Все думали, что он еврей, а Баумбах -- это случайно. Ему
пришлось попасть в лагерь с паспортом одного вора, который, в свою очередь,
украл документы у кого-то. Теперь это можно разгласить. Настоящая его
фамилия Зиновьев, за что его и посадили. Чистый русский интеллигент... Он
более настоящий Зиновьев, чем тот, который снюхался с Каменевым и Троцким.
Но люди считают так: раз уролог, значит, еврей.
-- До некоторой степени это ведь так и есть...
-- Рапик, я с ним переписывался до последнего дня! Конечно, не по
почте. Он постоянно консультировал меня в сложных случаях. Все-таки Берлин и
Вена -- это не Саратовский мединститут, особенно если ты в нем даже не
учился.
-- Теперь он отдохнет.
-- На том свете? Ты уверен?
-- За него -- уверен! Это мне на том свете будет еще хуже.
-- Разве может быть хуже?
-- Может, старина! Сейчас докажу. Дай-ка вон тот пухлый том в роскошном
переплете.
-- Данте? Я думал, ты читаешь только их доклады.
-- Заткнись! -- Яков Маркович открыл тяжелый переплет. -- "Земную жизнь
пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу, утратив правый путь во тьме
долины"... Вот он, "Ад". Обратимся к поиску достойного меня круга.
-- Ну и что тебе подходит? -- ухмыльнулся Сизиф Антонович, зайдя сзади
и разглядывая гравюры.
-- В том-то и сложность, что мне все подходит. В любом круге Ада для
меня есть местечко. Смотри, Антоныч: вхожу во врата Ада -- сидят ничтожные.
Могу я сесть рядом, как считаешь?
-- Ну, допустим...
-- Идем дальше... Спускаюсь в первый круг, правдоподобно и со знанием
шарашечного дела описанный после Данте Александром Исаичем... Тут, между
прочим, некрещеные и добродетельные нехристиане. Гожусь? Да с превеликим
удовольствием! Ведь тут, в первом круге, компания какая, ты только глянь:
великие философы -- Сократ, Платон, Сенека, Цицерон. Карла Маркса, правда,
не указано. Подгонять под него свой социалистический реализм Данте еще не
заставляли. Может, с великими философами рядом? Нет уж! Меня столкнут ниже,
в глубь чертовой воронки!
-- А что там, ниже?
-- Во втором круге? Тут сладострастники. Тоже компашечка, будь здоров!
Ox, люблю о сексе поговорить!
-- Любишь ты, Яша, свои слабости преувеличивать!
-- Не преувеличиваю, Сизиф! Экстраполирую! А проще говоря, смотрю
вперед! Третий круг -- чревоугодники. Чем меньше ем, тем больше мне это
нравится. Круг четвертый -- скупцы и расточители. Ну, я не скупец, это
проверено. А расточитель -- факт. Расточаю всего себя, жизнь пускаю на
ветер. Пятый круг: гневные. Ух, я и гневный, уролог! И готов метать икру
тут, в пятом круге.
-- Забавно, -- процедил Сизиф Антонович.
-- Идем дальше, брат Вергилий!.. Круг шестой -- кто? Еретики! Душа не
нарадуется, какая теплая шайка. Эпикур, между прочим, тут. Вот с кем чайку
попить! Лучше зеленого -- теперь на зеленый перешел, не так сердце
трепещет... Опускайся, опускайся ниже! Круг седьмой: насильники над ближним
и его достоянием -- первый пояс. Самое место для журналиста с партбилетом!
Второй пояс -- насильники над собою и своим достоянием. Я могу сидеть одной
жопой на обеих скамейках сразу. Да и третий пояс, то есть скамейка, прямо
для меня -- я насильник над божеством, естеством и существом!
-- Потрясающе! -- прогоготал Сагайдак. -- Какой разрез прекрасной
действительности!
-- Оставь эмоции, дай договорю. Круг восьмой: обманувшие
недоверившихся! Спускаемся в первый ров восьмого круга: сводники и
обольстители...
-- Ты не сводник!
-- Тогда попробуй попроси у меня еще ключи!.. Второй ров: льстецы.
Третий ров: святокупцы.
-- Это кто?
-- Те, кто звали других к светлому будущему, в которое сами и не
собирались. В четвертом рве восьмого круга -- прорицатели, в пятом --
мздоимцы. А что же мне -- задаром писать это дерьмо? Шестой ров -- лицемеры.
Ну, тут не опровергнешь, гожусь! Седьмой ров -- воры. Я вор? Вор! Когда я
пишу "победа коммунизма неизбежна", я ворую у людей последнюю надежду.
-- Будет бить себя в грудь! Люди не такие дураки!
-- Люди не знаю, а у Данте -- точно сообразиловка работала! Поэтому
лукавых советчиков он сажает еще ниже -- в восьмой ров. А в девятом рве --
зачинщики раздора. Тоже можно найти для меня местечко. Десятый ров --
поддельщики металла. Данте -- великий эзоповец! Черт знает, что он имел в
виду! Во всяком случае, в десятом рве восьмого круга маются поддельщики
людей, денег и слов! Ну, уж это весь Союз журналистов встретишь!
