Наконец-то нимб над головой мнимой святоши развеялся и…
…Как она оказалась рядом с Мицуко, как та оказалась на кафельном полу и как руки Насти оказались на шее очаровательной идиотки – этого Настя сама не помнила. Но хватка у нее – после многолетних битв с сорняками и козьим выменем – была железная.
Мицуко, приоткрыв рот, тихонько захрипела: кажется, она всерьез собралась умереть от удушья.
– Значит, у него были неприятности? – Настя слегка ослабила хватку.
– Не зна…
– С работой?
– Не зна…
– И что-то замкнуло в голове?
– Отпусти!..
– И не подумаю. – Господи, неужели это говорит она, в жизни не сказавшая слова поперек не то что своему мужу, но и собственному брату, собственному сыну и собственной козе по кличке Сосико.
Мицуко оказалась гораздо слабее, чем она предполагала. Она уже не просила о пощаде. Она вообще ни о чем не просила. Она вытянулась на полу и закрыла глаза. Продолжение экзекуции было бессмысленным, и Настя разжала руки.
– Прости…
Ответа не последовало.
Уж не перестаралась ли она в своем праведном гневе? Не хватало еще, чтобы этот пустоцвет загнулся раньше времени!..
– Эй, – тихонько позвала Настя. И снова – никакого ответа.
– Ты жива?
Наконец-то Мицуко начала подавать признаки жизни. Она коснулась лица кончиками пальцев и приоткрыла один глаз. И скосила его на собственную сумочку. И только потом села и достала из сумочки пудреницу. Совершенно сбитая с толку, Настя наблюдала, как девица внимательно осматривает шею.
– Успокоилась? – спросила Мицуко, закончив осмотр. – Дура! Я здесь ни при чем! Ни при чем, понятно?
– Да…
– Ты и твой брат… Вы оба ненормальные… – Мицуко страшно хотелось продолжить тираду, но, взглянув на сжатые кулаки Насти, она замолчала. – Я тоже дура, что согласилась на эту встречу… Хотела посмотреть на сестрицу, о которой братишка никогда не упоминал…
– Никогда? – переспросила Настя упавшим голосом.
– Никогда. Как будто тебя и нет вовсе. Он говорил, что в прошлом у него был полный мрак… Ни одного светлого пятна.
– Ни одного?
– Ни единого. Вот так!
Они были квиты. И Мицуко даже позволила себе взглянуть на Настю со стервозной симпатией.
– Если у вас там все такие дуболомы, то понятно, почему он сбежал! А ты поздно спохватилась. Ковыряешься в своем дерьме – и ковыряйся. Я не возражаю.
Настя молчала. То, что говорит эта одноразовая шлюха, не имеет никакого значения. Главное – Кирюша ни разу не вспомнил о ней. Не хотел, стеснялся вспоминать о ней. Да и кто будет помнить о гнилой соломе или о прокисшем молоке? Ты никто, и звать тебя никак! А Илико… Ее Илико, он ведь тоже так думает… Вернее, стесняется думать. И никогда не напишет ей…
Если бы рядом не было этого эффектного, темноволосого и темноглазого приложения к пудренице, Настя наверняка бы разрыдалась. Но вместо того чтобы пустить слезу, она неожиданно спросила у Мицуко:
– Где он работал?
– Откуда я знаю… – огрызнулась та. – Где они обычно работают, если хотят произвести впечатление на женщину?!
– Где?
– Как же ты меня достала!..
И прежде чем Настя успела что-либо сказать, Мицуко принялась трясти свою сумочку, оказавшуюся при ближайшем рассмотрении братской могилой всевозможных визиток. Изумленная Настя несколько секунд наблюдала за дождем из крохотных жестких прямоугольников.
– Это называется “визитка”, – торжественно объявила Мицуко. – Ви-зит-ка. Поясняю для дикарей. Одно из средств обольщения понравившейся женщины. Чем больше на ней золотого тиснения – тем самец глупее. Чем больше телефонов – тем самец богаче. Чем больше пояснений – тем самец тщеславнее. Еще вопросы будут?
– А Кирилл…
– Возможно, он тоже затесался в это стадо… Я не помню. Ну, теперь ты отстанешь от меня или нет?
Настя впилась глазами в пол. Визиток было никак не меньше пятидесяти, ничего не скажешь, богатый урожай! Интересно только, как долго он вызревал и за какое время был собран?.. Через минуту она уже запуталась во всех этих “топ-менеджерах”, “коммерческих директорах”, “арт-дизайнерах”, “управляющих клубом” и загадочных “public relations”.
Грязное белье в кладовке, пакетики от вьетнамского супа в мусорном ведре… Нет, Кирюшу нельзя было отнести ни к одному из этих широко представленных видов, подвидов, классов и семейств! И все же на четвертом десятке Настя нашла то, что искала.
Никакого золотого тиснения (что свидетельствует в пользу ума); всего лишь один разнесчастный телефон (что свидетельствует в пользу благородной бедности). И никаких лишних пояснений (что свидетельствует в пользу сдержанной самооценки).
Сама же визитка гласила:
"ВАЛМЕТ”
ДЕТЕКТИВНОЕ АГЕНТСТВО Надежно и конфиденциально!
Под телефонным номером ясно просматривалась приписка шариковой ручкой: “KIRILL”. И еще один телефонный номер. Это был его, Кирюшин, номер!..
Настя ухватила плотный кусочек картона и сунула его в карман куртки. Разбираться с визиткой она будет потом.
– Ну как, откопала братца? – спросила Мицуко.
– Что это еще за детективное агентство “Валмет”?
– Понятия не имею.
– Он там работал, да? На визитке его домашний телефон…
Мицуко посмотрела на Настю, как смотрят на больных чесоткой: с сочувствием, переходящим в брезгливое сострадание.
– Думаю, все эти агентства – сплошное надувательство. Сборища прыщавых неудачников. Следят за чужими женами, вместо того чтобы завести своих. И это в лучшем случае…
– А в худшем?
– В худшем? – Мицуко задумалась. – В худшем ищут всей конторой какого-нибудь пропавшего мраморного дога. У нас сейчас принято заводить мраморных догов. А у вас?
– У нас только козы, – честно призналась Настя.
– Это заметно. – Мицуко, сунув все свои визитки обратно в сумку, принялась подводить и без того безупречные губы.
– А духи? – Вопрос был совершенно идиотским, но другого Мицуко не заслуживала.
– Какие духи? – Помада едва не выскочила за границы верхней губы. Но все обошлось, и контрольно-следовая полоса не была нарушена.
– Которые пропали… Из-за которых…
– Я их не нашла… Слишком много ментов, которые слишком много на себя берут. Меня даже в ванную не пустили. – Мицуко сердито почмокала губами, а затем облизала их острым маленьким языком. – А ты случайно не у него тормознулась?.. На правах сестры?
– Нет.
– Жаль… Но если ты их случайно обнаружишь… Передай здешнему бармену. А я потом их заберу. O'key-dokey?..
Настя промолчала. Распространяться на эту тему было все равно что плясать на могиле Кирюши. Еще не похороненного. Но Мицуко, судя по всему, была совсем не прочь отчебучить у склепа какой-нибудь краковяк.
– А может быть, подъедем туда? К нему… Поищем хорошенько, в четыре глаза… Если, конечно, эти следственные сволочи не конфисковали их в пользу своих коров-жен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103