Последнее, что я успел разглядеть
- это как по дорогам ползут тяжелые фургоны, по четыре, а то и по шесть
лошадей запряжено в каждый, один фургон прямо в туман затащили - без
всяких церемоний, растворился в серости и все.
Тролли мерно шагают, солнце печет, я мерно покачиваюсь, руки из
суставов скоро выскочат. Спина, который час уже согнутая, болит, и я
потихоньку начинаю терять восприятие окружающего. Все вокруг постепенно
теряет свои очертания, мир становится все более бледным и белым - сознание
я теряю. Сколько это продолжается, я не знаю, но, видимо, долго, ибо в
себя я прихожу уже на дне долины, около двух валунов в человеческий рост,
опирающихся друг на друга, а дорога проходит рядом. Тролли стоят как
вкопанные, а остальной конвой как-то очень нервно топчется на месте, глядя
назад, то есть туда, куда я при всем желании повернуться не могу. И
вообще, весь обзор у меня ограничен - по бокам здоровенные камни, впереди
- мост под насыпную дорогу и еще одна насыпь. А беспокойство нарастает,
даже тролли начинают делать какие-то движения, и тут сзади раздаются звуки
наподобие собачьего ворчания, усиленного до размеров близкого грома.
Тролли просто-напросто роняют меня на дорогу - хорошо, не одновременно
руки отпустили, а то бы спину сломал, а так упал больно, но удачно. Пока я
шипением и мычанием выражаю свои ощущения, носильщики с неожиданной
резвостью исчезают в расселинах камней, а плащеносцы пришпоривают коней и
скрываются за поворотом. Мелкота в панике повалила телегу, и теперь двое
или трое пытаются поставить ее на колеса, но мешает рвущаяся и бьющаяся
лошадь, а остальные удирают на своих двоих. Прямо на них несется лошадь с
бочкой и, затоптав насмерть одного из мелких, скрывается за поворотом. Я
эту картину наблюдаю, лежа в неудобном положении боком и немного вверх
ногами. Мне тоже хочется бежать, скрыться, исчезнуть, и не куда-нибудь, а
вполне конкретно в сторону подальше от чего-то за моей головой. Я дергаюсь
как змея на стекле, но в результате только откатываюсь к полого уходящему
вверх плоскому обломку. Взревывающий звук повторяется, и ему уже немного с
другой стороны отвечает сипящее шипение, от которого я теряю последние
остатки самообладания и начинаю биться, пытаясь разорвать ремни, но
получается только боль в почти вывихнутых суставах, и она немного приводит
меня в себя. То ли в глазах у меня темнеет, то ли свет дневной ощутимо
меркнет, а со спины надвигается нечто страшное, наводящее ужас одним своим
существованием. Нет уж, пока у меня над собой контроль есть - спасибо
изрезанным веревкой рукам - не буду я кочевряжиться бестолку. Сгибаюсь,
достаю свободной кистью кинжал - слава лентяям, которые не только рот не
заткнули, но и не обыскивали! Зажимаю рукоятку в коленях, режу ремни на
руках, а потом, морщась и кривясь от боли, освобождаю ноги, пытаюсь
встать, но они не держат, и я вновь брякаюсь на камни. Нет, глаза не врут,
вокруг действительно становится темнее, и центр этой темноты там же,
откуда раздается ворчание и идут волны кошмара. Лошадь уже рваться
перестала, лежит и даже не ржет, жалобно скулит, пузыря пену на губах, да
и мне не по себе, но я-то с первым приступом справился, и теперь надо
по-быстрому поставить какую ни на есть защиту, чтобы хоть немного здраво
рассуждать. Колдовства здесь очень мало, все больше психология, и с первым
слоем я справляюсь довольно быстро. Ноги уже отошли, и я потихоньку иду к
насыпи, шатаясь и вихляя. С насыпи-то, наверное, можно разобраться, что
случилось? Забраться наверх оказывается делом непростым, а забравшись, я
озираюсь, и несмотря на защиту чуть не падаю на каменные плиты - колени
подкосились, да и есть с чего. Этих туманистых фигур больше нету -
последний купол на моих глазах растекается серым обыкновенным дымом,
теперь вся долина усеяна просто облаками, расползающимися наподобие краски
в воде, а из них лезут страшилища, которых и разглядеть трудно - вокруг
них совсем уж черная тень клубится. Какие-то членистые, многоногие тела,
плоские, вроде как крабы или пауки, а то и просто сгустки темноты
переливающиеся, и все размерами под стать своим гнездышкам. То одна, то
другая тварь все чаще издает какой-нибудь звук - то рев, то шип, но все с
силой грохота средних масштабов обвала. Ближе всего ко мне - это в
полукилометре примерно - сидит вполоборота величавый дракон, совсем такой,
как мне в Лихом Лесу рассказывали, его тоже окружает темнота, и лишь глаза
горят красными прожекторами. Когда он поворачивает голову и зацепляет меня
взглядом, создается впечатление, что получил удар током и одновременно
мягким молотком по голове, но взгляд скользит дальше, и я снова могу
что-то думать. Думаю, впрочем, несложно: вся эта погань шевелится все
активней и активней, а попасть к такому даже не на зуб, а хотя бы просто
на глаза - это верный конец. Значит, надо делать ноги, причем без паники и
судорожных движений, а сначала - усилить защиту до максимума, сколько сил
и способностей хватит.
