Эльф делает движение надеть, но кандалы не пускают. Я кидаюсь помочь, но
он останавливает:
- Нет! Этот знак древней силы должен быть надет лишь своими руками. Я
боюсь тебя просить, но может, ты его возьмешь? Но ты же... никто и никогда
не знал вас, и я не знаю, что будет с тобой, можешь и умереть, и с ума
сойти, и в полутень превратиться!
- М-да? - колеблюсь я, а потом усмехаюсь по-русски: - Семь бед - один
ответ. Хуже не будет, - и надеваю цепочку на шею, а звездочка оказывается
точно над сердцем. Ничего странного не происходит, я хочу возмутиться: в
чем, мол, дело, но не успеваю. Будто огромный глаз заглядывает сквозь
стену в темницу. Эльф вздрагивает и обвисает на цепях. Глаз вперяется в
меня, я не вижу конкретно ни зрачка, ни там ресниц - я вижу именно взгляд,
а остальное так, декорация. Видимо, мне тоже полагается потерять сознание
и всякую самостоятельность, но этого не происходит. Я не хочу быть
замеченным и остаюсь вне внимания Друга - без сомнения, это он. Значит,
работает цепочечка?! Черная вода в озере убыстряет свой бег, и уже вместо
сиреневой нитки в небо уходит толстый канат, он непрерывно
разворачивается, а из черной воронки растут все новые и новые витки. И тут
я вспоминаю - это труба, открытая в оба конца, в оба!!!
Я выхожу из тени, в которой стоял, и тот, кто смотрит, наконец
замечает меня, я чувствую его страх и недоумение. Собравшись с силой, я
представляю себе Друга в виде одного-единственного комка воли, безо всяких
других воплощений и образов, и он мне подчиняется, я чувствую и вижу, как
к этому комку темными струйками стекается то, что он оставил на эту ночь в
других телах. Этот темный клубок пульсирует и бьется, и я мельком
вспоминаю, как то же самое день назад творилось с и-ка. Держать его
страшно трудно, но я ощущаю неизвестно откуда поддержку, и поэтому Друг до
сих пор не выскользнул. Я приказываю эльфу-корабелу очнуться и заняться
любимым делом, отдав ему все, что накоплено в окрестных скалах, всю силу и
мощь, которую Друг вытянул из живых, попавших в его власть. Темный
грязно-коричневый клубок бьется и пульсирует все сильнее, но я уже подвел
его к началу спирали, а сама труба раскачивается, как под ураганом. Эльф
сводит все усилия в один пучок, и темный ком размазывается по всей
бесконечной длине дороги, на мгновения собираясь в себя все дальше и
дальше, пока даже я не перестаю его различать. И последнее: я нагибаюсь и
поднимаю с пола наконечник стрелы - четырехлучевую звезду, если смотреть
спереди - и посылаю его в самое начало сиреневой трубы, в самый центр
водоворота, и черная жидкость твердеет волной от середины к краю. Когда
останавливается последнее движение, я отрываю от озера глаза и
оглядываюсь. Стены кратера как на лифте опускаются вниз, а вернее, вся
вдавленность поднимается, расправляя морщины. Я вижу, как сходятся
подземные разломы, как вода из поглощенных озер вновь бьет вверх. Скальные
стены потрескались, но не обвалились, и я вижу в одной из камер Пахана,
который ничего не понимая вылупился в окно. А дальше - в горах - лежат
полуистлевшие трупы тех, кто только что был грозным бесстрастным войском и
среди них мечется обиженный таким неожиданным крушением карьеры Паханенок.
Около горной заставы в пограничье залег Чисимет, ждущий момента, чтобы
проникнуть в Токрикан, меня выручать. Куранах обещает посоветоваться с
Другом очередному сероклейменнику, а Ларбо-младший совсем недалеко от
города орет на поляне, уговаривая ватагу идти давить монарха, он толкает
речь в одном конце сборища, а его жена в другом, но в один голос и одними
словами с мужем. Андреи-летчики тихо и тоскливо матерятся, сидя в бочках
на палубе парусника, идущего к Пресному Морю. Олонгар по очередному
наущению Багдарина договаривается о перемирии с Гиминасом, а тот не верит
ни единому слову. Еще дальше - Кун-Манье спит с какой-то по счету
супругой, а Ларбо-старший бьется над очередной дохловатой помесью. В
Приозерске Великий Маршал спит и видит сон по мотивам какой-то земной
ленты, но с местным колоритом, и там же Серчо, он не спит и составляет акт
амортизации бытового оборудования.
А рядом со мной стоит Анлен, лицо у нее усталое и счастливое. Потом
она нежно снимает с меня звезду и отдает ее эльфу - а где же его кандалы и
цепи? Весь мир вокруг потихоньку бледнеет и исчезает, и я снова вижу
только стены и железную дверь. Анлен берет меня за руку и по неожиданно
короткой лестнице выводит на воздух - маленькая площадка среди самых
обыкновенных скал.
- Ну вот, - говорит она, - и пригодился Восточный Подарок, звезда
эльфов помогла высвободить наконец то, что было когда-то предназначено для
борьбы с одним злом, а победило другое. Смотри, уже утро!
На востоке горит ослепительная полоска, и она освещает нормальные
человеческие горы. О том, что здесь творилось, напоминает лишь овал
темного стекла у подножья скалы. А еще - все тело болит, каждый мускул
устал и истерзан, как будто я камни ворочал, честное слово. Я прислоняюсь
к стене и, глядя на показавшийся над изломанным горизонтом краешек солнца,
подвожу итог:
- Ну что ж, неплохо, в общем, получилось. Но все же... В гробе я
видел такие развлечения!
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. В КРУГУ ДРУЗЕЙ...
В гробе я видал такие развлечения - опять подняли раньше срока. Кто
поднял - поди разберись теперь, да и незачем это в общем-то, не скандал же
поднимать. На часах - без двадцати прибытие, так что снова засыпать толку
нету, а посему выправляю кресло и как следует протираю глаза - умыться бы
надо. Вопреки ожиданиям никто к иллюминаторам не липнет, а все поголовно
столпились впереди и смотрят на экран, по которому бегают и прыгают
неизменные Том и Джерри.
Пока то да се, кино кончается, и когда возвращаюсь, бравые ребята уже
чинно сидят каждый на своем месте. Моя дорога теперь уже в кабину, и
приходится как сквозь строй пройти - взглядов да подмигиваний. Ладно,
стерпим. Я б тоже на такого поглазел, если бы столько всего слыхал, да еще
так перевранного да приукрашенного. Обрываю дверцей эти любопытствования и
подбираюсь к боковому пульту. Оператор сообщает:
- Пять минут и мы на месте! - сам вижу, без подсказки. - Нас там уже
встречают, погода хорошая, даром что осень.
Ему явно хочется поговорить со свежим человеком, с пилотом наверное
уже все темы обсосаны по восемь раз.
- Да, - говорю, - осень здесь обычно не балует. Я так понимаю, что
под штиль мы и на берег вылезем?
- А как же. Зачем же зря время тратить на перевалку, тем более там
выход просто прекрасный, одно слово, старая работа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110