- Вот что он сообщил
Сирдану: "Зло Севера осквернило источники Сириона, и власть моя ушла из
пальцев текущиx вод! Но худшее еще впереди, поэтому передай повелителю
Нарготронда: пусть закроет двери крепости и не уходит далеко от нее. Пусть
сбросит камни в ревущую реку, чтобы подползающее зло не смогло бы найти
ворота".
Ородрет был встревожен словами вестников, но Турин не стал
прислушиваться к этим советам, и меньше всего он допустил бы, чтобы был
разрушен мост, потому что Турин стал гордым и непреклонным и приказывал
всем, кому хотел.
Вскоре после этого был убит Хандир, повелитель Бретиля, потому что
орки вторглись в его страну, и Хандир сражался с ними. А осенью этого года
Моргот бросил против населения Нарога огромное войско, которое долго
готовил, и учинил великие разрушения. Он осквернил Эйфель Иврин, проник в
Нарготронд и сжег Талат Дирнен.
Тогда воины Нарготронда выступили, и Турин в этот день казался
высоким и страшным, и войско воодушевилось, видя, как он едет по правую
руку от Ородрета. Но армия Моргота оказалась намного ближе, и никто не мог
устоять перед приближением Глаурунга. Эльфы были отброшены, и орки
оттеснили их. В тот день Нарготронд лишился свой славы и войска, и Ородрет
был убит, а Гвиндор получил смертельную рану. Но Турин пришел ему на
помощь, и все бежало перед ним.
Он вынес Гвиндора из побоища и, укрывшись в лесу, положил его на
траву.
Тогда Гвиндор сказал Турину:
- Услугой платишь ты за услугу, но я оказал тебе ее не к добру, а ты
оказываешь мне ее напрасно, потому что раны моего тела неизлечимы, и я
должен покинуть Среднеземелье. И хотя я люблю тебя, все же недобрым был
день, когда я спас тебя от орков. Если бы не твоя доблесть и гордость, я
бы еще жил и любил, а Нарготронд продержался бы, а теперь, если ты любишь
Гвиндора - оставь меня! Спеши в Нарготронд и спаси Фундуилос, и вот что я
скажу тебе напоследок: одна она стоит между тобой и судьбой. Если ты
утратишь Фундуилос, судьба не замедлит найти тебя. Прощай!
Тогда Турин спешно вернулся в Нарготронд. Однако войско орков и
дракон Глаурунг опередили их и появились там внезапно, прежде, чем стража
узнала о том, что произошло на поле Тумхалада.
Враги легко переправились через глубокую реку, а Глаурунг, извергая
огонь, подполз к дверям Фелагунда и проник внутрь.
Когда появился Турин, разрушение Нарготронда было завершено. Орки
убили и изгнали всех и добрались до огромных залов и кладовых, уничтожая
все. А тех женщин и девушек, кто не сгорел и не был убит, они согнали на
террасы перед входом, чтобы, как рабынь, увести к Морготу.
Турин появился среди этих руин и горя, и никто не мог противостоять
ему, потому что он сметал все перед собой и прошел через мост, прорубая
себе путь к пленникам.
Но здесь он остался один, потому что немногие оставшиеся с ним
бежали, и в этот момент Глаурунг выполз из дверей и улегся позади Турина,
между ним и мостом. Затем он внезапно заговорил и сказал:
- Привет, сын Хурина! Добрая встреча!
Тогда Турин отскочил в сторону, а затем бросился на Глаурунга, и края
лезвия Гуртанга вспыхнули пламенем, но Глаурунг остановил его натиск,
уставившись на Турина глазами. Подняв меч, Турин бесстрашно посмотрел в
них, и тотчас же лишенные век глаза дракона сковали его чарами, и Турин
застыл без движения. Долго стоял он так, рядом с молчавшим драконом. Но
Глаурунг заговорил снова, насмехаясь над Турином, и сказал:
- Злыми были все твои дороги, неблагодарный приемыш, отщепенец,
убийца совего друга, укравший любовь, узурпатор Нарготронда, безрассудный
предводитель, покинувший своих родичей в беде! Потому что твои мать и
сестра живут в Дор-Ломине, как рабыни, в нищете и лишениях! Ты разодет,
подобно князю, а они носят лохмотья, тоскуя о тебе, но тебя это не
беспокоит! Твой отец может радоваться, что у него такой сын! А он узнает
об этом!
И Турин, находясь во власти чар Глаурунга, слушал его слова. И пока
он стоял, орки погнали пленников, как стадо, и они прошли рядом с Турином
на мост. Среди них была и Фундуилос, и она воззвала к Турину, но пока
крики ее и причитания не затихли на дороге, Глаурунг не отпустил Турина, и
тот не мог не смотреть туда, откуда доносился голос, так часто
преследовавший его потом.
Затем Глаурунг отвел свой взгляд и стал ждать, а Турин выпрямился, и,
придя в себя, он с криком прыгнул к дракону. Но тот засмеялся и сказал:
- Если тебе хочется быть убитым, я убью тебя. Но мало пользы будет от
этого Морвен и Ниенор. Ты не обратил внимания на крики женщин-эльфов,
отречешься ли ты и от уз собственной крови?
