Она не смогла объяснить, почему крикнула: "Хэллоуин!", когда ее подруга падала камнем с крыши семиэтажного дома на тротуар.
На Калвер-авеню взрослый мужчина погнался за пятнадцатилетним парнем, который забрызгал окна его запаркованного автомобиля аэрозольным кремом для бритья, однако он добился лишь того, что сбил с ног женщину с детской коляской. Коляска перевернулась, и ребенок выкатился из нее на проезжую часть, где его раздавил в лепешку проезжающий молочный фургон. В полиции мужчина заявил, что, естественно, сожалеет о случившемся, но почему, черт возьми, они не предпримут какие-либо меры против вандала, который осмелился забрызгать кремом для бритья окна его элегантного чистого автомобиля.
На Твентис-стрит два торговца вразнос в резиновых масках, которые надевают в Хэллоуин, зашли в бакалейную лавку, крикнули владельцу: "Деньги или жизнь!" и проворно нацелили в него через прилавок заряженные пистолеты. Владелец, который тоже был в веселом праздничном настроении, бросил в одного из них копченый говяжий окорок, а в другого ткнул очень острым ножом для резки колбасы и попал ему в горло под нижним краем резиновой маски. Первый грабитель оторопев от такого не слишком вкусного угощения, выстрелил во
владельца бакалейной лавки и убил его наповал. Ребенок, проходящий мимо магазина, остановился в дверях, принялся возбужденно подпрыгивать, пританцовывать и восклицать: "Хэллоуин! Хэллоуин! Хэллоуин!".
Отличный праздник этот Хэллоуин, просто потеха.Полицейские просто обожали его.
Тем не менее в шесть часов вечера после утомительного дня абсолютной пассивности в деле Лейденов и разнообразной активности на улицах, имеющей целью предотвратить всевозможные неприятности или хотя бы уменьшить их, не говоря уже о неизбежном аресте нескольких человек, которые слишком серьезно отнеслись к этому празднованию и чуточку распоясались, Стив Карелла наблюдал, как его жена разрисовывает фломастерами лицо сына и собирается снова отправиться с ним на улицу.
— У меня потрясающая идея, папа,— сказал Марк, который из двух близнецов был старше на семь минут, а посему пользовался правами первенца в семье и, кроме того, как мужчина имел преимущество над его сестрой Эйприл. Марку, как правило, приходили в голову "потрясающие" идеи, а Эйприл всегда осаживала его какой-нибудь очаровательной фразой, например: "Это самая глупая идея, какую я когда-либо слышала".
— Какая идея? — спросил Карелла.
— Мы сходим к мистеру Оберману...
— Обермау-Позеру,— заметила Эйприл.
— Это некрасиво — говорить так о старом человеке,— сказал Карелла.
— Но он позер, папа.
— Это не имеет значения.
— Ну и что,— сказал Марк,— Эйприл со мной сейчас пойдет к нему и постучим в дверь...
— Эйприл и я,— поправил его Карелла.
Марк поднял глаза на отца, собираясь задать вопрос: "Послушай, папа, может, ты тоже сходишь с нами постучать в эту дверь?" — но потом мудро решил, что лучше не рисковать, хотя нечто подобное прошло совершенно гладко у миссис Рэзерфорд, их учительницы в третьем классе. "Эйприл и я",— сказал он, улыбнулся отцу, ну впрямь как ангелочек, а потом одарил такой же сияющей улыбкой мать, которая рисовала ему черные усы под носом, и сказал: "Эйприл и я постучим в дверь мистеру Оберману, а когда он откроет, крикнем: "Деньги или жизнь"! и наставим на него твой пистолет.
Тедди смотрела на губы сына, когда он говорил, потом она быстро покачала головой и вопросительно взглянула на мужа. Прежде чем Карелла успел что-то ответить, Эйприл сказала: "Это самая глупая идея, какую я слышала когда-либо за всю свою жизнь". К этому моменту ее жизнь насчитывала восемь лет, четыре месяца и десять дней.
Марк сказал: "Не болтай, тебя никто не спрашивает!" и Тедди, нахмурившись, посмотрела на мужа; она предупреждала его, чтобы он одернул сына, прежде чем вся ситуация станет неуправляемой. Сама же она схватила Марка за плечи и повернула к себе, чтобы иметь возможность закончить гримировку. Она выкрасила в черный цвет брови Марка, на веки нанесла зеленые тени, снова взяла в руку черный фломастер и нарисовала ему под носом обвисшие усы и зловещую козлиную бородку. Сын должен был изображать Дракулу, у которого, впрочем, не было ни усов, ни бороды, однако у Тедди было ощущение, что без этих деталей сын будет похож на херувимчика. Потом она нарисовала красным фломастером три капельки крови под нижней губой и, поскольку стояла, повернувшись спиной к Карелле, не слышала, как тот отчитывает сына за глупую идею воспользоваться настоящим пистолетом, а также за то, что он так отвратительно напустился на свою сестру. Тедди осторожно прибавила последнюю маленькую капельку крови к трем каплям, встала и отступила на шаг, чтобы как следует насладиться собственным произведением искусства.
