- Не начальник я им теперь, рядовой я нынче, вот как.
Амазар ничуть этим жестом не растроган, он деловито отдает приказы.
Анлен получает маскировочную накидку и прячет свои вновь пушистые светлые
волосы под капюшон. Мне маскировки не надо - урховское одеяние хоть и
противно на себе иметь, но для подобных развлечений оно приспособлено как
нельзя лучше.
Отряд движется по извилистым расщелинам в скалах, где пригнувшись, а
где и ползком. К полудню мы от стены удалились всего-то километра на три,
но каких! Тут и пропасти с чем-то зеленым на дне, и осыпи, и голые
пространства, которые надо перебегать поодиночке, а потом выжидать минут
по десять, вжавшись в камень. А над кручей, по которой мы спускались, реют
кругами то ли грифы, то ли вороны, а может, еще какие-нибудь столь же
симпатичные пернатые. Солнце в зените, теней почти нет. От распадка, где
залегла наша группка с полкилометра до беспорядочного нагромождения
железных и каменных построек, цилиндров, кубов, труб, а из самого центра
мохнатым столбом поднимается зеленоватый дым. Что это такое, понять
невозможно, а у меня полная ассоциация с химзаводом, даже знакомый куб
серого тумана рядом за газохранилище сойдет. Я трясу головой, цепляюсь за
ножны соседа и ощупываю царапину на щеке, но дурацкое сравнение из мозгов
не уходит. От "комбината" начинается ровная дорога, она проходит сквозь
трубу в склоне рыжего террикона и дальше постепенно теряется в мутной
дымке, с каждым часом все плотнее затягивающей котловину. Амгама замечает:
- Есть дорога, значит, есть кому ездить, а может, она и к выходу
отсюда ведет? А то сидим пока в этой дыре, как муха в тарелке.
Рядом с терриконом торчит примитивный копер, его колесо начинает
вращаться, потом останавливается, и снова ни одного движения в округе.
Потом, минуты через три, из мешанины камня и железа появляется довольно
хитрая повозка - два длинных треугольных чана вдоль шестиколесной телеги.
Она катится по дороге сама, под уклон, она проходит через трубу, чуть
притормаживает и катит дальше. Я пихаю Амазара, но он и так сообразил, что
к чему, и хрипит ребятам по-вахлацки. Снова по тропе самоубийц, теперь уже
вокруг террикона, к выходу из трубы. Платформа с чанами все еще катится
куда-то в сторону центрального озера, которого уже почти не видно.
Конечно, мало шансов, что таким манером удастся выбраться, но еще меньше
вариантов идти искать выхода самим. Ночь здесь не спасительница, а днем
двигать - вон только что над головой очередной стервятник прошел, и хорошо
что так, а ведь мог бы и задержаться. Из отверстия трубы показывается
очередная телега. Ближайший к дороге вахлак бросается вперед и очень ловко
ввинчивается между корытами - лиха беда начало. Амгама шепчет, слизывая
пот с усов: "Уговор - прыгать у белого камня, вон, далеко, видишь?" - я
киваю, и дальше все идет как по писаному: транспорт, прыжок, и очередной
воин отбывает к месту дислокации. Смоловозки - в чанах смола, как я
разглядел - идут то густо, то пусто, иногда на череде из десяти штук
уезжает лишь один, и сидеть приходится почти до вечера. Воды нет, еды нет,
в воздухе воняет недогорелым мусором, и состояние мое близко к
полуобморочному, когда очередь подходит, то я сомневаюсь, смогу ли влезть
на телегу. Но никаких проблем не возникает - словно всю жизнь в таком купе
ездил. От корыт пышет жаром, на досках - лужицы, это даже не смола, а
смесь разных нефтяных продуктов, которые на ощупь определить я б не
взялся. Все внимание вперед - дорога лентой уходит под передний брус, по
бокам само собой ничего не видать. Минут пятнадцать до белого камня ехать,
и вот он появляется из-за поворота, приноравливаюсь спрыгнуть и проклинаю
все на свете. Я приклеен к доскам, намертво прилип мой урховский мундир, и
дергаясь в попытках освободиться, я безнадежно проскакиваю и пригорок, и
камень, и вахлаков - все. Смоловозка набирает скорость, а мной овладевает
полная апатия - в одиночку не выбраться отсюда, будь хоть ты трижды
колдун, а я не колдун вообще. Даже одежду отдирать перестаю, даже вперед
не смотрю. Просто слушаю, как шуршат колеса, и время от времени ощущаю,
как мимо проносятся дикие концентрации всех цветов и раскладов, от которых
меня то в пот кидает, то голова кругом идет - а, все равно. Последним
номером программы я засыпаю ни с того ни с сего и очухиваюсь, когда
смоловозка со стуком обо что-то тормозится. Я открываю глаза и вижу задок
такой же телеги, а впереди еще несколько. Через полминуты вся очередь со
скрипом продвигается вперед и снова останавливается - что-то делают с ними
там, впереди, Снова опускаю голову и решаю ждать своей участи, но ждать
как-то очень неудобно - под ребро зажигалка впивается. Еле-еле достаю ее -
счетчик три заряда показывает, а на боку таракан раздавленный, вот и я,
наверное, таким скоро буду. Вот интересно, что бы этот насекомый на моем
месте делал, а? Не знаю почему, но размышления о таракане приводят меня в
более-менее боевое настроение, и вместо моральных приготовлений к гибели
просто начинаются деятельные приготовления к гибели с музыкой. Первым
делом режу прилипшую куртку и остаюсь в лифчике из остатков рубахи. Теперь
надо как-то узнать, что творится впереди: я поднимаюсь как только можно и
высовываю часть головы вперед. Толчок причалившего сзади очередного
транспорта заставляет пройтись затылком по шершавым доскам, это неприятно,
но зато я разглядел, что корыта эти опрокидываются в "по-бокам", а
порожняя смоловозка откатывается к каменной стене, которая закрывает
остальной кругозор. Опрокидывает корыта кто-то вручную, и я этому кому-то
не завидую. Ага, вот передняя тара опорожнена, теперь моя очередь! Свет -
одно корыто опрокинуто, я вскакиваю и мельком замечаю обалделого гнома, он
стоит на узенькой доске поперек длинной глубокой ямы с тем же злосчастным
мазутом. Прыгаю вниз, ногами на работягу, он в яму не падает, а ухитряется
зацепиться за ее край, а вот я наоборот, чуть совсем туда не ухнул.
Обратно на телегу, ногой переворачиваю оставшееся корыто - второй гном
отшатывается и отпускает длинный рычаг - вся череда телег со скрипом
трогается и начинает катиться дальше, в сторону стены, к одному из четырех
арочных входов в ней, а ниже туда и каналец с мазутом уходит. Из крайнего
сбоку хода появляется печального вида старичок, заросший седыми космами,
на нем красный плащ с черными разводами. Старичок удивленно зрит на меня,
на едущие телеги, по-молодому вытаскивает меч и кидается на меня в
компании двух белых урхов, вынырнувших из хода следом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110