- Зачем? - тихо спросил он.
- Потому что мне надо с вами поговорить, а вы не слушаете.
- Ну, говори.
Танька молчала.
- Ну, говори, говори...
- Я вам цепочку принесла. - Танька достала из кармана цепочку и протянула летчику.
Тот взял ее с Танькиной ладони. Спросил:
- Все?
- Нет, не все! Я хотела вам сделать официальное предложение!
- Теперь все?
- Теперь все.
- Так вот. Запомни: если я тебя еще раз увижу... - Летчик медленно пошел на Таньку.
Танька живо нагнулась, подняла с земли камень - тот самый, которым она забивала тыкву.
- Вот только подойди! - пригрозила Вероника.
Летчик вытащил из сопла тыкву и потряс ею над головой.
- Вещественное доказательство! - объявил он. - В милиции поговорим.
- Герой кверху дырой! - крикнула Танька.
- Монах в разрисованных штанах! - добавила Вероника.
И пошли в разные стороны. Летчик - к вертолету. Танька - к дому.
Танька пошла и заплакала. Как сказано в Библии: "И исшей плакался горько". Вероника тоже присмирела и насупилась.
Вышли на дорогу. По дороге шел Мишка Синицын, сутулый от усталости. Мишка весь день проработал в поле на тракторе, а сейчас возвращался домой.
- Ты чего? - спросил он у Таньки.
Танька прошла мимо него по дороге.
- Чего она? - спросил Мишка у Вероники.
- С летчиком поругались, - объяснила Вероника. - Ну ничего, мы ему тоже врезали. В милицию жаловаться полетел.
- А в милицию-то зачем? - не понял Мишка.
- А мы ему диверсию подстроили.
- Это как? - снова не понял Мишка.
- Выхлопную трубу забили тыквой. Он взлетел, а потом как грохнется, чуть глаза на колени не выскочили.
Вероника побежала догонять Таньку.
Мишка остался стоять, приспосабливая новость к своей нервной системе. Он не мог идти. Стоял и смотрел, как удаляется по дороге Танька. Видел ее горестную спину, склоненную в плаче светлую голову, ноги в разнообразных царапинах, как у подростка.
Мишке никто не мешал смотреть, и он стоял до тех пор, пока Танька не свернула с дороги и не скрылась за избой Маланьи.
Летчик набирал высоту, зажмурившись по привычке. В эти мгновения он чувствовал всегда одно и то же: животный страх.
"Животный страх" происходит вовсе не от слова "животное", как многие думают, а от слова "живот". Страх селится в животе и оттуда правит человеком.
Летчик испытывал это чувство всякий раз, когда отрывался от земли и земля уходила из-под ног.
Но сегодня все было по-другому. Летчик прислушался к себе: в животе под ребрами было совершенно спокойно, умиротворенно и даже беспечно. Он предположил, что весь страх, отпущенный природой одному человеку, он израсходовал час назад, когда падал вниз, потеряв управление. Но это было час назад. А сейчас он не чувствовал ничего.
Летчик приоткрыл один глаз и посмотрел вниз. Земля была зеленая и веселая. Он не поверил себе и открыл второй глаз. Было снова совсем не страшно и очень красиво.
Летчик потянул на себя ручку управления, набирая высоту. С этой высоты уже можно было догадаться, что Земля круглая.
- Не боюсь, - снова удивился он. - Не боюсь! - крикнул он птицам.
Поднял лицо к близкому солнцу и крикнул в самое солнце:
- Не боюсь!
Солнце подрагивало лучами, будто радовалось вместе с летчиком. Вертолет витиевато шел в голубом небе, как гигантская радостная стрекоза.
Бабка Маланья сидела в своем дворе под вишней и пела на мотив "страданий":
А у тебя, ну правда, Вань,
Твои друзья такая пьянь,
Такая пьянь, такая рвань,
Ну правда, Вань...
Председатель колхоза Мещеряков и "золотоискатель" по фамилии Чиж стояли посреди двора и слушали Маланьино народное творчество.
Во двор вошел Мишка, присоединился к слушателям.
- Бабушка, - деликатно перебил Чиж, - а теперь что-нибудь старинное спойте, пожалуйста. То, что ваша мама пела или бабушка, например.
- Так это и есть старинное, - возразила Маланья. - Это мой дед еще пел...
- Нет, бабушка. Это современное. Это слова Высоцкого.
- Так, может, мой дед его и знал.
- Вспомни что-нибудь еще, баба Маланья, - попросил Мещеряков. - Подумай и вспомни.
- Щас вспомню, - пообещала Маланья и задумалась.
- Владимир Николаевич, - тихо спросил Мишка, - вот если у вертолета выхлопную трубу законопатили и вертолет упал. Что будет?
- Кому? Вертолету?
- Да нет. Тому, кто законопатил.
- Что будет? Посадят.
- На сколько?
- Лет на десять.
- За что?
- Как - за что? Покушение на убийство и порча государственного имущества.
- Вспомнила! - сказала Маланья и заголосила на тот же мотив: - "Свистят, как пули у виска! Мгновения, мгновения!.."
- Это из Штирлица, - узнал Мещеряков.
Николай Канарейкин вошел во двор, открыв ногой калитку.
Посреди двора стирала Вероника.
- Где твоя сестра? - грозно спросил Николай.
- В сарае.
Николай подошел к сараю. Там было заперто.
- Таня! - позвала Вероника. - Тебя папа зовет!
Николай хорошо дернул дверь. Дверь распахнулась.
На сене с распущенными по плечам волосами, как сестрица Аленушка, сидела скорбная Танька.
- А ну встань!
Танька поднялась.
- Раздевайся! - приказал Николай.
- Зачем? - спросила Танька и стала расстегивать кофточку.
- Наголо? - поинтересовалась Вероника.
- И ты тоже! Раздевайся! - заорал Николай на Веронику.
Вероника живо стащила через голову свои ситцевые одежонки. Скинула с ног сандалии.
Николай собрал платья и туфли и зашагал в избу.
Войдя в избу, Николай открыл шкаф и снял с плечиков весь девчоночий гардероб. Затолкал в большой сундук. Повесил сверху замок. Запер. Спрятал ключ в карман.
- Чего это ты делаешь? - В комнату вбежала жена Лялька.
- А ты помалкивай! А то и твои запру! Вырастила вертихвостку. За парнями бегает! Милиция удержать не может!
Николай выскочил во двор. Лялька за ним.
Девочки стояли жалкие, в одних трусиках и лифчиках. Жались к стене сарая.
Лялька всхлипнула.
На шум появился дед.
- Чего случилось-то? - спросил дед Егор.
- Из дома ни на шаг! В сарай! - Николай выкинул руку полководческим жестом.
- Чего это я в сарай пойду? - огрызнулась Танька. - Что я, корова?
- Ты как с отцом разговариваешь?!
Николай подошел к дочери и влепил Таньке затрещину Вероника завизжала, будто ее режут.
Против дома стали останавливаться любопытные.
- Ты чего это разорался? - спокойно спросил дел Егор.
- А ты не лезь! - приказал Николай. - Развел демократию! Вот тебе результат!
Дед подумал и врезал Николаю по шее, да так, что тот пробежал вперед несколько шагов.
И самое ужасное заключалось в том, что все это видели.
Николай сильно заморгал, чтобы не заплакать. Потом крикнул деду Егору:
- У меня, между прочим, четыре медали и орден за трудовые заслуги!.. А! Делайте, что хотите...
Махнул рукой. Залез в сарай и заперся.
- Ну, вот, - на глазах у Ляльки выступили слезы. - Ушел... Довели человека! - Она зарыдала в голос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174