Начинается и продолжается неизвестно сколько времени адова работа -
пробираться между камней, таиться в щелях, перемахивать трещины, и все не
просто так, а прячась от этих порождений, часто угадывая их присутствие
только по атмосфере и внешнему фону, который нет-нет да и пробьет мою
шкурку. В долине стоит уже полнейшая темень - что вперед, что вверх,
чувство времени у меня полностью потеряно. Чудовища орут уже почти
непрерывно, кажется, лопнут перепонки, но нет худа без добра - пару раз я
только так и спасаюсь - услышав впереди взвой и спешно изменив маршрут.
Многие из зверюг светятся, сами, или глазами там, пастью разинутой.
Наверное, мне все же повезло - если б я оказался в середине этого
бредового зверинца, рано или поздно напоролся бы на кого-нибудь тихого и
незаметного, а так все же до склона горы добрался, хотя кое-какие моменты
были весьма опасные - к примеру, когда пришлось ждать, когда дорогу
переползет неимоверно длинная двухголовая змея, слабо светящаяся и
пахнущая нашатырем. Но теперь, чем дальше я ползу наверх, тем легче на
душе: во-первых, рад, что ушел живым и невредимым, а во-вторых, фон
все-таки снизу идет слабей, чем когда я там бродил. Синяки не в счет, это
дешевка.
Где-то в середине склона у меня наконец хватает духу глянуть вниз.
Все межгорье усеяно светящимися и мерцающими силуэтами, они извиваются,
переползают с места на место, но вверх не лезут, что весьма радует. Я
устал, блокировка тоже силы выкачивает, но тормозиться здесь никакой охоты
нет, я лезу вверх и вверх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
- это как по дорогам ползут тяжелые фургоны, по четыре, а то и по шесть
лошадей запряжено в каждый, один фургон прямо в туман затащили - без
всяких церемоний, растворился в серости и все.
Тролли мерно шагают, солнце печет, я мерно покачиваюсь, руки из
суставов скоро выскочат. Спина, который час уже согнутая, болит, и я
потихоньку начинаю терять восприятие окружающего. Все вокруг постепенно
теряет свои очертания, мир становится все более бледным и белым - сознание
я теряю. Сколько это продолжается, я не знаю, но, видимо, долго, ибо в
себя я прихожу уже на дне долины, около двух валунов в человеческий рост,
опирающихся друг на друга, а дорога проходит рядом. Тролли стоят как
вкопанные, а остальной конвой как-то очень нервно топчется на месте, глядя
назад, то есть туда, куда я при всем желании повернуться не могу. И
вообще, весь обзор у меня ограничен - по бокам здоровенные камни, впереди
- мост под насыпную дорогу и еще одна насыпь. А беспокойство нарастает,
даже тролли начинают делать какие-то движения, и тут сзади раздаются звуки
наподобие собачьего ворчания, усиленного до размеров близкого грома.
