Кибиров заметил, что "Геня - бабник, как выпьет, лезет лапать". Гандлевский пожаловался, что прям при нем Лену лапал, "просто больной". Может разница в том, что мне не "литература" важна, а очень хочется живую жизнь зацепить "пером", как багром, и вытащить эту рыбу трепыхающуюся на берег текста. И все хочется с самим собой разобраться, в себе. И если это настоящая шизофрения - я не боюсь, Миш, я уже не боюсь.) Но Миша в объяснениях моего раздражения на Гандлевского не нуждался, он "эту кодлу карьеристов" давно и гневно ненавидит. Считает, что и смерть Сопровского на их совести, что, мол, не вышли его проводить в дупель пьяного... Да, наверное и зависть тут, но не только, и не столько. Просто нам "спасение" подавай, а карьера - это мелко, неинтересно, унизительно даже, нет, никто от карьеры не отказывается, но не душу же за эту погремушку продавать. (Да, пусть высокопарно, пусть глупо.) Конечно, бывают "спасители" бесталанные и талантливые карьеристы, ну так что? Разве талант спасает? Спасает только правильная идеологическая установка. Так и до дома дошли. Я пригласил зайти, хоть и устал от разговоров. Попили чайку. Поговорили о Иосифовой эстетике "спасения", но уже вяло. Миша сказал, что она хороша в лучшем случае для трагедии, а куда скульптуру девать, живопись, музыку? И нельзя сбрасывать со счета прикладной характер искусств. Опять засмолил. Уходить ему не хотелось. Из окна тянуло дождевой прохладой. Наслаждение, а не воздух. Кладбищенские тополя стояли стеной. Кладбище вон там, за забором, тропинка ведет. Хорошо о "спасении" философствовать, а на деле, вон, поди ж ты, спасись... И, глядя на Мишино лицо в клубах дыма, ему-то что, запаха не чувствует, вдруг любовь-жалость нахлынула, неожиданно. Может эта, вот такая, наша дружба - и есть спасение наше... В последний раз я видел его за день до отъезда. Он опять зашел утром, и мы пошли пешком к метро "Черкизово", через Сиреневый сквер, где Иосиф дворничал. Я все хотел выспросить у него, аккуратно, чтоб опять не разозлиться, как он в это дело с квартирой теткиной влез, как его Зюс натравил, и что Зюс хотел собственно? Это было уже неважно, но поскольку обидно очень, что дело с квартирой лопнуло, хотелось, да, хотелось квартирку в Москве заиметь, хотя, если здраво рассудить - нахуй она мне, отроческие мечты о "хате", так что тянуло выведать про змеюку-интригана Зюса. Миша Зюсика защищал, чем выводил меня невольно из равновесия, потому что к брательнику своему двоюродному и, можно сказать, другу детства, я дышу неровно, неровно... В общем, никаких разоблачений я не добился от Миши, только желчь вскипятил, а пока, за разговором, мы к этому жуткому базару, к этому "чреву" на площади подошли, ко входу в метро не протолкнешься, и тут вышло наше время, хоть плачь, и мы, похлопав друг друга по плечу, пожав руки, не глядя в глаза, расстались. Взялся за книгу Аниты Шапира "Херев айона"("Меч голубя"). Подзаголовок: "Сионизм и проблема силы. 1881-1948". По-английски звучит еще лучше:"Земля и сила". "Land and power". Испугались, что чересчур сильные стали. Вот я и решил в генезисе этого опасения разобраться. Может я чего в жизни не понял. "Пинскер видел в готовности еврея примириться с тем, что его колотят время от времени, отсутствие самоуважения... Биренбаум отмечал трусость, как одну из позорных черт евреев, обнаруживающую полную потерю самоуважения. Тема чести евреев все время находилась в поле зрения и внимания Герцеля, когда он обдумывал "Еврейское государство". Он был настолько обеспокоен презрением к евреям, что записал в дневнике о необходимости смертельной войны еврейскому юмору (?!!!), склонному к самоиздевательству. Внушение представления о евреях, как о нации уважающей себя и пользующейся общим уважением, было одной из центральных задач молодого сионистского движения." Интересно, что "борода" сказал бы о Пересе с Рабиным. "Образ чести был испокон веку связан со статусом воина. Того, кто способен постоять за свою честь и даже пожертвовать ради этого жизнью". Верно, голубушка. Так почему же этот статус так вам, левым, не нравится? Али честь не дорога? Цитата из статьи в "Восходе", за 1906 год, критикующей сионизм: "... кто нам гарантирует, что в один черный день, под предлогом какой-нибудь войны, который так легко найти, не поднимется на нас страшный тиран, под покровительством которого мы окажемся, и не сотрет нас в порошок? Или что не появится новый Тит, и на базе тех же международных соглашений, уважать которые нас учат новые и новые войны, не рассеет нас опять по земле?... Кто нам гарантирует, что какой-нибудь сосед..." За душу берет этот трусливый вопль столетней давности. Сегодняшние тоже, все бояться остаться без покровительства его превосходительства дяди Сэма. А может это во мне говорит привычка к имперскому мироощущению? Интересно, что самые рьяные еврейские террористы сегодня - репатрианты из Америки, именно в силу такого господского мышления не понимающие, как можно терпеть оскорбления, и тем более покушения, со стороны каких-то погонщиков верблюдов? А "русские" со своей имперской гордостью сидят тихо. А ведь тут на пятачке от Иордана до моря за полсотни лет встала настоящая маленькая империя: букет наций, религий, общин, культур, совершенно друг другу враждебных, но объединенных еврейской всеядностью и полной волей для каждого обогащаться. Кстати, и - языком. Вот все говорят, как о чуде, что, мол, евреи, через тысячи лет, вновь заговорили на древнем своем языке. Это еще полчуда, а вот что арабы на древнееврейском заговорили, как на родном, или чистокровные русичи по-жидовски чешут, вот это действительно... Эх, заделать бы тут новую эллинистическую от Нила до Евфрата... Я, конечно, не все вспомнил из разговоров с Мишей. Вот всплыл вдруг отрывок: - Когда в депрессии, то судорожно ищешь за что бы зацепиться, чтобы выжить, за какие воспоминания?, за чье сочувствие?.. И поэтому неинтересно писать ни о чем кроме вот такого пособия для отчаявшихся... Гляжу на Вуди Алена ("Война и мир") и вспоминаю джихад* Герцеля еврейскому юмору. Смехуечки над героизмом. Героизм действительно чересчур серьезен, прям обхохочешься... Но вот показали по ТВ толпу жизнерадостных школьниц, которых выгуливают по плато Голан, как они хором: "Лучше отдать, чем будут гибнуть люди", хоть одна добавила: "наши солдаты", и не до смеха. Вырежут же вас, дочурки, изнасилуют всем полком феллахов и кишки выпотрошат с вашей жизнерадостностью и заботой о людях. А мужичков шустрых-юморных подомнут и на кол. Потому что человечные очень. И бесшабашности, что гнилью дана, нет у них. Любят, любят жизнь. Больше принципов. Вот и получается, что впору брататься с почвенниками, антисемитами и всякими романтиками сверхзадач... Показывали Варенникова, путчиста, говорит:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127