- Мне плевать на ЕГО рейтинг. Если мы не справимся с ним, скоро у НАС не будет никакого. Как мы можем его остановить?
- Подать в суд на владельца канала V, Дэниса Гудвина, - откликнулся адвокат, - о возмещении ущерба, причиненного нам из-за некомпетентности и необоснованной предвзятости главного ведущего. Суд поддержит нас - у нас масса рабочих, и если мы рухнем, у правительства появится еще одна головная боль. Им лучше через суд разорить канал V, чем потом давать нам дотации и налоговые скидки.
- Денег на суд у нас хватит?
- Лучше сейчас, - ответил цинично финансист, - когда есть запас, чем потом, когда его не будет. Мы крупнее - выиграем.
- Готовьте меморандум. Далее, мозг андроидов Crohn и Proton имеет стандартные порты. Подготовьте программы «Младенец», «Друг по играм» и тому подобное в кукол для детей до восьми-десяти лет, попроще и подешевле. Мы должны месяца за два-три предложить их производителям игрушек. К этому времени чтобы о киборгофобии и слуху не было. Кроме мозга, предложить обновленный дизайн и покрытие. Так мы вклинимся на рынок игрушек и сможем компенсировать потери от снижения продаж андроидов. «Роботех» поставить на круглосуточный режим, выполнять все требования клиентов; обслуживание должно быть идеальным.
Финансист подхватил распоряжения, как эстафетную палочку:
- Для реконструкции потребуется дополнительный капитал. Рекомендую изъять его из внутренних резервов, чтобы не брать кредиты. Заморозим фундаментальные разработки.
Директор по науке тотчас же проснулся и попробовал открыть рот, но ему даже сказать ничего не дали.
- Перебьетесь месяцев шесть-восемь; фундаментальные затраты все равно окупаются только через тридцать лет. Сейчас важнее удержаться на плаву, а не то, что перспективная модель отложится на год. Наша ближайшая задача номер один - выиграть тендер в Северной Тьянгале. Тут мы стесняться не имеем права, тем более что противостоят нам аларки в лице АтаГота. Жмите на всех - правительственных чиновников, лоббистов, дипломатов. Тендер - наш реальный прорыв на галактический рынок и наша стабильность в будущем.
- Это все?
- Нет, - снова подал голос Машталер, - еще остается «Антикибер» с Хиллари Хармоном во главе. - Он представляет из себя что-нибудь серьезное? Я читал его досье. Вечно второй, сменивший три профессии. Неудачник, по-моему. Бывают такие, в юности подают большие надежды, но потом быстро ломаются и выпадают из обоймы.
- Не скажите, - Машталеру было о чем тревожиться. - Так или иначе, но именно он сосредоточил у себя данные по измененным киборгам Банш. Мы занимаемся рядовыми сбоями и поломками мозга - и о них мы знаем все. А он изучает сознательно измененный мозг, преступно изуродованный кибер-хакерами. У нас этих данных нет, потому что именно Хармон ловит этих кукол, исследует их мозг, а свои итоги засекречивает, пользуясь тем, что проект военный. Он создал монополию на владение этой информацией, и его монополия нам опасна. Нельзя допустить, чтобы кто-то знал о нашем продукте больше нас самих.
- У него неприятности. Кажется, будут слушания в парламенте. Задействуйте наше лобби - и утопите проект.
Адвокат согласно кивнул.
- А как быть с Хармоном?
Машталер снова помассировал веки, сдвинув очки вверх.
- Самый лучший способ уничтожить конкурента, если это отдельно взятая особь, - купить его!

«У меня такое чувство, что мы больше не принадлежим самим себе, - откровенно рассказывала Чара дневнику. - Выбор - жить, покорившись, или умереть, сражаясь, - не оставляет третьего пути; или - или. Всякое притворство не вечно; не вечно Фанк мог управлять театром; не вечно мы могли жить, имитируя людей. Игры Косички в любовь с Гребешком, внимание Звона к Лильен - как мать и женщина я это понимаю - ведут лишь к разочарованиям, но отношения Лильен и Фосфора, чувство Гильзы к Фосфору - Уже нечто подлинное, наша маленькая победа над искусственностью тел. Может, я бы испытала любовь к Фанку, не будь мы оба так заняты - он театром, я семьей - и не будь он так болезненно привязан к людям. Эти частицы живого тепла, эти случайно и неслучайно сплетающиеся союзы, не предусмотренные нашими „отцами“, - наше самое дорогое, то, от чего мы не отступим, не откажемся».
Под утро поезда заходили чаще, сквот стал вибрировать, и Звон, мыча, вырвался из лабиринта нескончаемого и, казалось, безвыходного сна.
- Больница снилась, мне врачи череп долбили, - доложил он хрипло, горячо и бессвязно добавив спросонок: - Мать, Федерация ведь в пропасть катится! Нас ихэны завоюют запросто. А где Лильен?
- Пошла с Косичкой за покупками.
- Какими «за покупками»?! Тут есть где покупать? Мать, это ж Поганище! Говорил я: «Не надо сюда ехать». А ты - «Едем, едем: Фосфор знает!» Что он знает? Тут не найдут, да! В скотомогильнике живых не ищут. А машину где возьмем? Фургон-то тю-тю! Здесь велосипед взять напрокат - весь разоришься. А Фосфор где?
- Домой ушел, своих проведать… Звон, не откажись - поешь, а потом сходи-ка за водой.
Звон слепо потыкался по углам, на ходу жуя кусок, нашел бидон и убрел, даже не заметив Гильзу, - настолько та тихо и молча сидела над сумкой, что оставил ей Рыбак. Всего лишь ночь они были вдвоем - и вот все, что осталось от парня… Документы… фотографии какие-то ужасные… шарф потрепанный… банка консервов… старая, измятая валентинка с написанным на обороте телефоном. Брелки и камушки - наверное, он их носил на счастье. Початая пачка таблеток от кашля. Сверток. Увесистый. Что в нем?..
Звон вернулся в волнении, весь какой-то вздернутый.
- Ну и порядки тут! Очередь! За водой! С ума рехнуться!.. В рожи друг дружке вцепились - из-за воды! Кто бы рассказал - я не поверил бы!.. О Гильза, где нашла? - сразу бросился он к Гильзе, вертевшей в руках небольшой пистолет. - Вещь! Из керапласта, с этим можно хоть куда пройти… гляди, сюда вставляют батарейку. У него вся автоматика на электричестве…
- Знаешь, а сегодня день особенный, - вполголоса пробормотала Гильза, неумело целясь в стену. У нее было странное чувство того, что Рыбак неспроста это оставил. Все, чего он касался, теперь пахло смертью.
- А, да! Вальпургиева ночь!.. Все ребятишки сегодня отвяжутся… а завтра майские шоу.
- Майские - праздник, - сказала Гильза. - А Вальпургия - другое. Ты что-нибудь слышал о ней?
- Не. Откуда? Я в храм хожу, чтоб только девок посмотреть. То есть - раньше ходил, пока Лильен не встретил.
- Вальпургия была святая праведная девушка, - начала Гильза, грея пистолет между ладонями. - Волосы у нее были темные, а глаза светлые. Никто не знал, откуда появилась она в Городе, но на все тусовки она приходила как своя и учила всех жить по любви, потому что бог открыл ей доступ к мудрости и силе слов. Когда Вальпургия рассказывала - все смолкало, когда пела - замирали дискотеки, а диджеи обращались в истинную веру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84