Это от меня не зависит, во время исследования я буду в бессознательном состоянии. Резюме - забыть. Я спокоен, я полностью контролирую свои мысли. Наметить первоочередную задачу. Задача поставлена: раздеться и оценить состояние раны, сделать вывод - возможно ли заживление без медицинского вмешательства».
Страх, толчками пробивавшийся из подсознания, ответил: «Невозможно», но F60.5 решил убедиться своими глазами. Опираясь на правую руку, он сел и начал раздеваться, с еще большим страхом убеждаясь, что левую руку невозможно ни вытянуть вперед, ни поднять вверх. Он не стал жалеть одежду - все равно ее придется уничтожить - и то, что не мог снять, разрезал коротким виброножом. Взяв всю кучу, он, обнаженный по пояс, отнес тряпье в ванну, поставил, орудуя одной рукой, бак-утилизатор, затолкал в него одежду, обсыпал гранулированным порошком; осталось задраить крышку и нажать «Пуск».
Сэлджин молча следила за его манипуляциями, отпивая тоник, внимательно поводя большими глазами и пристраивая кукол поближе к себе. Она тоже волновалась.
Там же, в ванной, F60.5 срезал прижимную сетку, обрызгал спекшуюся пену из спрея, встроенного в армейский комплект, и осторожно начал снимать пласт Ясны. То, что рука изменила цвет, потеряла подвижность, отекла и страшно болела, он уже отметил, но надо было еще осмотреть рану. Асептическая, не присыхающая к поврежденным тканям пена, пропитанная кровью и потому тяжелая, отходила легко. Наконец, и она был снята и тоже полетела в бак. Влажные отходы нежелательно сжигать… а, пусть! Утилизатор выдержит.
Помогая себе правой рукой, F60.5 поднял плечо, развернулся перед зеркалом и, глубоко дыша сквозь оскаленные зубы, принялся рассматривать место повреждения, ощупывая здоровую кожу вокруг него. Утешительного ничего не было.
Начинаясь с надплечья и вниз, захватывая наружную часть плеча, шла темно-коричневая корка ожога площадью в две ладони, кое-где прорезанная глубокими трещинами, из которых сочилась розовая сукровица; краями зона ожога глубоко врезалась в здоровую ткань - багрово-синюшную, вздувшуюся валиком. Отек - плотный, глянцевитый - продолжал распирать кожу, и конца этому не было видно; плечо и локоть уже заплыли, очередь была за шеей, где кожа тоже начала лосниться и надуваться. Это если не думать о сожженных и затромбированных сосудах где-то там, внутри…
Страх вернулся панической волной; F60.5 видел, как внезапно побелело его лицо в зеркале; его затошнило, ладони намокли от пота. С ним это уже было, да, было… тогда… когда… Спокойнее, дыши глубже. На «раз» - вдох, на «два-три» - продолжительный, ровный выдох. Голову опустить пониже, чтобы не потерять сознание. Вдох-выдох, вдох-выдох… Ты справишься. Ты очень силен, у тебя огромные внутренние ресурсы. Ты киборг, F60.5, ты робот - у тебя нет ни сосудов, ни крови; ты не чувствуешь боли.
Кольцо смыкается теснее. Сегодня ты побывал в плотном контакте - ты видел их. Кибер-демоны ужасны. У них нет ни жалости, ни законов. Они способны на все. Ты единственный, кто может им противостоять; ты выстоишь, ты сможешь.
Некоторое время спустя, наложив себе новую повязку, F60.5 смотрел, не отрываясь, в глубокие глаза Сэлджин.
- Девочка моя, сейчас ты возьмешь этот блок и выйдешь на улицу. Ты пройдешь три квартала налево и у магазина «Токко-Пон», на котором написано «Сдается в аренду», вставишь его в телефон-автомат.
- Я не могу! - пискнула Сэлджин. - Я не могу выйти на улицу!
- Ты сделаешь это, иначе я умру.
- Да, - бесхитростно ответила Сэлджин, - я сделаю это, чтобы ты остался жив; но я никогда не была на улице! Я не знаю, что это и куда мне идти.
- Я повторяю… - вновь начал F60.5. Разговор со всеми уточнениями продолжался час.
Затем Сэлджин ушла. Она говорила правду - никогда она не выходила за дверь, никогда не была на улице и не знала, что такое Город. Восемь лет он спасал ее, а теперь она должна была спасти его. Он подложил подушку под больное плечо и ждал, ждал, ждал…
Казалось, прошла вечность, когда зазвонил телефон и знакомый голос спросил:
- Ты еще жив? А мне передавали, что у тебя неоперабельный рак крови.
- Я не верю в компетентность своего домашнего врача, - быстро набирал F60.5 на клавиатуре, а телефон повторял написанное голосом автоответчика: - Я ищу нового. У тебя нет никого на примете?
- Есть. Координаты при встрече. Назначай удобный тебе пункт, я подошлю своего племянника с запиской. Знаешь, доктор платит мне пять процентов комиссионных с каждого завербованного клиента.
