.
Глава 22
Лаура Лавиния Суинберн не хотела становиться Лаурой Маунтджой. Ей была ненавистна сама эта идея. Смешное представление, что она внезапно станет дебютанткой, выряженной так, чтобы сразить наповал лондонское общество подобно кролику, вылезшему из шляпы фокусника, наполняло ее ужасом.
– Я изменила свое решение. Я не еду, – взбунтовалась она, хотя знала, что должна, потому что они нуждались в деньгах. – Я ненавижу лорда Маунтджоя и ненавижу тех двух девушек.
– Как можно ненавидеть тех, кого ты ни разу не видела?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Анжу похлопала своими длинными ресницами и сложила бантиком губки. Гарри громко рассмеялся.
– Я думаю, что вы восхитительная кокетка, Анжу Маунтджой. Я не обольщаюсь на свой счет, потому что двадцатилетняя девушка не может находить такого старика, как я, привлекательным. Просто вы кокетничаете с каждым встречным мужчиной.
Анжу притворно вздохнула и посмотрела на Гарри широко распахнутыми глазами.
– Только с красивыми, – ответила она с невинным видом. – А вы совсем не старый, месье, просто старше.
– Спасибо, мадемуазель Маунтджой, – ответил польщенный Гарри. – Мне кажется, что вы многое переняли от своей бабушки.
– Это у меня в крови. Моей французской крови. Моя английская кровь, должно быть, замерзла в зародыше еще в доисторические времена. Мари говорила, что мой отец был напыщенным ничтожеством и совсем не похожим на моего дедушку Джорджа. Тот был распутник, – добавила Анжу, покончив с бифштексом и приступая к крем-брюле.
– Он тоже ублюдок, как и я, – сказала она громким театральным шепотом.
За соседним столиком наступила внезапная тишина, и Гарри почувствовал, что все взгляды устремились в их сторону.
– Скажете тоже – ублюдки, – произнес он, улыбаясь. – Возможно, ваш отец, но не вы.
Анжу пожала плечами, зачерпнув ложечкой крем-брюле.
– Это одно и то же. Во всяком случае, во Франции. Мать говорит, что у нас испорченная порода. К тому же у нас нет денег, кроме тех, что зарабатывает мать. Она мадам Сюзетта. Слышали? – Анжу выжидающе посмотрела на Гарри.
– В самом деле? – спросил он, изобразив на лице удивление и решив, что мадам Сюзетта – звезда кабаре, выступающая в «Фоли Бержер».
– Ее шляпки очень известны, – продолжала Анжу. – На мне была такая шляпка, но, должно быть, она слетела, когда я бежала за поездом. Если маман узнает, она убьет меня. Она надеется хорошо вьщать меня замуж. Но я выйду замуж только по любви. И конечно, ради секса, – добавила она сладким голосом.
Посетители за столиками настороженно притихли.
– Почему вы не едите ваш десерт? – спросила Анжу у Гарри. – Можно его мне? – И она жадно набросилась на меренги.
Гарри с удивлением смотрел на нее.
– У вас такая внешность, будто вы клюете словно птичка. Куда все это уходит?
Анжу пожала плечами, с удивлением глядя на пустую тарелку.
– Я ем как лошадь, но остаюсь худой как скелет. Я бы съела еще сыра, – сказала она, пожирая глазами еду на столике, который катил по проходу стюард.
– Лорд Маунтджой, – сказала она за кофе. – У него нет наследника, чтобы оставить ему фамильные миллионы. И что же он делает? Он посылает частного детектива разыскать отпрысков Джорджа. – Анжу ткнула в свою грудь: – Меня и еще двоих. Англичанку и американку из Техаса. Мы все встретимся в Лондоне. Лорд Маунтджой введет нас в высшее общество, а потом будет решать, кто из нас достоин награды – его миллионов.
– И как вы полагаете, кто это будет?
Анжу пожала плечами и беспечно улыбнулась:
– Что касается меня, то мне все равно.
Гарри решил, что она лжет, и был прав. Анжу отчаянно хотела получить эти деньги. Она была решительно настроена устранить любого, кто посмеет встать у нее на пути.
– Я это делаю ради матери, – снова соврала она. – Она говорит, что я безнадежна и что ни один мужчина не захочет жениться на таком «синем чулке», как я. Иногда мне кажется, что маман совсем не понимает меня.
– Почему-то я тоже так думаю, – согласился Гарри, разгадав ее маленькую игру, потому что в Анжу он узнал себя. Она сделает все от нее зависящее, чтобы заполучить эти деньги.
Поезд приближался к Кале, и они вернулись в свое купе. Вызвав стюарда, Гарри попросил перенести вещи Анжу на паром и сам проводил ее.
– Просто чтобы убедиться, что вы не опоздаете, – сказал он.
– О нет, месье Локвуд. На этот раз вы ошибаетесь. Я не опоздаю.
Гарри проводил Анжу до каюты и вопросительно взглянул на нее. Сказать по правде, искушение было великим, но амбиции Анжу были гораздо больше, чем у Гарри Локвуда, и ей не хотелось прерывать их отношения на этом месте. Для этого она была достаточно умна.
– Спокойной ночи, Гарри, – сказала она и быстро поцеловала его в обе щеки. – Спасибо за чудесный обед. Я получила большое удовольствие.
Схватив Анжу за руку, Гарри впился в нее взглядом.
– Должны ли вы покидать меня так скоро? – спросил он.
– Я устала, – сказала Анжу, притворно зевая.
– Я увижу вас снова? В Лондоне?
– Конечно. Уверена, что наши пути снова пересекутся.
Высвободив руку, Анжу открыла дверь каюты и быстро вошла внутрь.
– Спокойной ночи, Гарри, – сказала она холодно и закрыла дверь перед самым носом Гарри.
Какое-то время он стоял, сердито глядя на дверь. Он мог поклясться, что Анжу дала ему все основания думать, что готова этой ночью разделить с ним страсть: все эти разговоры о сексе, подбадривающие улыбочки, томные взгляды. Гарри улыбнулся. Несмотря на свою сексуальность, Анжу была молода. Она просто дразнила его, и он правильно поступил, что не стал ее добиваться.
Гарри направился к бару. Анжу была права, говоря, что они еще встретятся. Он обязательно постарается, чтобы так оно и было.
Гарри снова увидел Анжу на следующее утро. Небо над Дувром было затянуто серыми тучами, и моросил мелкий дождь. Анжу шла сквозь толпу к темно-вишневому «роллс-ройсу». Длинноногая, в короткой юбке, с беззаботной улыбкой на лице. Она заметила Гарри, послала ему воздушный поцелуй и села в автомобиль, который с бешеной скоростью рванул с места.
Гарри подумал о «взрыве», когда встретятся все три девушки. И о старом лорде Маунтджое, который, как паук, плетет свою паутину, заманивая в нее своими деньгами. Он надеялся, что Маунтджой знает, что делает. Определенно было одно: Анжу доставит ему массу хлопот.
Глава 22
Лаура Лавиния Суинберн не хотела становиться Лаурой Маунтджой. Ей была ненавистна сама эта идея. Смешное представление, что она внезапно станет дебютанткой, выряженной так, чтобы сразить наповал лондонское общество подобно кролику, вылезшему из шляпы фокусника, наполняло ее ужасом.
– Я изменила свое решение. Я не еду, – взбунтовалась она, хотя знала, что должна, потому что они нуждались в деньгах. – Я ненавижу лорда Маунтджоя и ненавижу тех двух девушек.
– Как можно ненавидеть тех, кого ты ни разу не видела?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108