— Как я выгляжу? — спросил Марк Кареллу.
— Кошмарно.
— Класс! — крикнул Марк и выбежал из комнаты посмотреть в зеркало.
— Разрисуй меня, я тоже хочу быть красивой, мама,— сказала Эйприл и посмотрела прямо в лицо матери. Тедди улыбнулась и медленно начала шевелить пальцами на универсальном языке глухонемых, за движениями которых внимательно следили Карелла и дочь.
— Мама говорит, что она не должна раскрашивать тебя,— сказал Карелла.— Ты и без этого очень красивая.
— Я тоже скоро буду почти все понимать сама,— сказала Эйприл и порывисто прижалась к Тедди.— Я хорошая принцесса, да? — сказала она отцу.
— Да, ты хорошая принцесса.
— А плохие принцессы тоже есть?
Тедди надела колпачки на фломастеры, чтобы они не высыхали. Она улыбнулась дочери, покачала головой, достала из кармана губную помаду и начала наносить ее продуманными мазками, а Эйприл терпеливо ждала результата операции, которая должна была превратить ее в настоящую хорошую принцессу. Тедди стояла перед ней на коленях и умело работала. Обе были очень похожи, маленькая и большая женщины, у обеих были одинаковые карие глаза и черные волосы, длинные ресницы и пухлые губы. На Эйприл был длинный халатик и зеленая бархатная шапочка, которую сшила ей домработница Фанни. Тедди была в облегающих джинсах и белой блузке с открытым воротом. Волосы упали ей на лицо, когда она наклонила голову и сосредоточенно осмотрела контуры губ Эйприл. Она взяла на указательный палец немного помады и размазала ее по щекам дочери, потом потянулась за зеленым фломастером, которым раньше раскрашивала сына, однако на веки Эйприл нанесла гораздо меньший слой, помня, что дочери не нужно изображать кровожадного вампира. Потом она нанесла миниатюрной щеточкой тушь на ресницы Эйприл и повернулась к Карелле.
— Великолепно,— сказал Карелла.— Беги посмотри на себя.
— В самом деле, папа? — спросила Эйприл и выбежала из комнаты, не дожидаясь восторженного кивка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
На Калвер-авеню взрослый мужчина погнался за пятнадцатилетним парнем, который забрызгал окна его запаркованного автомобиля аэрозольным кремом для бритья, однако он добился лишь того, что сбил с ног женщину с детской коляской. Коляска перевернулась, и ребенок выкатился из нее на проезжую часть, где его раздавил в лепешку проезжающий молочный фургон. В полиции мужчина заявил, что, естественно, сожалеет о случившемся, но почему, черт возьми, они не предпримут какие-либо меры против вандала, который осмелился забрызгать кремом для бритья окна его элегантного чистого автомобиля.
На Твентис-стрит два торговца вразнос в резиновых масках, которые надевают в Хэллоуин, зашли в бакалейную лавку, крикнули владельцу: "Деньги или жизнь!" и проворно нацелили в него через прилавок заряженные пистолеты. Владелец, который тоже был в веселом праздничном настроении, бросил в одного из них копченый говяжий окорок, а в другого ткнул очень острым ножом для резки колбасы и попал ему в горло под нижним краем резиновой маски. Первый грабитель оторопев от такого не слишком вкусного угощения, выстрелил во
владельца бакалейной лавки и убил его наповал. Ребенок, проходящий мимо магазина, остановился в дверях, принялся возбужденно подпрыгивать, пританцовывать и восклицать: "Хэллоуин! Хэллоуин! Хэллоуин!".
Отличный праздник этот Хэллоуин, просто потеха.Полицейские просто обожали его.
Тем не менее в шесть часов вечера после утомительного дня абсолютной пассивности в деле Лейденов и разнообразной активности на улицах, имеющей целью предотвратить всевозможные неприятности или хотя бы уменьшить их, не говоря уже о неизбежном аресте нескольких человек, которые слишком серьезно отнеслись к этому празднованию и чуточку распоясались, Стив Карелла наблюдал, как его жена разрисовывает фломастерами лицо сына и собирается снова отправиться с ним на улицу.
— У меня потрясающая идея, папа,— сказал Марк, который из двух близнецов был старше на семь минут, а посему пользовался правами первенца в семье и, кроме того, как мужчина имел преимущество над его сестрой Эйприл. Марку, как правило, приходили в голову "потрясающие" идеи, а Эйприл всегда осаживала его какой-нибудь очаровательной фразой, например: "Это самая глупая идея, какую я когда-либо слышала".
