– Каждая улица в Петербурге неповторима. Вы не находите, Настя?
– Нахожу…
– Мы займемся этим, – заверил Настю выскочка Додик.
Дохлый номер, друг мой Давид Маркович, дохлый номер. И вы, как уволенный из рядов доблестной израильской полиции за тупость, должны это понимать. Даже если хотя бы одна из улиц по счастливой случайности будет найдена – они никогда не двинутся дальше. Без доступа к оперативной информации, без человека в органах, который мог бы эту информацию предоставить…
Дохлый номер.
Но если бы язык Метелицы захотел произнести это вслух – он вырвал бы его. Вместе с гландами, легкими, желудком и обеими кишечниками – толстым и тонким. А о такой малозначащей детали, как сердце, и говорить не приходится…
– Если вы не возражаете, я заберу один комплект фотографий. И вещи брата…
Как они могли возражать! А юный Дергапут даже собственноручно заклеил скотчем коробку с надписью “К.Лангер”.
Ох уж этот Арик! Вечно снимает сливки, вечно оказывается в нужное время в нужном месте и к тому же проворачивает самые нужные делишки!.. И получает за это по полной программе.
Вот и сейчас она поцеловала компьютерного хиляка в прыщавую щеку. На глазах у начальства!.. И даже нашла секунду, чтобы заглянуть в его компьютер.
– Покончил с Малдером и Скалли? – спросила она.
– Малдер и Скалли вечны, как Резервный банк США, так что покончить с ними нельзя. Так, отдыхаю от них… Вот нашел одну детскую игрушку… Без всяких наворотов… Забавно.
Пока Анастасия разговаривала с Дергапутом, а Метелица молча переживал этот факт, практичный Сойфер ухватился за ящик и теперь держал его наготове.
– Если позволите, я провожу вас, Настя.
– Не стоит. Меня довезут… Спасибо вам большое. До завтра?
…Проводив Анастасию, все трое прилипли к темному кухонному окну. Вот она подходит к летающей тарелке, лишь по недосмотру властей растаможенной как джип “Чероки” последнего года выпуска. Вот летающая тарелка приветливо мигает бортовыми огнями. И улетает (взмывает, взвивается свечой, берет с места). Ничего не поделаешь, против жеребца с крутой тачкой между ног у скромного агентства “Валмет” нет никаких шансов.
– Никаких шансов, – пробормотал Метелица.
– Никаких, – подтвердил Сойфер.
– А может… рискнуть? – В голосе Арика послышался совершенно неуместный щенячий оптимизм.
– Ты сначала прыщи выведи, племянничек! – Додик похлопал Дергапута по плечу. А потом обратился к Метелице:
– Кстати, Валик, ты не сказал ей, что по законам жанра все самые крутые любовники оказываются самыми большими злодеями?..
* * *
…Он ни на чем не настаивал.
Даже на том, чтобы донести коробку до дверей квартиры.
Он не был любопытен. Он не спросил о коробке. И о том месте, куда она заезжала. Он просто подвез ее, потому что у нее болела нога.
Собственно, он сам напомнил ей о ноге.
– У вас все в порядке? – спросил он.
И Настя обнаружила себя сидящей на все той же мокрой скамейке у дома Быкова. С поджатыми к подбородку коленями. Странно, ей казалось, что она уже дошла до метро и спустилась вниз по эскалатору.
Эскалаторы метро – вот что ей понравилось больше всего в этом обветшалом помпезном городе. Но об этом никому не скажешь – засмеют.
Можно только удивляться, как он сумел обнаружить Настю в кромешной тьме.
– У вас все в порядке?
– У меня? – Поначалу она даже не поняла сути вопроса.
– Кажется, это были вы? У Дмитрия?
Ну вот, он даже не запомнил ее лица. А спросил просто из вежливости.
– Да. Это была я.
– Как ваша нога? Болит?
Это была уже не вежливость. Это была обыкновенная логика: естественно, что у нее болит нога, и поэтому она пережидает боль. Иначе зачем ей как дуре сидеть под дождем на скамейке у чужого дома? А интересно, сколько же вообще она здесь просидела?
– Терпимо, – сказала Настя, хотя никакой боли не чувствовала. Пока.
– Меня зовут Кирилл.
Он говорил совершенно спокойно и даже ласково. Совсем не похоже на то, что еще некоторое время назад это он вусмерть ругался с Быковым из-за светильника.
– Я тоже должна представиться? – глупо спросила Настя.
– Совсем необязательно.
– Тогда…
– Просто для того, чтобы вы сказали мне: “Спасибо, Кирилл”.
– За что?
– Я собираюсь подвезти раненую к ее дому.
– Спасибо, Кирилл.
– Вот видите, – он рассмеялся. – Вы уже меня благодарите.
– Меня зовут Настя.
– Замечательно. Я подвезу вас.
Интересно, откуда у него такая уверенность в том, что она согласится? А что, если она вышла просто подышать свежим воздухом и через минуту вернется в мастерскую к Быкову?
