Босх и Коперник,
Микеланджело и Рабле, Эль Греко и Джордано Бруно, Монтеверди и
Галилей...
А между Италией Петрония, живописавшего первых римских цезарей,
и Италией Данте - что? В памяти - редкие смутные штрихи этого
туманного для нас периода европейской истории, которые, если не
заглядывать в справочники, невозможно даже расставить по порядку:
Атилла и Иоанн Златоуст, король Артур и Карл Великий, эпидемии чумы
и пляски святого Витта, крестовые походы и Великая Инквизиция (хотя
нет, инквизиция - почти ровесница Данте). Становление христианства.
Длиннейший список римских пап. Феодализм. "Вассал моего вассала -
не мой вассал". Право первой ночи... И самое главное - невежество,
тысяча лет великого невежества и полного запустения! Козы неграмотных
крестьян на развалинах Афин и Рима... Могло ли такое быть?
Придется по работам историков проверить, не обманывает ли нас
память. Оказывается, нисколько. Из книг мы видим, что в эти века
действительно распространяется всеобщее культурное одичание, угасает
архитектура, древняя блистающая латынь деградирует, превращаясь в
неуклюжий и корявый язык, который только в Возрождение снова (причем
за короткий срок!) приобретает блеск и широкое распространение как
язык науки. Вот цитаты, выписанные из обширной монографии
Ф.Грегоровиуса "История города Рима в средние века. От V до XVI
столетия":
"С того времени, как государство готов пало, античный строй
Италии и Рима начал приходить в полное разрушение. Законы, памятники
и даже исторические воспоминания - все было предано забвению".
О конце VI века н.э.: "События последующих лет нам неизвестны,
так как хроники того времени, односложные и такие же смутные, как
оно само, упоминают только о бедствиях, причиною которых были
стихийные силы природы и чума".
О середине IX века н.э.: "Историку Рима за этот период приходится
довольствоваться анналами франкских летописцев, дающими лишь
весьма скудные сведения, да жизнеописаниями пап, также содержащими
в себе почти одни только указания на то, какие были возведены
постройки и какие были сделаны пожертвования. Поэтому для историка
нет надежды дать картину гражданской жизни города того времени".
"Чтобы написать историю города и увековечить его замечательную
судьбу со времени Пипина и Карла, не нашлось ни одного летописца...
Римские монахи были настолько безучастными к истории своего города,
что события, происходившие в нем в ту эпоху, остались для нас
окутанными полнейшим мраком. Но именно в эту же самую эпоху папство
ревностно продолжало вести свою древнюю хронику". Впрочем, не так
уж и ревностно: "С биографией Николая I (IX век н.э.) традиционное
ведение книги пап прерывается, и нам, в нашем изложении истории
города, не раз придется пожалеть об отсутствии этого источника".
С патетической печалью пишет Ф.Грегоровиус о римских сенаторах
эпохи раннего средневековья - свидетелях и участниках всеобщей
духовной деградации, проводивших свои заседания на античных развалинах:
"Сидя на опрокинутых колоннах храма Юпитера или под сводами
государственного архива, среди разбитых статуй и досок с надписями,
капитолийский монах, хищный консул, невежественный сенатор могли
при виде этих развалин чувствовать изумление и погружаться в
размышления об изменчивости судьбы. ... Сенаторы, приходившие на
развалины Капитолия в высоких митрах и парчовых мантиях, имели разве только
смутное представление о том, что некогда именно здесь объявлялись
государственными людьми законы, произносились ораторами речи,
торжественно праздновались победы над народами и решались судьбы
мира. Нет насмешки ужасней той, которую пережил Рим!.. Среди
мраморных глыб паслись стада коз, поэтому часть Капитолия получила
тривиальное название "Козлиной горы" ... подобно тому, как Римский
форум стал называться "выгоном"..."
То же самое в этот период происходит и с прежде великой
Элладой. О ней в книге "История города Афин в средние века" -
одном из самых фундаментальных и документированных исследований из
истории средневековой Греции - повествует тот же Ф.Грегоровиус:
"Город обезлюдел, обеднел, его морское могущество и политическая
жизнь угасли так же, как жизнь и во всей вообще Элладе".
"На Афины и Элладу теперь спускались более глубокие сумерки...
