"Жизнь моя, иль ты приснилась мне?.." Фокусники показывали фокусы со спичками.
Не веря больше в эстрадный жанр, Ирка раздобыла где-то настоящего мужчину, который плавал в Бабельмандебском проливе и ходил с ружьем на медведя.
- Щас я тебя пофурыкаю, - предупредила Ирка.
- Не надо...
- Понимала бы, - Ирка заскакала вокруг Наташи, опрыскивая ее из пульверизатора.
- Не надо, - Наташе жаль было духов, которые назывались "Chat noir", что в переводе означает: "Черная кошка". - Все равно ничего не получится.
- Неизвестно, - возразила Ирка. - Он строил ГЭС, не помню какую, в труднейших условиях. Строитель лучшей жизни. Про таких Пахмутова песни пишет, а он к нам живой придет.
- Может, не придет? - с надеждой спросила Наташа.
В это время позвонили в дверь.
Наташа вздрогнула и посмотрела на Ирку, Ирка - на Наташу, выражение лиц у обеих на мгновение стало бессмысленным. Потом Ирка метнулась в прихожую, и оттуда послышались голоса.
Наташа сидела ни низкой табуретке посреди кухни и не знала, что делать.
Она окончила консерваторию, умела петь с листа и писать с голоса, могла услышать любой самый низкий звук в любом аккорде. А здесь, на Иркиной кухне, она чувствовала, что это никому не надо и она не в состоянии поменять все то, что она может, на то, чего не может.
Наконец отворилась дверь, и вошел настоящий мужчина, строитель лучшей жизни.
Наташа успела заметить, что рубашка у него белая и некрахмальная, лежит мягко... Волосы русые, растут просто, а лицо неподвижно, будто замерзло, и на нем замерзло обиженное выражение.
- Знакомьтесь, - сказала Ирка.
- Толя, - строитель протянул руку.
- Наташа, - она пожала его жесткие пальцы и посмотрела на Ирку.
- Садитесь, - непринужденно руководила Ирка.
Толя сел и прочно замолчал. Иногда он поднимал глаза на стену, а со стены переводил на потолок.
- Скажите, - начала Ирка, - вы действительно плавали в Бабельмандебском проливе?
- Ну, плавал, - не сразу ответил Толя.
- А как, как, как? - обрадовалась Ирка.
Толя очень долго молчал, потом сказал:
- В скафандре.
- А зачем? - тихо удивилась Наташа.
- А надо было... - недовольно сказал Толя.
- И на медведя ходили? - Ирка не давала беседе обмелеть.
- Ну, ходил...
- А как вы ходили?
Ирке надо было подтвердить, что в ее доме настоящий мужчина.
- С ружьем, - сказал Толя.
- Страшно было? - тихо поинтересовалась Наташа.
- Не помню. Я давно ходил.
Ирка тем временем подала кофе.
- Я коньяк принес, - сказал строитель, - на лестнице поставил.
- Почему на лестнице? - Ирка подняла брови.
- Не знаю, - сказал строитель, и Наташа поняла, что он постеснялся.
Ирка вышла на лестничную площадку и увидела возле своей двери бутылку.
- Могли стащить, - объяснила она, вернувшись.
- Ага... - беспечно сказал строитель.
- А вы есть хотите? - тихо спросила Наташа.
- Ужас! - сказал Толя, и всем стало весело.
Когда половина бутылки была выпита. Толя первый раз посмотрел на Наташу и сказал:
- Вчера попал в одну компанию, там такая девочка была... И парень с ней в кожаных штанах. Вам бы он не понравился.
- Почему? - спросила Наташа.
- Потому, что вы серьезная.
"Как раз понравился бы", - подумала Наташа, но ничего не сказала.
- Ну, ну... - Ирка обрадовалась, что Толя заговорил.
- Он пижонить начал, говорит: в каждом человеке девяносто процентов этого... Ну, сами понимаете.
- Чего? - не поняла Ирка.
- Дерьма. А я ему говорю: "Ты не распространяй свое содержание на других".
Толя замолчал. Наташа поняла, что он обижен и переживает.
- Не обращайте внимания, - сказала она.
- Да вообще-то, конечно, - согласился Толя.
- Вы где живете?
- Нигде.
- Как это "нигде"?
- Очень просто. Плаваю - и все.
- А дом-то у вас есть?
- Был, а теперь нет. Давайте выпьем.
Все подняли рюмки.
- Жена сказала: "Надоел ты мне". Я и ушел.
- Жалко было? - спросила Ирка.
- Чего?
- Жену.
- Жалко. - Толя прищурился. - До слез жалко. Однажды ночью просыпаюсь и плачу. Слезы текут, ничего поделать не могу. Думаю: господи, да я ли это...
Все замолчали, думая о своей жизни, и только Ирка не умела думать о себе.
- Неужели никак нельзя было? - она посмотрела на Толю.
- Наверное, нельзя. Я без жены еще как-то проживу. А без своей работы - нет.
- Понятно, - сказала Наташа. Ей это было понятно.
Ирка включила приемник. Заиграл симфонический оркестр.
