Известие о самоубийстве Никлоса оказалось для Главнокомандующего неожиданностью. Он сам решил сообщить об этом сыну. Теперь он медлил и размышлял.
Гнить тебе в аду, Никлос! Как ты догадался? Что заставило тебя решить, что ты будешь присутствовать в моих кошмарах?
Даже теперь, стоя в пустом белом коридоре Стаффа чувствовал почти осязаемую неприязнь, которую они чувствовали друг к другу. Как два ощетинившихся кобеля, с которыми однажды сравнила их Кайлла.
Успокоишься ты хоть теперь, Никлос? Или мне суждено встретить тебя, когда придет пора вставать перед Божьим Разумом? Смогут ли наши астральные тела хоть там найти взаимопонимание?
Бормоча себе под нос, что не надо быть мнительным дураком, он нажал кнопку вызова на коммуникаторе.
– Синклер, здесь Стаффа. Ты у себя?
– Входи, – послышалось из коммуникатора, висящего над дверью, и они распахнулись.
Стаффа осторожно вошел вовнутрь, подбирая длинные полы своего пепельно-серого плаща. Синклер сидел, забросив ноги на стол и внимательно наблюдая за монитором, в руке он держал чашку стассы. На мониторе была изображена страница древней книги. В комнате у Синклера царил идеальный порядок, вещи аккуратно расставлены по местам. Стены украшали голографические изображения Тарги, а в воздухе ощутимо пахло сосновой хвоей.
– Читаешь? – спросил Стаффа, не спеша переходить к цели своего визита. – И как перевод?
– Великолепен. – Синклер спустил ноги со стола, поставил чашку и обернулся, глядя на Стаффу своими серебристо-желтыми глазами.
– Как тебе это удалось?
– Прошелся сканером по страницам, а затем передал информацию Мэг Комму. Я предполагал, что Машина знакома с древним языком. Тебе часто приходится заглядывать в словарь?
– Иногда. Мэг Комм дал лучший из возможных переводов, однако, некоторые имена… ну что ты скажешь, например, насчет Фемистокла? Или Гильгамеша?
– Гильгамеш? Кто это?
– Царь одной из древних цивилизаций, которую назвали шумерской.
Существовала группа народов, послужившая основой для многих цивилизаций. Этот самый Гильгамеш, оказывается, интереснейший персонаж – хоть сейчас в этарийский голографический сериал. – Синклер криво усмехнулся. – Ты только представь: ты и Гильгамеш. Подумай об этом. Ты пробьешь Запретные границы, и о тебе будут помнить через тысячи лет.
Стаффа постукивал пальцами по стене, глядя в потолок. Идея вечной памяти показалась ему малопривлекательной, особенно после предсмертного стихотворного послания Никлоса.
– Я предпочел бы, что бы меня забыли. Я – не герой, Синклер.
– Людям не дано решать самим, герои они или нет.
– Я действительно предпочел бы кануть в лету. Ничто, сделанное мной, не может перевесить прежние преступления, за которые меня прозвали Звездным Мясником. После моей смерти сделай так, чтобы меня забыли, Синклер.
– Забыть тебя? – Синклер нахмурился, глубокая складка пересекла его лоб. Ты серьезно?
– Сейчас не до шуток. Послушай, с того момента, как меня выслали с Миклены с помощью Совета, я делал то, чему был обучен. Я БЫЛ Звездным Мясником. Тебе известен список зверств, которые я совершил. Чудовище не должно оставлять о себе память, независимо от того, исправилось оно или нет.
Синклер показал на экран, где по-прежнему светилась страница древней книги.
– Некоторые из персонажей древней истории хоть и не достигли твоих масштабов, но сделали бы это, имей твои возможности. Я тут изучал раздел, в котором говорится о некоем человеке по имени Чингис Хан. Он складывал пирамиды из человеческих голов в покоренных городах. Его войско пересекло половину земного шара, сметая все на своем пути, и это верхом на конях. В качестве оружия конники использовали мечи и луки со стрелами.
Затем, во времена, которые назывались двадцатым веком, появились люди, которых звали Гитлер, Сталин, Пол Пот. Они придумали лагеря смерти, скорее фабрики, занимавшиеся только одним делом – там убивали людей миллионами.
Подумай только – фабрики смерти!
– Может древним угрожало перенаселение?
Синклер скривил губы в горькой усмешке.
– Из тебя никогда не вышел бы деспот двадцатого века. Ты слишком прагматичен. Нет, эти люди убивали по этническому признаку. – Стаффа непонимающе смотрел на сына, и Синклер объяснил, – Это все равно, как если бы ты стал убивать людей с Рипариоса только потому, что они – с Рипариоса, даже если и живут на Эштане.
– Но почему? Какая разница, где кто родился?
– Я же говорю, тебе никогда бы не стать тираном в те времена. Даже будучи Звездным Мясником тебя интересовали только завоевания, причем как можно более эффективные. Убийства как таковые – не по твоей части. Ты не стал бы строить лагеря смерти.
– Не ищи мне оправданий, Синклер. Все, что ты сказал, только подтверждает, что мне нельзя оставлять след в истории.
– Ты – не чудовище, – тихо проговорил Синклер.
– Я пришел сообщить тебе о Никлосе. Он мертв.
Синклер вопросительно посмотрел на отца.
– Седди, особенно те из них, – объяснил Стаффа, – которые занимают высокое положение, всегда имеют при себе средство, позволяющее покончить с собой.
Никлос однажды уже пытался это сделать, но тогда Скайла дала ему слишком большую дозу наркотика, и у него не получилось. Теперь Капитан Седди сумел воспользоваться фальшивым зубом. Это моя вина, мне следовало помнить о традициях Ордена.
– Кайлла, наверняка, не забывала, – покачал головой Синклер.
– Думаю, у Никлоса просто не хватило смелости встретиться с Магистром Дон и посмотреть ей в глаза. Ты не должен винить себя в его смерти. Никлос сам принял решение, и, если подумать, жизнь человека – это единственное, чем он может распоряжаться. Капитан Седди принял единственно правильное в данном случае решение.
Синклер помолчал и спросил.
– Есть новости от Скайлы?
Стаффа явно был рад переменить тему.
– Райста подобрала ее яхту, – ответил он. – «Гитон» направляется на Итреату и прибудет туда раньше, чем мы. Со Скайлой все в порядке, с ее помощницей тоже. Девушку зовут Ларк, она – дочь Администратора Тергуза. Мак по-прежнему в криостасисе. Его состояние остается неизменным.
Синклер подобрал со стола кубик с информацией и подбросил его в воздух. С невозмутимым видом подбрасывал, ловил и снова подбрасывал, долго не решаясь задать щекотливый вопрос.
– А что ты собираешься делать с Крислой, отец?
Стаффа подошел к креслу, уселся в него и обронил, глядя на голограмму с тарганским пейзажем.
– А что бы ты предложил, Синклер? Публичную казнь? Электрошок? Мне еще очень нравилось сдирание кожи. Жертвы громко кричат, когда видят, на что в действительности похожи их мышцы, а кровь выходит из них капля за каплей.
– Я думал, что ты не любишь Никлоса. Почему ты так расстроен?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226