– Сами дойдете?
Неужели он думает, что ее раны так глубоки?
– Со мной все в порядке.
– Тогда идемте.
Она встала со скамейки и тотчас же почувствовала тупую боль в левой ноге.
– Моя машина рядом.
Его машина действительно оказалась рядом – устрашающих размеров фургон с обтекающими формами, с мощными дугами спереди и сзади и широким багажником на крыше. Именно такой она и должна быть. А если бы она была другой – Настя была бы разочарована.
– Куда вам ехать? – спросил он, заводя двигатель.
Только теперь она вспомнила, что Арик обещал проявить фотографии. И Кирюшины вещи… Она должна забрать Кирюшины вещи.
– На Бойцова.
– Это конечный пункт?
– Я живу здесь, на Васильевском. – Зачем она это говорит совершенно незнакомому человеку?
– Отлично, – почему-то обрадовался он. – Время у меня есть, так что план такой: сначала на Бойцова, а потом снова – на Ваську.
– Куда? – не поняла Настя.
– Васька и есть Васильевский. Вы не из Питера?
– Нет.
Сейчас он начнет расспрашивать, нравится ли ей Санкт-Петербург. А что она может сказать? Что она в восторге только от одной вещи – от эскалаторов в метро?
Но он не стал ни о чем расспрашивать – ни о городе, ни о ней самой. И до Бойцова они доехали в полном молчании. Да, и еще одно: Кирилл № 2 очень хорошо водил тяжелую, неповоротливую машину. Во всяком случае, он довольно легко прошел кукольный лабиринт домов и лихо припарковался у флигелька. А потом выскочил из машины и открыл Насте дверцу.
С ума сойти!..
С такой галантностью она сталкивалась впервые и едва не потеряла сознание. А возможно, и потеряла, потому что совершенно не помнила, как пальцы Кирилла № 2 оказались на ее щеке.
– У вас щека запачкана…
– Спасибо.
– Я провожу вас?
– Нет, не стоит. Я быстро.
Отделившись от Кирилла № 2, Настя пошла в сторону флигеля. В левом ботинке что-то хлюпало и чавкало, а боль в ноге усилилась.
…Дверь ей открыл Арик – с радостным известием о проявке пленки. Но по-настоящему обрадоваться она не успела: в коридоре появились грозный директор “Валмета” и его грозный помощник. Директор так посмотрел на нее, что у Насти затряслись колени. Наверняка Арик рассказал своему начальству и о Кирюше, и о ней самой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
– Нахожу…
– Мы займемся этим, – заверил Настю выскочка Додик.
Дохлый номер, друг мой Давид Маркович, дохлый номер. И вы, как уволенный из рядов доблестной израильской полиции за тупость, должны это понимать. Даже если хотя бы одна из улиц по счастливой случайности будет найдена – они никогда не двинутся дальше. Без доступа к оперативной информации, без человека в органах, который мог бы эту информацию предоставить…
Дохлый номер.
Но если бы язык Метелицы захотел произнести это вслух – он вырвал бы его. Вместе с гландами, легкими, желудком и обеими кишечниками – толстым и тонким. А о такой малозначащей детали, как сердце, и говорить не приходится…
– Если вы не возражаете, я заберу один комплект фотографий. И вещи брата…
Как они могли возражать! А юный Дергапут даже собственноручно заклеил скотчем коробку с надписью “К.Лангер”.
Ох уж этот Арик! Вечно снимает сливки, вечно оказывается в нужное время в нужном месте и к тому же проворачивает самые нужные делишки!.. И получает за это по полной программе.
Вот и сейчас она поцеловала компьютерного хиляка в прыщавую щеку. На глазах у начальства!.. И даже нашла секунду, чтобы заглянуть в его компьютер.
– Покончил с Малдером и Скалли? – спросила она.
– Малдер и Скалли вечны, как Резервный банк США, так что покончить с ними нельзя. Так, отдыхаю от них… Вот нашел одну детскую игрушку… Без всяких наворотов… Забавно.
Пока Анастасия разговаривала с Дергапутом, а Метелица молча переживал этот факт, практичный Сойфер ухватился за ящик и теперь держал его наготове.
– Если позволите, я провожу вас, Настя.
– Не стоит. Меня довезут… Спасибо вам большое. До завтра?
…Проводив Анастасию, все трое прилипли к темному кухонному окну. Вот она подходит к летающей тарелке, лишь по недосмотру властей растаможенной как джип “Чероки” последнего года выпуска. Вот летающая тарелка приветливо мигает бортовыми огнями. И улетает (взмывает, взвивается свечой, берет с места). Ничего не поделаешь, против жеребца с крутой тачкой между ног у скромного агентства “Валмет” нет никаких шансов.
– Никаких шансов, – пробормотал Метелица.
– Никаких, – подтвердил Сойфер.
– А может… рискнуть? – В голосе Арика послышался совершенно неуместный щенячий оптимизм.
