Судя по всему, после гранатного залпа
эта дрянь занята уже своими собственными проблемами, и эти танцы в родной
стихии имеют иную цель, нежели нас развлечь таким аттракционом. А еще
Сергей время от времени подбавляет огонька, и как только попадать
ухитряется? Всю кассету - восемь штук - он выстреливает, прежде чем Пьеро
отводит танк от места битвы. Там еще бурлит вода и мелькают неясные
контуры, а вокруг нас вновь вода спокойная, только набегают нечастые
тяжелые и пологие волны, и вскоре вся катавасия скрывается в дымке. До
берега километров тридцать, и Пьеро поддает газу, не хочется ему удлинять
водную прогулку.
Через час и берег показался. Я на ЦП посмотреть сунулся - Серчо
жестом одной руки приглашает садиться, а другой разгерметизирует коробку -
раскрывает цикл. А на экранах горит следующее: моноспруты вновь идут за
нами, по-прежнему не огорчаясь, что до берега мы дошли. Общий фон
пятнадцати единиц достиг, а впереди еще повышение прогнозируется. Теперь
нам - небольшая равнинка и проход по Мелкогорью. Мы с Серчо прикидываем,
что и как сделать, а потом и Пьеро к беседе подключается - подключается,
правда, так сказать - только два слова за все про все произнес: "понял" и
"ладно". А пока суть да дело, мы и к берегу подбираемся - он все яснее
проступает в белесом тумане.
Гусеницы начинают царапать дно - Пьеро убирает водомет, и постепенно
мы выползаем на сушу. В противоположность тому берегу здесь никакой
растительности на берегу нет. Бурая и немного потрескавшаяся земля полого
выходит из воды. Видимость метров сто, дальше просто белая муть, а в небе
никакого намека на солнце. Мы отъезжаем от воды, озеро скрывается в
тумане, и стоп.
Начинается приведение танка в порядок. Я снимаю уже сдувшиеся и
свернувшиеся понтоны и пакую в багажник, Чисимет со Знахарем снимают
наведенку - и им это явно нелегко, а Амгама, продолжая стажировку в роли
нижнего чина, струей сжатого воздуха чистит гусеницы и броню. Чисимет один
из обрывков щупалец подбирает, разглядывает и со Знахарем вполголоса
обсуждает что-то. Я свое дело сделал и, отпросившись у Серчо, совершаю
прогулку в сторону от озера. Ничего интереснее бог знает сколько лет назад
засохших водорослей я не нашел, они пятнами лежат, такими же бурыми, как и
земля, и рассыпаются в пыль, как только я хочу их поднять. Возвращаюсь к
танку, и теперь уже вдвоем с Чисиметом идем к берегу. На ходу он мне
рассказывает, к какому выводу они со Знахарем пришли:
- Я думаю, что это озеро давно уже высыхает. А эти звери в нем живут
еще с тех времен, когда оно было молодым. Они могли бы стать большой
силой, если бы могли действовать по своей воле и сознательно. Да и вообще,
как и все случайные порождения, они думать не приспособлены...
Я перебиваю:
- А что это такое - случайные порождения?
- А так - при всяком колдовстве возможны результаты не только те,
которые ты хотел, но и... - тут он подставляет мне ногу, толчок в спину, и
мы лежим, уткнувшись носами в грунт, лежим за маленьким покатым бугорком,
и озеро невдалеке просвечивает. Я хочу возмутиться, но Чисимет показывает
мне зажатый рот - молчи, мол - а потом в сторону озера.
На границе видимости появляется темное пятно, и в тишине все яснее и
яснее становится слышен шум воды - как бы бурление.
Я сообщаю об этом на танк - три раза повторил, пока поняли, до того
слышимость паршивая, и в ответ приказ - действовать по обстановке, в
конфликты не встревать.
Тем временем пятно принимает очертания лодки, подходящей к берегу,
так сказать, на рысях. В ней сидят два краболова, один вахлак и трое
коренастых мужиков с плоскими рожами, крючковатыми носами и узкими
глазами. Никто из них не гребет, но тем не менее бурун перед носом
внушительный, как у моторной лодки, только вот мотора не слыхать. Вот
лодка скребет по дну, и вся команда выпрыгивает и волокет ее за собой. На
твердой земле они ее бросают, вахлак колдует что-то, а остальные просто
сидят и озираются. Потом краболовы поднимаются и бредут вдоль берега -
один в нашу сторону, а другой в противоположную.