У Толи глаза были голубые, а волосы русые. За его спиной висела занавеска, а за занавеской лежал город - далеко, во все стороны. А после города кончались дороги и начинались поля и деревни, потом другие города.
Наташа вдруг кожей ощутила это все: расстояние и бесконечность.
- Так-то ничего бы, - сказал Толя, - плохо только, писем нет. Когда на корабль письма приходят, как будто веревка от земли протягивается. Не утонешь, ни фига с тобой не сделается. А когда писем нет...
- Хотите я вам напишу? - предложила Наташа.
Толя промолчал. Ему не нужны были Наташины письма. Вот если бы написала жена или в крайнем случае девочка - приятельница парня в кожаных штанах.
Толя многое умел: ходить на медведя, опуститься на дно в скафандре. Он умел интересно жить, но не умел интересно рассказать об этом. И не в силах был поменять то, что он может, на то, чего не может.
- Ничего, - сказала Ирка, - все будет хорошо.
Ей хотелось, чтобы у всех было все хорошо.
Соседская девочка собиралась в детский сад. Она вытаскивала на середину комнаты все свои игрушки и разговаривала с ними. Слов было не разобрать, но звук голоса и интонации доносились четко. Дом был блочный, слышимость хорошая.
Наташа лежала с открытыми глазами, слушала девочку и думала о себе. О том, как три года назад Игорь сделал предложение, она согласилась в ту же секунду, потому что Игорь был не халтурщик - они много бы переделали в жизни хороших дел. А на другой день он позвонил, извинился и сказал, что передумал.
- Не сердишься? - спросил он.
- Да ну, что ты... - сказала Наташа. - Конечно, нет...
Говорят: война... А бывает, что и в нормальной жизни, среди гостей и веселья, все может кончиться одним телефонным звонком.
- Сни-ми-и! - кричала сверху девочка. Ей что-то надевали, а она протестовала.
В комнату из кухни вошла Наташина мама. Она работала медсестрой в больнице, любила тяжелобольных и презирала тех, кто болел несерьезно. Она любила людей, которым была необходима.
Мать послушала, как кричит сверху девочка, и сказала:
- Господи, всю нервную систему ребенку расшатали...
- Если бы у нее была своя внучка, она ни за что не шатала бы ее систему, а жила только ее интересами.
- Мам, - сказала Наташа, - хочешь я ребенка рожу?
- От кого?
- От меня.
- Идиотка! - сказала мать.
- Ну что ты ругаешься, я же только спрашиваю.
Зазвонил будильник, отпирая новый день.
Училище размещалось в старом особняке. Раньше в этом особняке жил обедневший дворянин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174
Не веря больше в эстрадный жанр, Ирка раздобыла где-то настоящего мужчину, который плавал в Бабельмандебском проливе и ходил с ружьем на медведя.
- Щас я тебя пофурыкаю, - предупредила Ирка.
- Не надо...
- Понимала бы, - Ирка заскакала вокруг Наташи, опрыскивая ее из пульверизатора.
- Не надо, - Наташе жаль было духов, которые назывались "Chat noir", что в переводе означает: "Черная кошка". - Все равно ничего не получится.
- Неизвестно, - возразила Ирка. - Он строил ГЭС, не помню какую, в труднейших условиях. Строитель лучшей жизни. Про таких Пахмутова песни пишет, а он к нам живой придет.
- Может, не придет? - с надеждой спросила Наташа.
В это время позвонили в дверь.
Наташа вздрогнула и посмотрела на Ирку, Ирка - на Наташу, выражение лиц у обеих на мгновение стало бессмысленным. Потом Ирка метнулась в прихожую, и оттуда послышались голоса.
Наташа сидела ни низкой табуретке посреди кухни и не знала, что делать.
Она окончила консерваторию, умела петь с листа и писать с голоса, могла услышать любой самый низкий звук в любом аккорде. А здесь, на Иркиной кухне, она чувствовала, что это никому не надо и она не в состоянии поменять все то, что она может, на то, чего не может.
Наконец отворилась дверь, и вошел настоящий мужчина, строитель лучшей жизни.
Наташа успела заметить, что рубашка у него белая и некрахмальная, лежит мягко... Волосы русые, растут просто, а лицо неподвижно, будто замерзло, и на нем замерзло обиженное выражение.
- Знакомьтесь, - сказала Ирка.
- Толя, - строитель протянул руку.
- Наташа, - она пожала его жесткие пальцы и посмотрела на Ирку.
- Садитесь, - непринужденно руководила Ирка.
Толя сел и прочно замолчал. Иногда он поднимал глаза на стену, а со стены переводил на потолок.
- Скажите, - начала Ирка, - вы действительно плавали в Бабельмандебском проливе?
- Ну, плавал, - не сразу ответил Толя.
- А как, как, как? - обрадовалась Ирка.
Толя очень долго молчал, потом сказал:
- В скафандре.
- А зачем? - тихо удивилась Наташа.
- А надо было... - недовольно сказал Толя.
- И на медведя ходили? - Ирка не давала беседе обмелеть.
- Ну, ходил...
- А как вы ходили?