- Понимаю, - улыбнулся F60.5 шутке Темного.
Старые друзья не подводят.
А еще через полчаса - никакая сила не заставила бы F60.5 сойти с места, пока он не дождался бы - явилась Сэлджин. Она шла, шатаясь, глядя прямо перед собой остекленевшим взглядом - волосы мокрые и слипшиеся от плевков, лицо разрисовано губной помадой, а одежда заляпана кетчупом.
Они уважают законы! мерзавцы, ничтожества… портить имущество они не станут, но поиздеваться, надругаться над одинокой встречной куклой - удовольствие для них. Проклятые киборгофобы!..
Она протянула руки к F60.5 и с выражением невыносимой муки сказала:
- Никогда больше я не выйду на улицу! Сэлджин, Сэлджин.
Маленькая храбрая Кибер-Принцесса. Сегодня ты спасла последнего воина-Освободителя.
F60.5 не издал ни звука и только тихо улыбался, когда много позже врач обкалывал набухшие ткани лекарствами.
Путешествие закончилось; виртуально пятясь, бригада мозгового штурма вышла из Маски - беспомощно распятой, безжизненно покорной и доступной до глубин души. Восторг работы отступил от Хиллари, на с его место встали унылые, тяжелые заботы дня, который с самого утра был проклят и отмечен роковым клеймом глупых удач, что достаются слишком дорого.
База разбита. Фараон потерян; проект «Реклама для киборгов» прямиком уходит в лапы BIC и «Роботеха», потому что сейчас на это отвлекаться некогда, а завтра будет поздно.
- Селена, сдай находки Адану, - тускло сказал Хиллари.
- Уже сделано, босс.
- Хорошо. Гаст…
- А Фанка мы сейчас вскрывать будем? - с надеждой спросил Гаст. Хиллари воззрился на него в недоумении:
- Что?.. Ты мало работал?
- Я готов сверхурочно и даже всю ночь - ты меня знаешь! - горячо заговорил Гаст. - Снимем со стенда эту буйную хулиганку - и…
- Нет.
- Он же все постирает! - воскликнул Гаст почти с отчаянием.
- Не думаю. Фанк слишком умен и слишком долго жил сам по себе, чтоб от всего и сразу отказаться.
Гаст хотел сказать, что Фанк - машина, и по человеческим понятиям о нем судить нельзя, но Хиллари глядел так хмуро и зловеще, что Гаст опять впал в детство и заныл:
- Ну, а когда мы его вскроем?
- Не знаю, отстань.
- Может, завтра? С утра и начнем…
- Гаст!!
- Молчу, молчу… Значит, в четверг, послезавтра? Только скажи «да», и я отстану.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Страх, толчками пробивавшийся из подсознания, ответил: «Невозможно», но F60.5 решил убедиться своими глазами. Опираясь на правую руку, он сел и начал раздеваться, с еще большим страхом убеждаясь, что левую руку невозможно ни вытянуть вперед, ни поднять вверх. Он не стал жалеть одежду - все равно ее придется уничтожить - и то, что не мог снять, разрезал коротким виброножом. Взяв всю кучу, он, обнаженный по пояс, отнес тряпье в ванну, поставил, орудуя одной рукой, бак-утилизатор, затолкал в него одежду, обсыпал гранулированным порошком; осталось задраить крышку и нажать «Пуск».
Сэлджин молча следила за его манипуляциями, отпивая тоник, внимательно поводя большими глазами и пристраивая кукол поближе к себе. Она тоже волновалась.
Там же, в ванной, F60.5 срезал прижимную сетку, обрызгал спекшуюся пену из спрея, встроенного в армейский комплект, и осторожно начал снимать пласт Ясны. То, что рука изменила цвет, потеряла подвижность, отекла и страшно болела, он уже отметил, но надо было еще осмотреть рану. Асептическая, не присыхающая к поврежденным тканям пена, пропитанная кровью и потому тяжелая, отходила легко. Наконец, и она был снята и тоже полетела в бак. Влажные отходы нежелательно сжигать… а, пусть! Утилизатор выдержит.
Помогая себе правой рукой, F60.5 поднял плечо, развернулся перед зеркалом и, глубоко дыша сквозь оскаленные зубы, принялся рассматривать место повреждения, ощупывая здоровую кожу вокруг него. Утешительного ничего не было.
Начинаясь с надплечья и вниз, захватывая наружную часть плеча, шла темно-коричневая корка ожога площадью в две ладони, кое-где прорезанная глубокими трещинами, из которых сочилась розовая сукровица; краями зона ожога глубоко врезалась в здоровую ткань - багрово-синюшную, вздувшуюся валиком. Отек - плотный, глянцевитый - продолжал распирать кожу, и конца этому не было видно; плечо и локоть уже заплыли, очередь была за шеей, где кожа тоже начала лосниться и надуваться. Это если не думать о сожженных и затромбированных сосудах где-то там, внутри…
Страх вернулся панической волной; F60.5 видел, как внезапно побелело его лицо в зеркале; его затошнило, ладони намокли от пота. С ним это уже было, да, было… тогда… когда… Спокойнее, дыши глубже. На «раз» - вдох, на «два-три» - продолжительный, ровный выдох. Голову опустить пониже, чтобы не потерять сознание. Вдох-выдох, вдох-выдох… Ты справишься. Ты очень силен, у тебя огромные внутренние ресурсы. Ты киборг, F60.5, ты робот - у тебя нет ни сосудов, ни крови; ты не чувствуешь боли.