Политическая жизнь здесь погасла, торговля и промышленность почти не
оживляли греческих городов, за исключением бойкого рынка
Фессалоник".
"Что касается собственно города Афин, то его судьбы в эту эпоху
покрыты таким непроницаемым мраком, что было даже выставлено
чудовищное мнение, которому можно было бы поверить, а именно, будто
Афины с VI по X век превратились в необитаемую лесную поросль, а под
конец и совсем были выжжены варварами. Доказательства существования
Афин в мрачнейшую эпоху добыты вполне неоспоримые, но едва ли может
служить что-нибудь более разительным подтверждением полнейшего
исчезновения Афин с исторического горизонта, как тот факт, что
потребовалось приискивать особые доказательства того только, что
достославнейший город по преимуществу исторической страны вообще
влачил еще тогда существование".
То же самое - и во всех других европейских странах: неграмотные
короли, шайки лесных разбойников и развратные невежественные
монахи...
Вот - первая загадка, непостижимая. Можно понять постепенный
упадок какой-нибудь нации или страны: такое в истории бывало
нередко. Можно, согласившись с концепцией Л.Н.Гумилева, признать
длительные периоды застоя (гомеостаза) в истории любого этноса. Но
может ли быть, чтобы Европа, где соприкасались несколько этносов,
находившихся на различных этапах развития, вся целиком впала в
тысячелетний застой, точнее даже, в головокружительную деградацию?
Дикие завоеватели, поработив культурную страну, обычно вскоре сами
становились культурными. Почему же германские варвары, сокрушившие
Древний Рим, и христианские вероучители, постепенно укреплявшиеся
в Риме, накапливая силу, богатство и авторитет, стали исключением из
этого правила и не смогли подхватить эстафету наук и искусств?
Неужели у них не нашлось ни любознательных людей, ни прозорливцев,
способных догадаться, что знание - сила? Ладно. Допустим, что так.
В этом случае достижения античной мысли, как что-то ненужное, точнее
даже, идеологически вредное, обречены были на уничтожение и забвение.
Действительно, в ранней истории христианской церкви были периоды
особенно ревностной борьбы то против "пережитков" язычества, то
против различных ересей, сопровождавшиеся массовыми уничтожениями
книг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187
Микеланджело и Рабле, Эль Греко и Джордано Бруно, Монтеверди и
Галилей...
А между Италией Петрония, живописавшего первых римских цезарей,
и Италией Данте - что? В памяти - редкие смутные штрихи этого
туманного для нас периода европейской истории, которые, если не
заглядывать в справочники, невозможно даже расставить по порядку:
Атилла и Иоанн Златоуст, король Артур и Карл Великий, эпидемии чумы
и пляски святого Витта, крестовые походы и Великая Инквизиция (хотя
нет, инквизиция - почти ровесница Данте). Становление христианства.
Длиннейший список римских пап. Феодализм. "Вассал моего вассала -
не мой вассал". Право первой ночи... И самое главное - невежество,
тысяча лет великого невежества и полного запустения! Козы неграмотных
крестьян на развалинах Афин и Рима... Могло ли такое быть?
Придется по работам историков проверить, не обманывает ли нас
память. Оказывается, нисколько. Из книг мы видим, что в эти века
действительно распространяется всеобщее культурное одичание, угасает
архитектура, древняя блистающая латынь деградирует, превращаясь в
неуклюжий и корявый язык, который только в Возрождение снова (причем
за короткий срок!) приобретает блеск и широкое распространение как
язык науки. Вот цитаты, выписанные из обширной монографии
Ф.Грегоровиуса "История города Рима в средние века. От V до XVI
столетия":
"С того времени, как государство готов пало, античный строй
Италии и Рима начал приходить в полное разрушение. Законы, памятники
и даже исторические воспоминания - все было предано забвению".
О конце VI века н.э.: "События последующих лет нам неизвестны,
так как хроники того времени, односложные и такие же смутные, как
оно само, упоминают только о бедствиях, причиною которых были
стихийные силы природы и чума".
О середине IX века н.э.: "Историку Рима за этот период приходится
довольствоваться анналами франкских летописцев, дающими лишь
весьма скудные сведения, да жизнеописаниями пап, также содержащими
в себе почти одни только указания на то, какие были возведены
постройки и какие были сделаны пожертвования. Поэтому для историка
нет надежды дать картину гражданской жизни города того времени".