Но Турин, замахнувшись мечом, бросился к глазам дракона, и Глаурунг,
отпрянув, поднялся над ним и сказал:
- Что ж, во всяком случае ты храбр, храбрее тех, кого я встречал! И
лгут те, кто говорит, что мы не уважаем мужество врагов. Слушай! Я
предлагаю тебе свободу! Ступай к своим родичам, если сможешь. Уходи! И
если останутся эльф или человек, чтобы сложить повествование об этих днях,
они, без сомнения, с презрением упомянут твое имя, если ты отвергнешь этот
дар!
Тогда Турин поверил его словам и поспешил на мост. Но когда он
миновал Глаурунга, тот сказал ему:
- Торопись, сын Хурина, в Дор-Ломин, иначе орки снова опередят тебя.
И если ты промедлишь ради Фундуилос, тебе никогда уже больше не увидеть ни
Морвен, ни сестру твою, и они проклянут тебя!
И Турин пошел на север, а Глаурунг снова засмеялся, потому что он
выполнил приказ своего хозяина. Затем дракон с удовольствием вернулся к
своим делам и сжег все вокруг себя. Всех орков он прогнал прочь, потом
разрушил мост и сбросил обломки в пену Нарога.
А Турин спешил на север, и ужасная зима шла ему навстречу, потому что
в тот год снег выпал еще до конца осени. Все время, пока Турин шел, ему
слышались в лесах и холмах крики Фундуилос, и велики были его муки. Но
сердце Турина терзали лживые слова Глаурунга, а воображение показывало
орков, жгущих дом Хурина и уводящих Морвен и Ниенор на муки.
Наконец, изнуренный долгой дорогой, Турин вместе с зимним льдом
пришел к омутам Иврина. Он с трудом пробрался проходами Дор-Ломина и снова
увидел страну своего детства, но Морвен там не было. Дом стоял пустой,
разрушенный, холодный, и он ушел оттуда и явился в дом Бродды
Восточноязычного, того, кто взял в жены Аэрин, и там Турин узнал, что
Морвен давно уже нет здесь, и куда она бежала никто не знает, кроме Аэрин.
Тогда Тургон шагнул к Бродде и, схватив его, вытащил меч, потребовав,
чтобы ему сказали, куда ушла Морвен, и Аэрин сообщила ему, что Морвен
отправилась в Дориат в поисках своего сына.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Сирдану: "Зло Севера осквернило источники Сириона, и власть моя ушла из
пальцев текущиx вод! Но худшее еще впереди, поэтому передай повелителю
Нарготронда: пусть закроет двери крепости и не уходит далеко от нее. Пусть
сбросит камни в ревущую реку, чтобы подползающее зло не смогло бы найти
ворота".
Ородрет был встревожен словами вестников, но Турин не стал
прислушиваться к этим советам, и меньше всего он допустил бы, чтобы был
разрушен мост, потому что Турин стал гордым и непреклонным и приказывал
всем, кому хотел.
Вскоре после этого был убит Хандир, повелитель Бретиля, потому что
орки вторглись в его страну, и Хандир сражался с ними. А осенью этого года
Моргот бросил против населения Нарога огромное войско, которое долго
готовил, и учинил великие разрушения. Он осквернил Эйфель Иврин, проник в
Нарготронд и сжег Талат Дирнен.
Тогда воины Нарготронда выступили, и Турин в этот день казался
высоким и страшным, и войско воодушевилось, видя, как он едет по правую
руку от Ородрета. Но армия Моргота оказалась намного ближе, и никто не мог
устоять перед приближением Глаурунга. Эльфы были отброшены, и орки
оттеснили их. В тот день Нарготронд лишился свой славы и войска, и Ородрет
был убит, а Гвиндор получил смертельную рану. Но Турин пришел ему на
помощь, и все бежало перед ним.
Он вынес Гвиндора из побоища и, укрывшись в лесу, положил его на
траву.
Тогда Гвиндор сказал Турину:
- Услугой платишь ты за услугу, но я оказал тебе ее не к добру, а ты
оказываешь мне ее напрасно, потому что раны моего тела неизлечимы, и я
должен покинуть Среднеземелье. И хотя я люблю тебя, все же недобрым был
день, когда я спас тебя от орков. Если бы не твоя доблесть и гордость, я
бы еще жил и любил, а Нарготронд продержался бы, а теперь, если ты любишь
Гвиндора - оставь меня! Спеши в Нарготронд и спаси Фундуилос, и вот что я
скажу тебе напоследок: одна она стоит между тобой и судьбой. Если ты
утратишь Фундуилос, судьба не замедлит найти тебя. Прощай!
Тогда Турин спешно вернулся в Нарготронд. Однако войско орков и
дракон Глаурунг опередили их и появились там внезапно, прежде, чем стража
узнала о том, что произошло на поле Тумхалада.