-- А кто в девятом круге? Не помню.
-- Девятый круг, профессор, фантастически звучит: там обманувшие
доверившихся.
-- Доверившиеся -- это читатели "Трудовой правды"?
-- В частности, они. Ну, как? -- и Рап гордо посмотрел на Сизифа, будто
"Ад" написал он. -- Так вот. Первый пояс девятого круга -- предатели родных,
второй -- предатели родины и единомышленников, третий -- предатели друзей и
сотрапезников, четвертый пояс -- предатели благодетелей.
-- Сукой ты никогда не был, Яша!
-- Откуда ты знаешь, кто был, а кто нет? Ну так вот... Ниже всего, в
центре Земли, предатели величества Божеского и человеческого. Конечно, я
пойду в тот круг, куда партия прикажет, но лучше, конечно, сюда, в девятый.
А вообще, я вот что тебе скажу, Антоныч: мне этих девяти кругов мало. Данте
в двадцатом веке не жил, наивный был. Мне нужен десятый, такого у Данте нет.
Данте не предвидел, а я его заслужил.
-- Сгущаешь!
-- Не сгущаю, Сизиф. В десятом круге сидят растлители не отдельных
людей, но целых наций, целых народов, а может, и всего человечества. Знаешь,
кто в десятом круге? Вижу там Ленина, Гитлера, Сталина, Мао, ну и мельче
шавки, бесконтрольные политики и их журналисты. Авось и для меня кто на
сковородке подвинется... Я всю жизнь для них гавкал. И наказание свое я
наперед знаю: вечно читать вслух, с выражением, собственные статьи с утра до
вечера... А может, доверят для Сатаны отчетные доклады писать? Лозунги
сочинять: "Черти всех стран, соединяйтесь!", "Все дороги ведут к
сковородке!". А что, если в аду еще о субботниках не слыхали? Помогу! Только
бы в десятый круг попасть! Так хочется занять наконец свое законное место.
Как думаешь, окажут доверие?
-- Окажут, Яша, окажут...
-- Если окажут, не пойду. Значит, они меня опять обмануть хотят, выжать
больше, чем дать!
-- С такой честностью, как у тебя, Яша, можно думать о раскаянии... А
тогда есть шанс попасть в Рай!
-- В Раю я уже пожил. Хватит с меня! О честности мне поздно думать, а
раскаяние -- на фига мне оно?
-- Пожалуй! -- согласился Сагайдак. -- Раскаяться -- значит написать
книгу "В круге втором".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164
пришлось попасть в лагерь с паспортом одного вора, который, в свою очередь,
украл документы у кого-то. Теперь это можно разгласить. Настоящая его
фамилия Зиновьев, за что его и посадили. Чистый русский интеллигент... Он
более настоящий Зиновьев, чем тот, который снюхался с Каменевым и Троцким.
Но люди считают так: раз уролог, значит, еврей.
-- До некоторой степени это ведь так и есть...
-- Рапик, я с ним переписывался до последнего дня! Конечно, не по
почте. Он постоянно консультировал меня в сложных случаях. Все-таки Берлин и
Вена -- это не Саратовский мединститут, особенно если ты в нем даже не
учился.
-- Теперь он отдохнет.
-- На том свете? Ты уверен?
-- За него -- уверен! Это мне на том свете будет еще хуже.
-- Разве может быть хуже?
-- Может, старина! Сейчас докажу. Дай-ка вон тот пухлый том в роскошном
переплете.
-- Данте? Я думал, ты читаешь только их доклады.
-- Заткнись! -- Яков Маркович открыл тяжелый переплет. -- "Земную жизнь
пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу, утратив правый путь во тьме
долины"... Вот он, "Ад". Обратимся к поиску достойного меня круга.
-- Ну и что тебе подходит? -- ухмыльнулся Сизиф Антонович, зайдя сзади
и разглядывая гравюры.
-- В том-то и сложность, что мне все подходит. В любом круге Ада для
меня есть местечко. Смотри, Антоныч: вхожу во врата Ада -- сидят ничтожные.
Могу я сесть рядом, как считаешь?
-- Ну, допустим...
-- Идем дальше... Спускаюсь в первый круг, правдоподобно и со знанием
шарашечного дела описанный после Данте Александром Исаичем... Тут, между
прочим, некрещеные и добродетельные нехристиане. Гожусь? Да с превеликим
удовольствием! Ведь тут, в первом круге, компания какая, ты только глянь:
великие философы -- Сократ, Платон, Сенека, Цицерон. Карла Маркса, правда,
не указано. Подгонять под него свой социалистический реализм Данте еще не
заставляли. Может, с великими философами рядом? Нет уж! Меня столкнут ниже,
в глубь чертовой воронки!
-- А что там, ниже?
-- Во втором круге? Тут сладострастники. Тоже компашечка, будь здоров!
Ox, люблю о сексе поговорить!
-- Любишь ты, Яша, свои слабости преувеличивать!