Кольцо смыкается теснее. Сегодня ты побывал в плотном контакте - ты видел их. Кибер-демоны ужасны. У них нет ни жалости, ни законов. Они способны на все. Ты единственный, кто может им противостоять; ты выстоишь, ты сможешь.
Некоторое время спустя, наложив себе новую повязку, F60.5 смотрел, не отрываясь, в глубокие глаза Сэлджин.
- Девочка моя, сейчас ты возьмешь этот блок и выйдешь на улицу. Ты пройдешь три квартала налево и у магазина «Токко-Пон», на котором написано «Сдается в аренду», вставишь его в телефон-автомат.
- Я не могу! - пискнула Сэлджин. - Я не могу выйти на улицу!
- Ты сделаешь это, иначе я умру.
- Да, - бесхитростно ответила Сэлджин, - я сделаю это, чтобы ты остался жив; но я никогда не была на улице! Я не знаю, что это и куда мне идти.
- Я повторяю… - вновь начал F60.5. Разговор со всеми уточнениями продолжался час.
Затем Сэлджин ушла. Она говорила правду - никогда она не выходила за дверь, никогда не была на улице и не знала, что такое Город. Восемь лет он спасал ее, а теперь она должна была спасти его. Он подложил подушку под больное плечо и ждал, ждал, ждал…
Казалось, прошла вечность, когда зазвонил телефон и знакомый голос спросил:
- Ты еще жив? А мне передавали, что у тебя неоперабельный рак крови.
- Я не верю в компетентность своего домашнего врача, - быстро набирал F60.5 на клавиатуре, а телефон повторял написанное голосом автоответчика: - Я ищу нового. У тебя нет никого на примете?
- Есть. Координаты при встрече. Назначай удобный тебе пункт, я подошлю своего племянника с запиской. Знаешь, доктор платит мне пять процентов комиссионных с каждого завербованного клиента.
- Понимаю, - улыбнулся F60.5 шутке Темного.
Старые друзья не подводят.
А еще через полчаса - никакая сила не заставила бы F60.5 сойти с места, пока он не дождался бы - явилась Сэлджин. Она шла, шатаясь, глядя прямо перед собой остекленевшим взглядом - волосы мокрые и слипшиеся от плевков, лицо разрисовано губной помадой, а одежда заляпана кетчупом.
Они уважают законы! мерзавцы, ничтожества… портить имущество они не станут, но поиздеваться, надругаться над одинокой встречной куклой - удовольствие для них. Проклятые киборгофобы!..
Она протянула руки к F60.5 и с выражением невыносимой муки сказала:
- Никогда больше я не выйду на улицу! Сэлджин, Сэлджин.
Маленькая храбрая Кибер-Принцесса. Сегодня ты спасла последнего воина-Освободителя.
F60.5 не издал ни звука и только тихо улыбался, когда много позже врач обкалывал набухшие ткани лекарствами.
Путешествие закончилось; виртуально пятясь, бригада мозгового штурма вышла из Маски - беспомощно распятой, безжизненно покорной и доступной до глубин души. Восторг работы отступил от Хиллари, на с его место встали унылые, тяжелые заботы дня, который с самого утра был проклят и отмечен роковым клеймом глупых удач, что достаются слишком дорого.
База разбита. Фараон потерян; проект «Реклама для киборгов» прямиком уходит в лапы BIC и «Роботеха», потому что сейчас на это отвлекаться некогда, а завтра будет поздно.
- Селена, сдай находки Адану, - тускло сказал Хиллари.
- Уже сделано, босс.
- Хорошо. Гаст…
- А Фанка мы сейчас вскрывать будем? - с надеждой спросил Гаст. Хиллари воззрился на него в недоумении:
- Что?.. Ты мало работал?
- Я готов сверхурочно и даже всю ночь - ты меня знаешь! - горячо заговорил Гаст. - Снимем со стенда эту буйную хулиганку - и…
- Нет.
- Он же все постирает! - воскликнул Гаст почти с отчаянием.
- Не думаю. Фанк слишком умен и слишком долго жил сам по себе, чтоб от всего и сразу отказаться.
Гаст хотел сказать, что Фанк - машина, и по человеческим понятиям о нем судить нельзя, но Хиллари глядел так хмуро и зловеще, что Гаст опять впал в детство и заныл:
- Ну, а когда мы его вскроем?
- Не знаю, отстань.
- Может, завтра? С утра и начнем…
- Гаст!!
- Молчу, молчу… Значит, в четверг, послезавтра? Только скажи «да», и я отстану.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84