Враги легко переправились через глубокую реку, а Глаурунг, извергая
огонь, подполз к дверям Фелагунда и проник внутрь.
Когда появился Турин, разрушение Нарготронда было завершено. Орки
убили и изгнали всех и добрались до огромных залов и кладовых, уничтожая
все. А тех женщин и девушек, кто не сгорел и не был убит, они согнали на
террасы перед входом, чтобы, как рабынь, увести к Морготу.
Турин появился среди этих руин и горя, и никто не мог противостоять
ему, потому что он сметал все перед собой и прошел через мост, прорубая
себе путь к пленникам.
Но здесь он остался один, потому что немногие оставшиеся с ним
бежали, и в этот момент Глаурунг выполз из дверей и улегся позади Турина,
между ним и мостом. Затем он внезапно заговорил и сказал:
- Привет, сын Хурина! Добрая встреча!
Тогда Турин отскочил в сторону, а затем бросился на Глаурунга, и края
лезвия Гуртанга вспыхнули пламенем, но Глаурунг остановил его натиск,
уставившись на Турина глазами. Подняв меч, Турин бесстрашно посмотрел в
них, и тотчас же лишенные век глаза дракона сковали его чарами, и Турин
застыл без движения. Долго стоял он так, рядом с молчавшим драконом. Но
Глаурунг заговорил снова, насмехаясь над Турином, и сказал:
- Злыми были все твои дороги, неблагодарный приемыш, отщепенец,
убийца совего друга, укравший любовь, узурпатор Нарготронда, безрассудный
предводитель, покинувший своих родичей в беде! Потому что твои мать и
сестра живут в Дор-Ломине, как рабыни, в нищете и лишениях! Ты разодет,
подобно князю, а они носят лохмотья, тоскуя о тебе, но тебя это не
беспокоит! Твой отец может радоваться, что у него такой сын! А он узнает
об этом!
И Турин, находясь во власти чар Глаурунга, слушал его слова. И пока
он стоял, орки погнали пленников, как стадо, и они прошли рядом с Турином
на мост. Среди них была и Фундуилос, и она воззвала к Турину, но пока
крики ее и причитания не затихли на дороге, Глаурунг не отпустил Турина, и
тот не мог не смотреть туда, откуда доносился голос, так часто
преследовавший его потом.
Затем Глаурунг отвел свой взгляд и стал ждать, а Турин выпрямился, и,
придя в себя, он с криком прыгнул к дракону. Но тот засмеялся и сказал:
- Если тебе хочется быть убитым, я убью тебя. Но мало пользы будет от
этого Морвен и Ниенор. Ты не обратил внимания на крики женщин-эльфов,
отречешься ли ты и от уз собственной крови?
Но Турин, замахнувшись мечом, бросился к глазам дракона, и Глаурунг,
отпрянув, поднялся над ним и сказал:
- Что ж, во всяком случае ты храбр, храбрее тех, кого я встречал! И
лгут те, кто говорит, что мы не уважаем мужество врагов. Слушай! Я
предлагаю тебе свободу! Ступай к своим родичам, если сможешь. Уходи! И
если останутся эльф или человек, чтобы сложить повествование об этих днях,
они, без сомнения, с презрением упомянут твое имя, если ты отвергнешь этот
дар!
Тогда Турин поверил его словам и поспешил на мост. Но когда он
миновал Глаурунга, тот сказал ему:
- Торопись, сын Хурина, в Дор-Ломин, иначе орки снова опередят тебя.
И если ты промедлишь ради Фундуилос, тебе никогда уже больше не увидеть ни
Морвен, ни сестру твою, и они проклянут тебя!
И Турин пошел на север, а Глаурунг снова засмеялся, потому что он
выполнил приказ своего хозяина. Затем дракон с удовольствием вернулся к
своим делам и сжег все вокруг себя. Всех орков он прогнал прочь, потом
разрушил мост и сбросил обломки в пену Нарога.
А Турин спешил на север, и ужасная зима шла ему навстречу, потому что
в тот год снег выпал еще до конца осени. Все время, пока Турин шел, ему
слышались в лесах и холмах крики Фундуилос, и велики были его муки. Но
сердце Турина терзали лживые слова Глаурунга, а воображение показывало
орков, жгущих дом Хурина и уводящих Морвен и Ниенор на муки.
Наконец, изнуренный долгой дорогой, Турин вместе с зимним льдом
пришел к омутам Иврина. Он с трудом пробрался проходами Дор-Ломина и снова
увидел страну своего детства, но Морвен там не было. Дом стоял пустой,
разрушенный, холодный, и он ушел оттуда и явился в дом Бродды
Восточноязычного, того, кто взял в жены Аэрин, и там Турин узнал, что
Морвен давно уже нет здесь, и куда она бежала никто не знает, кроме Аэрин.
Тогда Тургон шагнул к Бродде и, схватив его, вытащил меч, потребовав,
чтобы ему сказали, куда ушла Морвен, и Аэрин сообщила ему, что Морвен
отправилась в Дориат в поисках своего сына.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88