Чисимет потихоньку вытаскивает меч и укладывает его в руке поудобнее,
а я беру на мушку одного из коренастых верзил - вдруг попаду! Краболов
весьма спешит, вглядывается в песок, и совсем было нас минует, но в
последний момент останавливается и вперяется в меня своими
глазами-тарелками - мудрено не увидеть! Чисимет делает движение - и не в
меру внимательный разведчик, получив удар рукояткой меча между глаз,
оседает на землю, а меч все так же крутясь, продолжает полет, и через пару
секунд увесисто шлепается опять же рукоятью в протянутую ладонь Чисимета.
Издалека раздается возбужденный крик - другой краболов нашел наши
следы. Коренастые поднимаются и на обезображенном до неузнаваемости общем
языке зовут нашего, ныне покойного, соседа. Ответа, само собой, нет, и
один из оравших идет в нашу сторону, мы с Чисиметом принимаемся было
отползать, но это оказывается ни к чему. Озеро вспучивается, и оттуда
появляется моноспрутовское щупальце, он захватывает краболова и ползет
обратно в маслянистую воду. Коренастый, увидев эту картину, задает очень
резвого драпака в сторону остальной группы, а мы, не ожидая дальнейшего
развития событий, отползаем, а потом и в рост бежим.
Танк уже в полной готовности, на крыше сидит Дрон с винтовкой, в
прицел окрестности обозревает и всем своим видом выражает готовность
умереть-но-не-сдаться. Забираемся в танк, я докладываю факты, а когда
начинаю измышления относительно что к чему, Серчо меня перебивает: пусть,
мол, лучше Чисимет скажет, у него меньше слов на тот же объем смысла
уходит. Итак, объяснение:
- Я думаю, что этот отряд, узнав, что мы собираемся идти через озеро,
решил в Орогоччу с нами не связываться. Орлы перебросили их до берега, там
они украли или купили лодку, но нас догнать не смогли. Я думаю что лодку
эти, рукастые толкали: заметьте, что спрут утащил только убитого
краболова, а живого не тронул!
Серчо переваривает сообщение и говорит:
- Пьеро! Давай-ка до стыка Мелкогорья с Орогоччу, ну, словом, до
лабиринта этого, самый полный возможный ход. Пусть эти ребята попотеют,
если уж так хотят нас догнать.
Пьеро не заставляет себя упрашивать и рвет так, что я налетаю на
Серчо, Серчо на Амгаму, и все вместе - на Знахаря. Затем еще один рывок,
такой же сильный, но в другую сторону, и все происходит наоборот. Теперь
вся пирамида на мне, а я животом на каком-то очень неудобном выступе
передней стенки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
эта дрянь занята уже своими собственными проблемами, и эти танцы в родной
стихии имеют иную цель, нежели нас развлечь таким аттракционом. А еще
Сергей время от времени подбавляет огонька, и как только попадать
ухитряется? Всю кассету - восемь штук - он выстреливает, прежде чем Пьеро
отводит танк от места битвы. Там еще бурлит вода и мелькают неясные
контуры, а вокруг нас вновь вода спокойная, только набегают нечастые
тяжелые и пологие волны, и вскоре вся катавасия скрывается в дымке. До
берега километров тридцать, и Пьеро поддает газу, не хочется ему удлинять
водную прогулку.
Через час и берег показался. Я на ЦП посмотреть сунулся - Серчо
жестом одной руки приглашает садиться, а другой разгерметизирует коробку -
раскрывает цикл. А на экранах горит следующее: моноспруты вновь идут за
нами, по-прежнему не огорчаясь, что до берега мы дошли. Общий фон
пятнадцати единиц достиг, а впереди еще повышение прогнозируется. Теперь
нам - небольшая равнинка и проход по Мелкогорью. Мы с Серчо прикидываем,
что и как сделать, а потом и Пьеро к беседе подключается - подключается,
правда, так сказать - только два слова за все про все произнес: "понял" и
"ладно". А пока суть да дело, мы и к берегу подбираемся - он все яснее
проступает в белесом тумане.
Гусеницы начинают царапать дно - Пьеро убирает водомет, и постепенно
мы выползаем на сушу. В противоположность тому берегу здесь никакой
растительности на берегу нет. Бурая и немного потрескавшаяся земля полого
выходит из воды. Видимость метров сто, дальше просто белая муть, а в небе
никакого намека на солнце. Мы отъезжаем от воды, озеро скрывается в
тумане, и стоп.