— Какая идея? — спросил Карелла.
— Мы сходим к мистеру Оберману...
— Обермау-Позеру,— заметила Эйприл.
— Это некрасиво — говорить так о старом человеке,— сказал Карелла.
— Но он позер, папа.
— Это не имеет значения.
— Ну и что,— сказал Марк,— Эйприл со мной сейчас пойдет к нему и постучим в дверь...
— Эйприл и я,— поправил его Карелла.
Марк поднял глаза на отца, собираясь задать вопрос: "Послушай, папа, может, ты тоже сходишь с нами постучать в эту дверь?" — но потом мудро решил, что лучше не рисковать, хотя нечто подобное прошло совершенно гладко у миссис Рэзерфорд, их учительницы в третьем классе. "Эйприл и я",— сказал он, улыбнулся отцу, ну впрямь как ангелочек, а потом одарил такой же сияющей улыбкой мать, которая рисовала ему черные усы под носом, и сказал: "Эйприл и я постучим в дверь мистеру Оберману, а когда он откроет, крикнем: "Деньги или жизнь"! и наставим на него твой пистолет.
Тедди смотрела на губы сына, когда он говорил, потом она быстро покачала головой и вопросительно взглянула на мужа. Прежде чем Карелла успел что-то ответить, Эйприл сказала: "Это самая глупая идея, какую я слышала когда-либо за всю свою жизнь". К этому моменту ее жизнь насчитывала восемь лет, четыре месяца и десять дней.
Марк сказал: "Не болтай, тебя никто не спрашивает!" и Тедди, нахмурившись, посмотрела на мужа; она предупреждала его, чтобы он одернул сына, прежде чем вся ситуация станет неуправляемой. Сама же она схватила Марка за плечи и повернула к себе, чтобы иметь возможность закончить гримировку. Она выкрасила в черный цвет брови Марка, на веки нанесла зеленые тени, снова взяла в руку черный фломастер и нарисовала ему под носом обвисшие усы и зловещую козлиную бородку. Сын должен был изображать Дракулу, у которого, впрочем, не было ни усов, ни бороды, однако у Тедди было ощущение, что без этих деталей сын будет похож на херувимчика. Потом она нарисовала красным фломастером три капельки крови под нижней губой и, поскольку стояла, повернувшись спиной к Карелле, не слышала, как тот отчитывает сына за глупую идею воспользоваться настоящим пистолетом, а также за то, что он так отвратительно напустился на свою сестру. Тедди осторожно прибавила последнюю маленькую капельку крови к трем каплям, встала и отступила на шаг, чтобы как следует насладиться собственным произведением искусства.
— Как я выгляжу? — спросил Марк Кареллу.
— Кошмарно.
— Класс! — крикнул Марк и выбежал из комнаты посмотреть в зеркало.
— Разрисуй меня, я тоже хочу быть красивой, мама,— сказала Эйприл и посмотрела прямо в лицо матери. Тедди улыбнулась и медленно начала шевелить пальцами на универсальном языке глухонемых, за движениями которых внимательно следили Карелла и дочь.
— Мама говорит, что она не должна раскрашивать тебя,— сказал Карелла.— Ты и без этого очень красивая.
— Я тоже скоро буду почти все понимать сама,— сказала Эйприл и порывисто прижалась к Тедди.— Я хорошая принцесса, да? — сказала она отцу.
— Да, ты хорошая принцесса.
— А плохие принцессы тоже есть?
Тедди надела колпачки на фломастеры, чтобы они не высыхали. Она улыбнулась дочери, покачала головой, достала из кармана губную помаду и начала наносить ее продуманными мазками, а Эйприл терпеливо ждала результата операции, которая должна была превратить ее в настоящую хорошую принцессу. Тедди стояла перед ней на коленях и умело работала. Обе были очень похожи, маленькая и большая женщины, у обеих были одинаковые карие глаза и черные волосы, длинные ресницы и пухлые губы. На Эйприл был длинный халатик и зеленая бархатная шапочка, которую сшила ей домработница Фанни. Тедди была в облегающих джинсах и белой блузке с открытым воротом. Волосы упали ей на лицо, когда она наклонила голову и сосредоточенно осмотрела контуры губ Эйприл. Она взяла на указательный палец немного помады и размазала ее по щекам дочери, потом потянулась за зеленым фломастером, которым раньше раскрашивала сына, однако на веки Эйприл нанесла гораздо меньший слой, помня, что дочери не нужно изображать кровожадного вампира. Потом она нанесла миниатюрной щеточкой тушь на ресницы Эйприл и повернулась к Карелле.
— Великолепно,— сказал Карелла.— Беги посмотри на себя.
— В самом деле, папа? — спросила Эйприл и выбежала из комнаты, не дожидаясь восторженного кивка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41