"Чтобы написать историю города и увековечить его замечательную
судьбу со времени Пипина и Карла, не нашлось ни одного летописца...
Римские монахи были настолько безучастными к истории своего города,
что события, происходившие в нем в ту эпоху, остались для нас
окутанными полнейшим мраком. Но именно в эту же самую эпоху папство
ревностно продолжало вести свою древнюю хронику". Впрочем, не так
уж и ревностно: "С биографией Николая I (IX век н.э.) традиционное
ведение книги пап прерывается, и нам, в нашем изложении истории
города, не раз придется пожалеть об отсутствии этого источника".
С патетической печалью пишет Ф.Грегоровиус о римских сенаторах
эпохи раннего средневековья - свидетелях и участниках всеобщей
духовной деградации, проводивших свои заседания на античных развалинах:
"Сидя на опрокинутых колоннах храма Юпитера или под сводами
государственного архива, среди разбитых статуй и досок с надписями,
капитолийский монах, хищный консул, невежественный сенатор могли
при виде этих развалин чувствовать изумление и погружаться в
размышления об изменчивости судьбы. ... Сенаторы, приходившие на
развалины Капитолия в высоких митрах и парчовых мантиях, имели разве только
смутное представление о том, что некогда именно здесь объявлялись
государственными людьми законы, произносились ораторами речи,
торжественно праздновались победы над народами и решались судьбы
мира. Нет насмешки ужасней той, которую пережил Рим!.. Среди
мраморных глыб паслись стада коз, поэтому часть Капитолия получила
тривиальное название "Козлиной горы" ... подобно тому, как Римский
форум стал называться "выгоном"..."
То же самое в этот период происходит и с прежде великой
Элладой. О ней в книге "История города Афин в средние века" -
одном из самых фундаментальных и документированных исследований из
истории средневековой Греции - повествует тот же Ф.Грегоровиус:
"Город обезлюдел, обеднел, его морское могущество и политическая
жизнь угасли так же, как жизнь и во всей вообще Элладе".
"На Афины и Элладу теперь спускались более глубокие сумерки...
Политическая жизнь здесь погасла, торговля и промышленность почти не
оживляли греческих городов, за исключением бойкого рынка
Фессалоник".
"Что касается собственно города Афин, то его судьбы в эту эпоху
покрыты таким непроницаемым мраком, что было даже выставлено
чудовищное мнение, которому можно было бы поверить, а именно, будто
Афины с VI по X век превратились в необитаемую лесную поросль, а под
конец и совсем были выжжены варварами. Доказательства существования
Афин в мрачнейшую эпоху добыты вполне неоспоримые, но едва ли может
служить что-нибудь более разительным подтверждением полнейшего
исчезновения Афин с исторического горизонта, как тот факт, что
потребовалось приискивать особые доказательства того только, что
достославнейший город по преимуществу исторической страны вообще
влачил еще тогда существование".
То же самое - и во всех других европейских странах: неграмотные
короли, шайки лесных разбойников и развратные невежественные
монахи...
Вот - первая загадка, непостижимая. Можно понять постепенный
упадок какой-нибудь нации или страны: такое в истории бывало
нередко. Можно, согласившись с концепцией Л.Н.Гумилева, признать
длительные периоды застоя (гомеостаза) в истории любого этноса. Но
может ли быть, чтобы Европа, где соприкасались несколько этносов,
находившихся на различных этапах развития, вся целиком впала в
тысячелетний застой, точнее даже, в головокружительную деградацию?
Дикие завоеватели, поработив культурную страну, обычно вскоре сами
становились культурными. Почему же германские варвары, сокрушившие
Древний Рим, и христианские вероучители, постепенно укреплявшиеся
в Риме, накапливая силу, богатство и авторитет, стали исключением из
этого правила и не смогли подхватить эстафету наук и искусств?
Неужели у них не нашлось ни любознательных людей, ни прозорливцев,
способных догадаться, что знание - сила? Ладно. Допустим, что так.
В этом случае достижения античной мысли, как что-то ненужное, точнее
даже, идеологически вредное, обречены были на уничтожение и забвение.
Действительно, в ранней истории христианской церкви были периоды
особенно ревностной борьбы то против "пережитков" язычества, то
против различных ересей, сопровождавшиеся массовыми уничтожениями
книг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187