Начинается приведение танка в порядок. Я снимаю уже сдувшиеся и
свернувшиеся понтоны и пакую в багажник, Чисимет со Знахарем снимают
наведенку - и им это явно нелегко, а Амгама, продолжая стажировку в роли
нижнего чина, струей сжатого воздуха чистит гусеницы и броню. Чисимет один
из обрывков щупалец подбирает, разглядывает и со Знахарем вполголоса
обсуждает что-то. Я свое дело сделал и, отпросившись у Серчо, совершаю
прогулку в сторону от озера. Ничего интереснее бог знает сколько лет назад
засохших водорослей я не нашел, они пятнами лежат, такими же бурыми, как и
земля, и рассыпаются в пыль, как только я хочу их поднять. Возвращаюсь к
танку, и теперь уже вдвоем с Чисиметом идем к берегу. На ходу он мне
рассказывает, к какому выводу они со Знахарем пришли:
- Я думаю, что это озеро давно уже высыхает. А эти звери в нем живут
еще с тех времен, когда оно было молодым. Они могли бы стать большой
силой, если бы могли действовать по своей воле и сознательно. Да и вообще,
как и все случайные порождения, они думать не приспособлены...
Я перебиваю:
- А что это такое - случайные порождения?
- А так - при всяком колдовстве возможны результаты не только те,
которые ты хотел, но и... - тут он подставляет мне ногу, толчок в спину, и
мы лежим, уткнувшись носами в грунт, лежим за маленьким покатым бугорком,
и озеро невдалеке просвечивает. Я хочу возмутиться, но Чисимет показывает
мне зажатый рот - молчи, мол - а потом в сторону озера.
На границе видимости появляется темное пятно, и в тишине все яснее и
яснее становится слышен шум воды - как бы бурление.
Я сообщаю об этом на танк - три раза повторил, пока поняли, до того
слышимость паршивая, и в ответ приказ - действовать по обстановке, в
конфликты не встревать.
Тем временем пятно принимает очертания лодки, подходящей к берегу,
так сказать, на рысях. В ней сидят два краболова, один вахлак и трое
коренастых мужиков с плоскими рожами, крючковатыми носами и узкими
глазами. Никто из них не гребет, но тем не менее бурун перед носом
внушительный, как у моторной лодки, только вот мотора не слыхать. Вот
лодка скребет по дну, и вся команда выпрыгивает и волокет ее за собой. На
твердой земле они ее бросают, вахлак колдует что-то, а остальные просто
сидят и озираются. Потом краболовы поднимаются и бредут вдоль берега -
один в нашу сторону, а другой в противоположную.
Чисимет потихоньку вытаскивает меч и укладывает его в руке поудобнее,
а я беру на мушку одного из коренастых верзил - вдруг попаду! Краболов
весьма спешит, вглядывается в песок, и совсем было нас минует, но в
последний момент останавливается и вперяется в меня своими
глазами-тарелками - мудрено не увидеть! Чисимет делает движение - и не в
меру внимательный разведчик, получив удар рукояткой меча между глаз,
оседает на землю, а меч все так же крутясь, продолжает полет, и через пару
секунд увесисто шлепается опять же рукоятью в протянутую ладонь Чисимета.
Издалека раздается возбужденный крик - другой краболов нашел наши
следы. Коренастые поднимаются и на обезображенном до неузнаваемости общем
языке зовут нашего, ныне покойного, соседа. Ответа, само собой, нет, и
один из оравших идет в нашу сторону, мы с Чисиметом принимаемся было
отползать, но это оказывается ни к чему. Озеро вспучивается, и оттуда
появляется моноспрутовское щупальце, он захватывает краболова и ползет
обратно в маслянистую воду. Коренастый, увидев эту картину, задает очень
резвого драпака в сторону остальной группы, а мы, не ожидая дальнейшего
развития событий, отползаем, а потом и в рост бежим.
Танк уже в полной готовности, на крыше сидит Дрон с винтовкой, в
прицел окрестности обозревает и всем своим видом выражает готовность
умереть-но-не-сдаться. Забираемся в танк, я докладываю факты, а когда
начинаю измышления относительно что к чему, Серчо меня перебивает: пусть,
мол, лучше Чисимет скажет, у него меньше слов на тот же объем смысла
уходит. Итак, объяснение:
- Я думаю, что этот отряд, узнав, что мы собираемся идти через озеро,
решил в Орогоччу с нами не связываться. Орлы перебросили их до берега, там
они украли или купили лодку, но нас догнать не смогли. Я думаю что лодку
эти, рукастые толкали: заметьте, что спрут утащил только убитого
краболова, а живого не тронул!
Серчо переваривает сообщение и говорит:
- Пьеро! Давай-ка до стыка Мелкогорья с Орогоччу, ну, словом, до
лабиринта этого, самый полный возможный ход. Пусть эти ребята попотеют,
если уж так хотят нас догнать.
Пьеро не заставляет себя упрашивать и рвет так, что я налетаю на
Серчо, Серчо на Амгаму, и все вместе - на Знахаря. Затем еще один рывок,
такой же сильный, но в другую сторону, и все происходит наоборот. Теперь
вся пирамида на мне, а я животом на каком-то очень неудобном выступе
передней стенки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110