-- Не преувеличиваю, Сизиф! Экстраполирую! А проще говоря, смотрю
вперед! Третий круг -- чревоугодники. Чем меньше ем, тем больше мне это
нравится. Круг четвертый -- скупцы и расточители. Ну, я не скупец, это
проверено. А расточитель -- факт. Расточаю всего себя, жизнь пускаю на
ветер. Пятый круг: гневные. Ух, я и гневный, уролог! И готов метать икру
тут, в пятом круге.
-- Забавно, -- процедил Сизиф Антонович.
-- Идем дальше, брат Вергилий!.. Круг шестой -- кто? Еретики! Душа не
нарадуется, какая теплая шайка. Эпикур, между прочим, тут. Вот с кем чайку
попить! Лучше зеленого -- теперь на зеленый перешел, не так сердце
трепещет... Опускайся, опускайся ниже! Круг седьмой: насильники над ближним
и его достоянием -- первый пояс. Самое место для журналиста с партбилетом!
Второй пояс -- насильники над собою и своим достоянием. Я могу сидеть одной
жопой на обеих скамейках сразу. Да и третий пояс, то есть скамейка, прямо
для меня -- я насильник над божеством, естеством и существом!
-- Потрясающе! -- прогоготал Сагайдак. -- Какой разрез прекрасной
действительности!
-- Оставь эмоции, дай договорю. Круг восьмой: обманувшие
недоверившихся! Спускаемся в первый ров восьмого круга: сводники и
обольстители...
-- Ты не сводник!
-- Тогда попробуй попроси у меня еще ключи!.. Второй ров: льстецы.
Третий ров: святокупцы.
-- Это кто?
-- Те, кто звали других к светлому будущему, в которое сами и не
собирались. В четвертом рве восьмого круга -- прорицатели, в пятом --
мздоимцы. А что же мне -- задаром писать это дерьмо? Шестой ров -- лицемеры.
Ну, тут не опровергнешь, гожусь! Седьмой ров -- воры. Я вор? Вор! Когда я
пишу "победа коммунизма неизбежна", я ворую у людей последнюю надежду.
-- Будет бить себя в грудь! Люди не такие дураки!
-- Люди не знаю, а у Данте -- точно сообразиловка работала! Поэтому
лукавых советчиков он сажает еще ниже -- в восьмой ров. А в девятом рве --
зачинщики раздора. Тоже можно найти для меня местечко. Десятый ров --
поддельщики металла. Данте -- великий эзоповец! Черт знает, что он имел в
виду! Во всяком случае, в десятом рве восьмого круга маются поддельщики
людей, денег и слов! Ну, уж это весь Союз журналистов встретишь!
-- А кто в девятом круге? Не помню.
-- Девятый круг, профессор, фантастически звучит: там обманувшие
доверившихся.
-- Доверившиеся -- это читатели "Трудовой правды"?
-- В частности, они. Ну, как? -- и Рап гордо посмотрел на Сизифа, будто
"Ад" написал он. -- Так вот. Первый пояс девятого круга -- предатели родных,
второй -- предатели родины и единомышленников, третий -- предатели друзей и
сотрапезников, четвертый пояс -- предатели благодетелей.
-- Сукой ты никогда не был, Яша!
-- Откуда ты знаешь, кто был, а кто нет? Ну так вот... Ниже всего, в
центре Земли, предатели величества Божеского и человеческого. Конечно, я
пойду в тот круг, куда партия прикажет, но лучше, конечно, сюда, в девятый.
А вообще, я вот что тебе скажу, Антоныч: мне этих девяти кругов мало. Данте
в двадцатом веке не жил, наивный был. Мне нужен десятый, такого у Данте нет.
Данте не предвидел, а я его заслужил.
-- Сгущаешь!
-- Не сгущаю, Сизиф. В десятом круге сидят растлители не отдельных
людей, но целых наций, целых народов, а может, и всего человечества. Знаешь,
кто в десятом круге? Вижу там Ленина, Гитлера, Сталина, Мао, ну и мельче
шавки, бесконтрольные политики и их журналисты. Авось и для меня кто на
сковородке подвинется... Я всю жизнь для них гавкал. И наказание свое я
наперед знаю: вечно читать вслух, с выражением, собственные статьи с утра до
вечера... А может, доверят для Сатаны отчетные доклады писать? Лозунги
сочинять: "Черти всех стран, соединяйтесь!", "Все дороги ведут к
сковородке!". А что, если в аду еще о субботниках не слыхали? Помогу! Только
бы в десятый круг попасть! Так хочется занять наконец свое законное место.
Как думаешь, окажут доверие?
-- Окажут, Яша, окажут...
-- Если окажут, не пойду. Значит, они меня опять обмануть хотят, выжать
больше, чем дать!
-- С такой честностью, как у тебя, Яша, можно думать о раскаянии... А
тогда есть шанс попасть в Рай!
-- В Раю я уже пожил. Хватит с меня! О честности мне поздно думать, а
раскаяние -- на фига мне оно?
-- Пожалуй! -- согласился Сагайдак. -- Раскаяться -- значит написать
книгу "В круге втором".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164