К счастью для него, Дугин подчинялся Головину и тем самым заложил основы своего сегодняшнего богатства: эрудиции. По русским книгам приобрести эрудицию было невозможно, имеющиеся переводные источники были скудны, объекты для перевода избраны тенденциозно. Совершенно не было материалов по истории Великих Национальных Движений Европы: по национал-социализму и по фашизму. Когда грянула перестройка-в 1986 году Дугину было всего лишь 24 года. В 1988 году в чёрной рубашке и с портупеей (я его уже таким не застал, но так как все "памятники" ходили в портупеях... то, полагаю, не отстал и Дугин) Александр Гельевич вошёл в Совет "Памяти". Предполагаю, что он произвёл там фурор (его затмевал старший учитель и не меньший эрудит Гейдар Джемаль, но Джемаль не русский, ему доверия не было) и вызвал чувство ревности и опасения за своё место у вождя Дмитрия Васильева-"Дим Димыча". Никто больше в "Памяти" таким обширным багажом знаний о фашизме не обладал. Юный Дугин стал читать лекции "памятникам". Посему пребывание Дугина и Джемаля в этой организации оказалось кратковременным. Оба позднее сказали мне, что их заложил Баркашов, якобы записал на кассету злые и нетрезвые высказывания Дугина о Дим Димыче и дал их послушать вождю. Вождь изгнал обоих эрудитов-интеллектуалов из организации. Думаю вся "Память" вдохнула с облегчением. Интеллектуалы всегда источник сомнений и волнений для жизни политической партии. А если они ещё и эрудиты, тогда совсем плохо.
С момента основания газеты "День" в 1990 Дугин стал сотрудничать с газетой Проханова. Первые три года газета успела стать настоящим форумом идей. Рядом с "Кириллом и Мефодием фашизма", там нашли место и идеологи мусульманского движения. Шамиль Султанов исполнял обязанности заместителя редактора и вёл мусульманскую полосу в газете, правда тогда ещё между Россией и мусульманским миром не лежала Чечня. Гейдар Джемаль был частым автором газеты "День".
Издательская деятельность Дугина (я думаю его издательская продукция, включая его собственные книги, вряд ли превышает 20 книжек) поначалу давала ему значительные средства, однако шоковая терапия Гайдара разорила его в 1992-ом, как и многих других любителей издательского рынка. Потому он перебивался с хлеба на воду, когда мы с ним познакомились. Квартира, правда, расположена была в элитном центре, три сталинские комнаты. Ползал по паркетам головастый как дочка Маркса и Энгельса ребёнок Даша (я тотчас назвал ребёнка "маленький монстр"), у Дугина были редкие книги и компьютер. Сегодня я думаю, что он преувеличивал свою бедность того времени, возможно, ему было неловко передо мной. Ведь у меня вообще ничего не было: ни квартиры, ни прописки, ни общегражданского паспорта. Возможно, после того как я уходил он с отвращением выбрасывал сардельки в помойное ведро и ел мясо? Шучу...
Он познакомился со мной в 1992-ом, стал вместе со мной отцом-основателем партии. Долгое время, однако, его деятельность в партии носила скорее характер советов, он наблюдал и советовал. Оживился он только тогда, когда увидел, что у партии есть кадры, и не в количестве нескольких учеников, но многие десятки способных пацанов только в московской организации. Вот тут, я увидел как у него-в переносном смысле-закапала слюна из пасти... Учить Дугин любил и любил иметь учеников. Справедливости ради следует сказать, что первые годы личный состав партии пополнялся за счёт фанатов Лимонова, Летова и Дугина. То, что мы сделали в литературе, в музыке, в ... ну, назовем дугинские труды "философией"-привлекло к нам ребят. Позднее, в 1999, к нам пошли люди привлеченные уже имиджем самой партии. В "Книге мёртвых" я вспоминаю сцену у пивной палатки у метро "Арбатская" когда длинногривый, в длинном пальто, Дугин говорит мне: "Вам Эдуард, войну и кшатрию надлежит вести людей, я же-жрец, маг, Мерлин-моя роль женская-объяснять и утешать". По моим воспоминаниям это была весна 1995 года-он тогда фактически предложил мне партнёрство. Я поверил тогда в серьёзность происходящего. Я всегда принимал себя всерьёз, потому сподобился прожить нелёгкую, но чёткую, цельную и сильную жизнь. Александр Гельевич, возможно, выбрал в начале такую же жизнь, как и я, но не вытянул. Не по силам оказалась отвечать за свой базар. Но отцом-основателем партии он является. И тут всякий ревизионизм не уместен. Глупо было бы выпихнуть Дугина из истории НБП. Идеологический вклад он внёс: его контрибуция-правые идеи, которые он знал хорошо. И правые сказки: их он рассказывал в "Лимонке" до самой весны 1998 года. Как-то я сказал, что Дугин не был идеологом НБП, но был сказочником партии: действительно, он умел с популяризаторским блеском рассказать сказки. Правые легенды подавались им незабываемо. Все мы навсегда запомнили опубликованную в "Элементах" его притчу о героях, называемых монголами "люди длинной воли". О тех, кто достойно умел пройти весь путь жизни воином, а не только краткую часть его. Сам Александр Гельевич оказался человеком короткой воли.
ГЛАВА VIII. БУНКЕР.
В середине декабря в обстановке всё большего давления на нас, выживания нас Чикиным из помещения в "Советской России", мы написали письмо московскому мэру. В письме я и Дугин просили дать помещения для редакции "Лимонки" и "Элементов". Письмо Лужкову было лишь одним из проведённых запланированных действий по добычи помещения. Я не очень надеялся, что результат от письма будет. Но ещё до Нового Года от Лужкова позвонили. Позвонили Дугину, так как у него был телефон, а я жил в это время у метро "Академическая" на улице Гримау-в квартире без телефона, но спросили меня. Через несколько дней нас принял глава Москомимущества Олег Михайлович Толкачёв. Белая рубашка, волосатые руки, седые волосы,-Толкачёв обращался исключительно ко мне и с большим уважением. Он предлагал мне купить помещение и очень удивился, когда я сообщил, что не имею достаточно денег для этого. Сошлись на том, что Москомимущество предложит нам в аренду несколько помещений, мы выберем и "мы оформим Вам помещение, Эдуард, по самой низкой цене". Далее Олег Михайлович пустился в рассуждение о том, что власть и искусство всегда шли рука об руку, что Достоевский воспитывал наследника царя. Когда мы вышли,-Дугин поделился со мной, что не понял параллель Толкачёва до конца. "Если Вы, Эдуард,-Достоевский, то кто наследник? Лужков, очевидно, отец государь. Они Вас очень высоко ценят, Эдуард Вениаминович!"-заключил Дугин с некоторой завистью. А когда я посетовал на то, что почему же в таком случае, если ценят, нам не дают помещение бесплатно, Дугин заверил что 17 рублей в год за квадратный метр,-о такой цене говорил Толкачёв,-это и есть бесплатно. Дугин меня не уверил до конца в том что мы получили наилучшее из возможных предложение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71