— Кто там? — крикнул женский голос.
— Полиция,— ответил Карелла.
— Подождите,— сказала женщина.
Они ждали. Слышали приближающиеся к дверям шаги, слышали, как из паза освобождают предохранительную цепочку, слышали, как со щелчком провернулся ключ в замке. Дверь открылась. Женщине было, возможно, около сорока, волосы она накрутила на бигуди, а на голову
повязала платок. На ней был синий фартук, в руке она держала деревянную ложку.
— В чем дело? — спросила она.— Я готовлю ужин. Карелла предъявил полицейский значок и сказал: — Мы бы хотели спросить вас кос о чем.
— А в чем дело? Здесь никто ничего не сделал.
— Вы были дома в пятницу ночью?
— В пятницу мы всю ночь были дома. Оба, муж и я. Если в пятницу ночью где-то что-то случилось, у нас с этим нет ничего общего.
— В половине третьего ночи вы были на ногах?
— Нет.
— Может, вы слышали, как в это время кто-то шел по коридору?
— Я уже вам сказала, что мы спали.
— Вы вообще не слышали никаких звуков в коридоре? — спросил Клинг.
— А вы слышите что-нибудь, когда спите? — вопросом на вопрос ответила женщина.
— Спасибо,— сказал Клинг, и женщина захлопнула дверь.
— Меня все время мучит мысль, зачем ему понадобилось покупать дробовик, если у него в шкафу лежал совершенно исправный пистолет 22 калибра,— сказал Карелла.
— У меня в голове вертится множество мыслей,— сказал Клинг.— Может стоит спросить еще и в этой квартире, как по-твоему?
Женщина из квартиры № 32 сказала им, что в пятницу вечером была на приеме, который устраивала Американская лига. Они с мужем вернулись домой только в половине четвертого утра. Она сказала, что не слышала ничего необычного в соседней квартире.
— А вообще что-нибудь вы слышали? — спросил Карелла.
— Нет,— ответила она.— Ничего.
— А обычно вы слышите, что происходит там внутри?
— Ну, сами знаете,— сказала она,— стены здесь ужасно тонкие.
— Как по вашему, в квартире был кто-нибудь?
— Нет. А что случилось? Ее обокрали? Здесь в доме в последнее время обокрали несколько квартир.
— Нет, речь идет не о краже,— сказал Клинг.— Мы хотим выяснить, был ли Уолтер Дамаскус в квартире, когда в пятницу ночью вы вернулись домой.
— А как он мог быть дома? — спросила женщина.
— Что вы хотите этим сказать?
— Он ведь был возле дома.
— А что он там делал? — мгновенно спросил Карелла.
— Садился в желтый автомобиль,— ответила женщина. Они снова отправились на окраину — день был просто создан для автомобильных прогулок — выяснили, что им понадобилось двадцать минут, чтобы добраться с Саут-Секонд-стрит до квартиры Лейденов на Саут-Энгслс-стрит. Это свидетельствовало (если сбросить тс же десять минут, с учетом слабого движения транспорта в ранние утренние часы), что Дамаскус ушел из своей квартиры в половине четвертого после того, как около часа миловался с неизвестной рыжеволосой дамой, и в квартиру к Лейденам мог попасть в три часа сорок минут. Если приплюсовать сюда пять минут на ожидание лифта и подъем наверх или на подъем по лестнице на третий этаж, то получится, что оба убийства были совершены приблизительно в три часа сорок пять минут. Четыре выстрела были сделаны из дробовика посреди ночи, и тем не менее никто ничего не сообщил в полицию.
На всякий случай, очевидно, придется еще раз опросить жильцов.Было уже половина восьмого, и оба детектива устали. Они решили, что вопросы могут подождать до утра. Карелла позвонил в участок и сообщил, что на сегодня они работу закончили. Дежуривший детектив Мейер Мейер сказал: — Что-то вы сегодня чересчур рано, а? — Он каждый раз говорил это совершенно механически, независимо от того, в котором часу ему звонили и просили сделать отметку в табеле.
Его служба только начиналась.Женщину пронзили ножом.Здесь не было никакой экзотики или сексуальных мотивов, ничего такого, всего лишь обычный кухонный нож, воткнутый в грудь. Она была полностью одета, и это было, очевидно, самое рядовое преступление. Кухонный нож вошел ей под левую грудь почти под прямым углом. Тот, кто нанес удар, очевидно, держал оружие,
как фехтовальщик рапиру, он не ударил снизу вверх, зажав нож в кулаке. В кухне на полу было много крови (мертвая лежала на спине возле мойки) и осколков разбитой посуды (убийца, судя по всему, застиг ее врасплох, когда она мыла посуду), но это было рядовое преступление, с которым можно легко столкнуться в понедельник ночью, в нем не было ничего эксцентричного или исключительного — просто-напросто нож торчал в мертвой женщине, лежащей на полу в крови и посреди разбитой посуды.
Мейер Мейер прибыл в квартиру в три минуты первого.Патрульный Стюарт Коллистср позвонил в 23 часа 55 минут после того, как на улице его остановил какой-то мужчина и сказал: — Извините за беспокойство, но там в квартире лежит мертвая щебетунья.Этой мертвой щебетуньей была женщина с ножом в груди. Собственно, она вовсе не была болтуньей. Ей было лет пятьдесят, у нее были большие карие глаза, которые смотрели в потолок, и красивые губы, искусно уменьшенные тщательно наложенной помадой. На ней было черное платье, на шее — нитка жемчуга, черные лакированные туфли, черные сетчатые чулки, и от нее исходил ужасный запах, поскольку с момента ее смерти прошло уже достаточное время. Цвету се кожи тоже можно было не завидовать, так как в квартире было слишком жарко — регуляторы радиаторов стояли на максимуме, и уже началось разложение, вернее оно уже зашло довольно далеко, так что все пропиталось вонью и выглядело ужасно. В общем, совершенно рядовое убийство ножом.
Мейер вышел из квартиры, чтобы поговорить с полицейским из отдела расследования убийств. Потом он еще минутку болтал с фотографом, после чего нехотя подошел к патрульному Коллистеру, который задержал для дальнейшего допроса мужчину, остановившего его на улице.
Мужчина казался для своего возраста слишком большим стилягой. Мейер решил, что ему должно быть чуть за шестьдесят. На нем был синий пиджак с двумя шлицами и латунными пуговицами, бежевые брюки, светлосиний гольф и коричневые спортивные замшевые ботинки. Волосы у него были белые, и зачесывал он их так, как Юлий Цезарь до того, как начал лысеть и носить лавровый венок. Его звали Барнабас Коу, и он испытывал
огромное желание во всех подробностях рассказать Мейеру, как он обнаружил труп.
— Итак, начнем с того, как зовут эту женщину? — спросил Мейер.
— Марджи Райдер. Маргарет.
— Сколько ей лет?
— Пятьдесят два, насколько мне известно.
— Это ее квартира?
— Да.
— О'кей. Рассказывайте.
Они стояли у двери в квартиру, сотрудники лаборатории ходили мимо них взад-вперед, нагруженные многочисленными приборами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41