Ирке надо было подтвердить, что в ее доме настоящий мужчина.
- С ружьем, - сказал Толя.
- Страшно было? - тихо поинтересовалась Наташа.
- Не помню. Я давно ходил.
Ирка тем временем подала кофе.
- Я коньяк принес, - сказал строитель, - на лестнице поставил.
- Почему на лестнице? - Ирка подняла брови.
- Не знаю, - сказал строитель, и Наташа поняла, что он постеснялся.
Ирка вышла на лестничную площадку и увидела возле своей двери бутылку.
- Могли стащить, - объяснила она, вернувшись.
- Ага... - беспечно сказал строитель.
- А вы есть хотите? - тихо спросила Наташа.
- Ужас! - сказал Толя, и всем стало весело.
Когда половина бутылки была выпита. Толя первый раз посмотрел на Наташу и сказал:
- Вчера попал в одну компанию, там такая девочка была... И парень с ней в кожаных штанах. Вам бы он не понравился.
- Почему? - спросила Наташа.
- Потому, что вы серьезная.
"Как раз понравился бы", - подумала Наташа, но ничего не сказала.
- Ну, ну... - Ирка обрадовалась, что Толя заговорил.
- Он пижонить начал, говорит: в каждом человеке девяносто процентов этого... Ну, сами понимаете.
- Чего? - не поняла Ирка.
- Дерьма. А я ему говорю: "Ты не распространяй свое содержание на других".
Толя замолчал. Наташа поняла, что он обижен и переживает.
- Не обращайте внимания, - сказала она.
- Да вообще-то, конечно, - согласился Толя.
- Вы где живете?
- Нигде.
- Как это "нигде"?
- Очень просто. Плаваю - и все.
- А дом-то у вас есть?
- Был, а теперь нет. Давайте выпьем.
Все подняли рюмки.
- Жена сказала: "Надоел ты мне". Я и ушел.
- Жалко было? - спросила Ирка.
- Чего?
- Жену.
- Жалко. - Толя прищурился. - До слез жалко. Однажды ночью просыпаюсь и плачу. Слезы текут, ничего поделать не могу. Думаю: господи, да я ли это...
Все замолчали, думая о своей жизни, и только Ирка не умела думать о себе.
- Неужели никак нельзя было? - она посмотрела на Толю.
- Наверное, нельзя. Я без жены еще как-то проживу. А без своей работы - нет.
- Понятно, - сказала Наташа. Ей это было понятно.
Ирка включила приемник. Заиграл симфонический оркестр.
У Толи глаза были голубые, а волосы русые. За его спиной висела занавеска, а за занавеской лежал город - далеко, во все стороны. А после города кончались дороги и начинались поля и деревни, потом другие города.
Наташа вдруг кожей ощутила это все: расстояние и бесконечность.
- Так-то ничего бы, - сказал Толя, - плохо только, писем нет. Когда на корабль письма приходят, как будто веревка от земли протягивается. Не утонешь, ни фига с тобой не сделается. А когда писем нет...
- Хотите я вам напишу? - предложила Наташа.
Толя промолчал. Ему не нужны были Наташины письма. Вот если бы написала жена или в крайнем случае девочка - приятельница парня в кожаных штанах.
Толя многое умел: ходить на медведя, опуститься на дно в скафандре. Он умел интересно жить, но не умел интересно рассказать об этом. И не в силах был поменять то, что он может, на то, чего не может.
- Ничего, - сказала Ирка, - все будет хорошо.
Ей хотелось, чтобы у всех было все хорошо.
Соседская девочка собиралась в детский сад. Она вытаскивала на середину комнаты все свои игрушки и разговаривала с ними. Слов было не разобрать, но звук голоса и интонации доносились четко. Дом был блочный, слышимость хорошая.
Наташа лежала с открытыми глазами, слушала девочку и думала о себе. О том, как три года назад Игорь сделал предложение, она согласилась в ту же секунду, потому что Игорь был не халтурщик - они много бы переделали в жизни хороших дел. А на другой день он позвонил, извинился и сказал, что передумал.
- Не сердишься? - спросил он.
- Да ну, что ты... - сказала Наташа. - Конечно, нет...
Говорят: война... А бывает, что и в нормальной жизни, среди гостей и веселья, все может кончиться одним телефонным звонком.
- Сни-ми-и! - кричала сверху девочка. Ей что-то надевали, а она протестовала.
В комнату из кухни вошла Наташина мама. Она работала медсестрой в больнице, любила тяжелобольных и презирала тех, кто болел несерьезно. Она любила людей, которым была необходима.
Мать послушала, как кричит сверху девочка, и сказала:
- Господи, всю нервную систему ребенку расшатали...
- Если бы у нее была своя внучка, она ни за что не шатала бы ее систему, а жила только ее интересами.
- Мам, - сказала Наташа, - хочешь я ребенка рожу?
- От кого?
- От меня.
- Идиотка! - сказала мать.
- Ну что ты ругаешься, я же только спрашиваю.
Зазвонил будильник, отпирая новый день.
Училище размещалось в старом особняке. Раньше в этом особняке жил обедневший дворянин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174