Так Фингон нашел то, что искал. Ибо высоко над ним кто-то слабо
подхватил его песню, и чей-то голос позвал его. То был Маэдрос, запевший,
несмотря на свои муки. И Фингон взобрался к подножию обрыва, на котором
висел его родич, но дальше подняться не смог. И он заплакал, увидев
жестокую затею Моргота. И Маэдрос, испытывая сильные страдания и не имея
надежды, просил Фингона застрелить его из лука. И Фингон наложил стрелу и
натянул лук. И он безнадежно возвал к Манве, сказав: "О король, кому
дороги все птицы, сделай так, чтобы полет этой оперенной стрелы был
быстрым, и вспомни о сострадании к Нольдору в час его нужды!"
Ответ на его просьбу последовал мгновенно, так как Манве, которому
дороги все птицы и кому на Таникветиль они приносят вести из
Среднеземелья, еще раньше послал туда племя орлов, приказав им поселиться
на утесах севера и наблюдать за Морготом - потому что Манве все еще
испытывал жалость к изгнанным Эльфам. И орлы сообщили опечаленному Манве о
многом, что происходило в те дни.
И теперь, едва Фингон натянул свой лук, с огромной высоты слетел
Торондор, король орлов, самый могучий из всех птиц, существовавших
когда-либо. Его распахнутые крылья простирались на тридцать фатомов.
Остановив руку Фингона, он схватил его и поднял до уровня скалы, где
висел Маэдрос, но Фингон не смог освободить его запястья от адских оков:
ни рассечь их, ни вырвать из камня. И потому в своем страдании Маэдрос
снова просил Фингона убить его, но Фингон отсек ему руку выше запястья, и
Торондор унес их обоих в Митрим.
Прошло время, и рана Маэдроса зажила, потому что в нем пылал огонь
жизни, и сила его была наследием древних дней, как и всех, кто вырос в
Валиноре. Тело его снова стало сильным, но тень перенесенных страданий
осталась у него на сердце. И позже меч в левой руке Маэдроса был более
гибельным, чем прежде в правой.
Этим подвигом Фингон завоевал великую известность, и весь Нольдор
восхвалял его.
Ненависть между домами Фингольфина и Феанора пошла на убыль. Потому
что Маэдрос просил прощения за предательство в Арамане и отказался от
своих притязаний на королевскую власть над всем Нольдором, сказав
Фингольфину:
- Если обида больше не лежит между нами, вождь, тогда королевское
достоинство по праву должно принадлежать тебе, самому старшему здесь из
дома Финве и самому мудрому.
Но не все его братья в сердце своем согласились с этим.
Поэтому, как и предсказывал Мандос, члены дома Феанора стали
называться лишенными наследства, так как верховная власть перешла от них к
старшей ветви к дому Фингольфина - власть и в Эленде, и в Белерианде, и
еще из-за утраты ими Сильмарилей. Но теперь Нольдорцы, снова
объединившись, поставили часовых на границах Дор-Даэделота, и Ангбанд был
осажден с запада, юга и востока. Нольдор разослал во все стороны
вестников, чтобы изучить земли Белерианда и договориться о союзе с
народами, живущими там.
Король Тингол без большого восторга принял появление с запада
стольких могущественных князей, стремившихся образовать новые королевства,
и он не открыл доступ в свое королевство, не устранил его волшебное
ограждение, потому что, умудренный мудростью Мелиан, он не верил, что
осада Моргота продлится долго. Только лишь князьям Нольдора из дома
Финарфина было дозволено проникнуть в пределы Охраняемого Королевства,
потому что они имели родство с самим королем Тинголом, поскольку их
матерью была Эрвен из Альквалонде, дочь Ольве.
Первым из изгнанников попал в Менегрот сын Финарфина Ангрод, как
посланец своего брата Финрода. Он долго говорил с королем, рассказав ему о
деяниях Нольдора на севере, об его численности и организации его сил.
Однако, хотя он и был правдивым и мудрым и считал, что все беды уже
искуплены, он не сказал ни слова ни об убийстве родичей, ни о причине
изгнания Нольдора, ни о клятве Феанора.
Король Тингол выслушал эти слова Ангрода и, прежде чем тот продолжил,
прервал его:
- Скажи вот что от моего имени пославшим тебя: Нольдору разрешается
поселиться в Хитлуме и в горных местностях ДорФинион, и в диких пустых
землях к востоку от Дориата. Но там повсюду находятся многие из моего
народа, и я не допущу, чтобы кто-нибудь ограничивал их свободу, и еще
менее - чтобы их изгнали из собственных хижин. Поэтому, пусть князья
Запада остерегутся вести себя как хозяева, ибо повелитель Белерианда - я,
и все, кто хочет тут поселиться, будут прислушиваться к моим словам. Никто
не должен приходить в Дориат, кроме тех, кого я призову как гостей, или
тех, кому я понадоблюсь в крайней нужде.
Вожди Нольдора держали совет в Митриме, и туда из Дориата явился
Ангрод, принеся послание короля Тингола.
Холодным показалось Нольдору королевское приветствие, и его слова
рассердили сыновей Феанора, но Маэдрос засмеялся, сказав:
- Он - король, который может отстоять свою собственность, иначе
пустым был бы его титул. Тингол дарит нам земли, на которые власть его не
распространяется. Сегодня фактически один лишь Дориат был бы его
владением, если бы не приход Нольдора. Поэтому пусть он правит в Дориате и
радуется, что соседями у него потомки Финве, а не Орки Моргота, которых мы
нашли здесь. Мы устроимся где-нибудь в другом месте, где нам покажется
лучше!
Но Карантир, не любивший сыновей Финарфина, самый грубый из братьев и
самый вспыльчивый, громко воскликнул:
- Еще чего! Пусть сыновья Финарфина не бегают то и дело с их
рассказами к этому темному Эльфу в его пещеры! Кто дал им право говорить
от нашего имени? Да, они действительно находятся в Белерианде, но пусть не
забывают так быстро, что их отец - вождь Нольдора, хотя мать их из другого
рода.
Тогда Ангрод пришел в ярость и покинул совет. Маэдрос упрекнул
Карантира, а большая часть Нольдора из обеих лагерей, слушая его слова,
встревожилась, опасаясь жестокого характера сыновей Феанора, всегда
готовых разразиться опрометчивыми словами и насилием. Однако, Маэдрос
удержал своих братьев, и они оставили совет, а вскоре покинули Митрим и
отправились на восток, за Арос, в обширные земли возле холма Химринг.
Впоследствии эта область была названа границей Маэдроса, потому что с
севера холм и река представляли собой лишь малую защиту от нападения из
Ангбанда.
Там Маэдрос и его братья установили наблюдение, собирая вокруг себя
весь народ, который приходил к ним. И они мало общались со своими
родичами, разве что при необходимости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88