.. Почитание героя, удивление, исходящее из самого сердца и повергающее человека ниц, горячая, беспредельная покорность перед идеально-благородным, богоподобным человеком - не таково ли именно зерно самого христианства?" Назвал Христа "величайшим из всех героев". И дальше:"Я хорошо знаю, что в настоящее время почитание героев признается культом отжившим, окончательно прекратившим свое существование. Наш век есть век отрицающий самою желательность их. Покажите нашим критикам великого человека, например Лютера, и они начнут с так называемого "объяснения"; они не преклонятся перед ним, а примутся измерять его... Он был "продуктом своего времени", скажут они. Время вызвало его... Время вызвало? Увы, мы знали времена, довольно громко призывавшие своего великого человека, но не обретавшие его! Время, призывавшее его изо всех сил, должно было погрузиться в забвение, потому что он не пришел, когда его звали." В Ерушалаиме араб взорвал себя на автобусной остановке, но не удачно, всего с десяток раненых. Анита Шапира (опять взялся) цитирует Голумба:"Эти действия (атаки на арабские деревни под водительством Вингейта в 1938 - ом) нам не подходят, потому что мы таким образом испортим наши отношения с арабскими соседями." То, что они нас убивают - это не портит наших отношений. Ничего не изменилось. Не иначе как с Божьей помощью и ради какой-то Его коварной цели это государство возникло. Горький сетовал в "Несвоевременных", или это от Чаадаева еще?, что Россия существует только для того, чтоб время от времени преподносить человечеству какой-нибудь жестокий урок. Кажись и мы для того же. 29.12. Ездили с А. к Дани. Камин горел. За верандой шумело море - погода портилась. Ели креветки. Жирные. Воодушевлена новой ролью. Делилась любовью к театру. А я поучал, что театр - искусство толпы. Потом гуляли вдоль мола, целовались. На сердце повеселело, будто ловко созорничал. Ж., математик из Черновиц, сноб, читает на переменках Куприна, любит объяснять тайны мира женскими циклами и прочими половыми проблемами, при этом доверительно и чересчур приближаясь, так что котлетами домашними изо рта несет, кручу морду в сторону, криво улыбаясь, дыхание задерживаю, а он с другой стороны заходит, травит котлетной вонью, тошнит, бледнею, хочу удрать, а он - за пуговицу, и, изогнувшись, все в глаза, в глаза норовит заглянуть, которые у меня мечутся, как пьяная белка в клетке. 5.1.95. Звонил вчера Мише, поздравить с Новым годом, и вообще. Совсем плох. Голос ужаснейший. Почти умолял, чтобы я "звонил иногда". Не знаешь, что говорить, чем помочь. На Новый год у нас собирались. Были П. Лора мне всегда нравилась, добрая баба, податливая. П., конечно, "гусь". Амбиций неугасимых. Когда-то был, фактически, резидентом Бюро в Москве, еще до того, как, по словам Андропова, "диссидентство стало высокооплачиваемой профессией". Все нити к нему сводились. Энергичный, властный. Рабин его по приезде принял, все шансы были взлететь, но капиталом, нажитым в Москве, распорядился неловко, промотал, пустился в авантюры с Флато-Шароном... А с другой стороны и к левым в очередь за похлебкой не встал. Последние годы работал в посольстве. Говорят, не сработался. Сейчас ждет-ищет нового назначения. На "русской улице" вовсю шевеление, варганят партию. К. насмехался над самопожертвованием, мол, глупо, бесполезно, вот Гольдштейн, вс° его невероятное деяние - пузырь воздуха лопнувший, ни на что не повлияло, растворилось. Сам-то К. с советской властью тягался довольно решительно, вообще, это интересно, как все, кто "там" были героями, превратились здесь в циничных обывателей, слишком много сил ушло на прорыв? Завел меня на любимые рассуждения: индивидуальные героические усилия влияют, когда в массе есть атмосфера сочувствия, восхищения и стремления к подражанию, когда между актером и зрительным залом напряжение сопереживания одной и той же трагедии. А когда зал полон равнодушных, скучающих снобов: тема, понимаете ли, не нова, интерпретация грубовата и т.д., то спектакль мертв, никакой актер не поможет. (Но старость - это Рим, который взамен турусов и колес не читки требует с актера, а полной гибели всерьез... Кстати о птичках, вот Парамонов записывает Пастернака в "русские гении", цитируя самого Бориса Леонидовича, что в нем "кроме "крови" не было ничего еврейского". А "жизнь"?! Сестра моя, жизнь! "Благоговейное отношение к жизни"! "Евреи суть зримое воплощение этого принципа". Вас цитирую, товарищ Парамонов! У русских, извиняюсь, нет такого благоговейного отношения к этому делу.) Л. однажды рассказывал о былых подвигах: "В "Нью-Йорк Таймс" появилась статья их московского корреспондента, такой был пожилой жовиальный еврей, лет 20 уже сидел в Москве, "заплыл жиром" и мышей не ловил. Статья была об "активистах", с точным указанием, где они работают, из чего можно было сделать вывод, что они действительно владеют госсекретами и их нельзя выпускать. Мы вызвали его на ковер. К Хенкину. Хенкин ему говорит: "Вы от кого получили сведения о том, где мы работали или работаем? От КГБ? Так вот, если в три дня в "Нью-Йорк Таймс" не будет опровержения, мы сообщим в еврейские организации, что вы агент КГБ и ваша песня спета, вы поняли? Они вас сварят заживо!" Ты знаешь, он побледнел, вот как эта стена. Пришел такой веселый, самоуверенный. Вот как эта стена. В три дня было опровержение!" И он засмеялся. Авода (партия Труда) в опросах резко падает. Пока. Через год начнут деньги раздавать во все стороны, займут у американцев, мир принесут на тарелочке, мнение и изменится. Они свой народ знают, не впервой хозяйничать. В Грозном жестокие бои. Русских бьют. По своей инициативе влезли, а не подготовились, вот долбаебы. С утра шумели о мемуарах одного араба, который разболтал про сговор между ООП и партией Авода перед выборами, о том, как свалить Ликуд. Обсуждали, можно ли доверять этому арабу или нельзя. Да ведь это ежу ясно, без всяких арабов с мемуарами. Они ж его сами партнером называют. Шутаф. 8.1. В 10 утра звонок. "Так, голос послушать. Напиши поскорей. Прям сейчас иди и напиши. И дневник хочу. Ты мне еще за Москву должен". Вдруг залаяла Кл°па. "Кл°па чтоль лает?" "Ага." "Мой Кинг тоже рядом (белый кокер), пригрелся... ушами повел. Косится. Ты знаешь, это он Кл°пу услышал! Точно услышал! О, май гот!" Ездили в лес. Погода сказочная: солнечно, градусов 18, ветра нет. "Лес", ясно дело, битком набит, но к трем набежали тучи, закрапало. Народ смылся. Однако дождь так и не разразился, и опять распогодилось. Дамы пошли гулять, а мы с М. остались вдвоем, немного пьяненькие от вина, от озона, от грусти, делились своими разочарованиями... М.: "Дело даже не в том, что получается с женщиной или не получается, а просто их нет. Их нет вокруг, будто выход на них закрылся. То есть нет выхода на новых женщин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127