– Ты сначала прыщи выведи, племянничек! – Додик похлопал Дергапута по плечу. А потом обратился к Метелице:
– Кстати, Валик, ты не сказал ей, что по законам жанра все самые крутые любовники оказываются самыми большими злодеями?..
* * *
…Он ни на чем не настаивал.
Даже на том, чтобы донести коробку до дверей квартиры.
Он не был любопытен. Он не спросил о коробке. И о том месте, куда она заезжала. Он просто подвез ее, потому что у нее болела нога.
Собственно, он сам напомнил ей о ноге.
– У вас все в порядке? – спросил он.
И Настя обнаружила себя сидящей на все той же мокрой скамейке у дома Быкова. С поджатыми к подбородку коленями. Странно, ей казалось, что она уже дошла до метро и спустилась вниз по эскалатору.
Эскалаторы метро – вот что ей понравилось больше всего в этом обветшалом помпезном городе. Но об этом никому не скажешь – засмеют.
Можно только удивляться, как он сумел обнаружить Настю в кромешной тьме.
– У вас все в порядке?
– У меня? – Поначалу она даже не поняла сути вопроса.
– Кажется, это были вы? У Дмитрия?
Ну вот, он даже не запомнил ее лица. А спросил просто из вежливости.
– Да. Это была я.
– Как ваша нога? Болит?
Это была уже не вежливость. Это была обыкновенная логика: естественно, что у нее болит нога, и поэтому она пережидает боль. Иначе зачем ей как дуре сидеть под дождем на скамейке у чужого дома? А интересно, сколько же вообще она здесь просидела?
– Терпимо, – сказала Настя, хотя никакой боли не чувствовала. Пока.
– Меня зовут Кирилл.
Он говорил совершенно спокойно и даже ласково. Совсем не похоже на то, что еще некоторое время назад это он вусмерть ругался с Быковым из-за светильника.
– Я тоже должна представиться? – глупо спросила Настя.
– Совсем необязательно.
– Тогда…
– Просто для того, чтобы вы сказали мне: “Спасибо, Кирилл”.
– За что?
– Я собираюсь подвезти раненую к ее дому.
– Спасибо, Кирилл.
– Вот видите, – он рассмеялся. – Вы уже меня благодарите.
– Меня зовут Настя.
– Замечательно. Я подвезу вас.
Интересно, откуда у него такая уверенность в том, что она согласится? А что, если она вышла просто подышать свежим воздухом и через минуту вернется в мастерскую к Быкову?
– Сами дойдете?
Неужели он думает, что ее раны так глубоки?
– Со мной все в порядке.
– Тогда идемте.
Она встала со скамейки и тотчас же почувствовала тупую боль в левой ноге.
– Моя машина рядом.
Его машина действительно оказалась рядом – устрашающих размеров фургон с обтекающими формами, с мощными дугами спереди и сзади и широким багажником на крыше. Именно такой она и должна быть. А если бы она была другой – Настя была бы разочарована.
– Куда вам ехать? – спросил он, заводя двигатель.
Только теперь она вспомнила, что Арик обещал проявить фотографии. И Кирюшины вещи… Она должна забрать Кирюшины вещи.
– На Бойцова.
– Это конечный пункт?
– Я живу здесь, на Васильевском. – Зачем она это говорит совершенно незнакомому человеку?
– Отлично, – почему-то обрадовался он. – Время у меня есть, так что план такой: сначала на Бойцова, а потом снова – на Ваську.
– Куда? – не поняла Настя.
– Васька и есть Васильевский. Вы не из Питера?
– Нет.
Сейчас он начнет расспрашивать, нравится ли ей Санкт-Петербург. А что она может сказать? Что она в восторге только от одной вещи – от эскалаторов в метро?
Но он не стал ни о чем расспрашивать – ни о городе, ни о ней самой. И до Бойцова они доехали в полном молчании. Да, и еще одно: Кирилл № 2 очень хорошо водил тяжелую, неповоротливую машину. Во всяком случае, он довольно легко прошел кукольный лабиринт домов и лихо припарковался у флигелька. А потом выскочил из машины и открыл Насте дверцу.
С ума сойти!..
С такой галантностью она сталкивалась впервые и едва не потеряла сознание. А возможно, и потеряла, потому что совершенно не помнила, как пальцы Кирилла № 2 оказались на ее щеке.
– У вас щека запачкана…
– Спасибо.
– Я провожу вас?
– Нет, не стоит. Я быстро.
Отделившись от Кирилла № 2, Настя пошла в сторону флигеля. В левом ботинке что-то хлюпало и чавкало, а боль в ноге усилилась.
…Дверь ей открыл Арик – с радостным известием о проявке пленки. Но по-настоящему обрадоваться она не успела: в коридоре появились грозный директор “Валмета” и его грозный помощник. Директор так посмотрел на нее, что у Насти затряслись колени. Наверняка Арик рассказал своему начальству и о Кирюше, и о ней самой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103