Тролли просто-напросто роняют меня на дорогу - хорошо, не одновременно
руки отпустили, а то бы спину сломал, а так упал больно, но удачно. Пока я
шипением и мычанием выражаю свои ощущения, носильщики с неожиданной
резвостью исчезают в расселинах камней, а плащеносцы пришпоривают коней и
скрываются за поворотом. Мелкота в панике повалила телегу, и теперь двое
или трое пытаются поставить ее на колеса, но мешает рвущаяся и бьющаяся
лошадь, а остальные удирают на своих двоих. Прямо на них несется лошадь с
бочкой и, затоптав насмерть одного из мелких, скрывается за поворотом. Я
эту картину наблюдаю, лежа в неудобном положении боком и немного вверх
ногами. Мне тоже хочется бежать, скрыться, исчезнуть, и не куда-нибудь, а
вполне конкретно в сторону подальше от чего-то за моей головой. Я дергаюсь
как змея на стекле, но в результате только откатываюсь к полого уходящему
вверх плоскому обломку. Взревывающий звук повторяется, и ему уже немного с
другой стороны отвечает сипящее шипение, от которого я теряю последние
остатки самообладания и начинаю биться, пытаясь разорвать ремни, но
получается только боль в почти вывихнутых суставах, и она немного приводит
меня в себя. То ли в глазах у меня темнеет, то ли свет дневной ощутимо
меркнет, а со спины надвигается нечто страшное, наводящее ужас одним своим
существованием. Нет уж, пока у меня над собой контроль есть - спасибо
изрезанным веревкой рукам - не буду я кочевряжиться бестолку. Сгибаюсь,
достаю свободной кистью кинжал - слава лентяям, которые не только рот не
заткнули, но и не обыскивали! Зажимаю рукоятку в коленях, режу ремни на
руках, а потом, морщась и кривясь от боли, освобождаю ноги, пытаюсь
встать, но они не держат, и я вновь брякаюсь на камни. Нет, глаза не врут,
вокруг действительно становится темнее, и центр этой темноты там же,
откуда раздается ворчание и идут волны кошмара. Лошадь уже рваться
перестала, лежит и даже не ржет, жалобно скулит, пузыря пену на губах, да
и мне не по себе, но я-то с первым приступом справился, и теперь надо
по-быстрому поставить какую ни на есть защиту, чтобы хоть немного здраво
рассуждать. Колдовства здесь очень мало, все больше психология, и с первым
слоем я справляюсь довольно быстро. Ноги уже отошли, и я потихоньку иду к
насыпи, шатаясь и вихляя. С насыпи-то, наверное, можно разобраться, что
случилось? Забраться наверх оказывается делом непростым, а забравшись, я
озираюсь, и несмотря на защиту чуть не падаю на каменные плиты - колени
подкосились, да и есть с чего. Этих туманистых фигур больше нету -
последний купол на моих глазах растекается серым обыкновенным дымом,
теперь вся долина усеяна просто облаками, расползающимися наподобие краски
в воде, а из них лезут страшилища, которых и разглядеть трудно - вокруг
них совсем уж черная тень клубится. Какие-то членистые, многоногие тела,
плоские, вроде как крабы или пауки, а то и просто сгустки темноты
переливающиеся, и все размерами под стать своим гнездышкам. То одна, то
другая тварь все чаще издает какой-нибудь звук - то рев, то шип, но все с
силой грохота средних масштабов обвала. Ближе всего ко мне - это в
полукилометре примерно - сидит вполоборота величавый дракон, совсем такой,
как мне в Лихом Лесу рассказывали, его тоже окружает темнота, и лишь глаза
горят красными прожекторами. Когда он поворачивает голову и зацепляет меня
взглядом, создается впечатление, что получил удар током и одновременно
мягким молотком по голове, но взгляд скользит дальше, и я снова могу
что-то думать. Думаю, впрочем, несложно: вся эта погань шевелится все
активней и активней, а попасть к такому даже не на зуб, а хотя бы просто
на глаза - это верный конец. Значит, надо делать ноги, причем без паники и
судорожных движений, а сначала - усилить защиту до максимума, сколько сил
и способностей хватит.
Начинается и продолжается неизвестно сколько времени адова работа -
пробираться между камней, таиться в щелях, перемахивать трещины, и все не
просто так, а прячась от этих порождений, часто угадывая их присутствие
только по атмосфере и внешнему фону, который нет-нет да и пробьет мою
шкурку. В долине стоит уже полнейшая темень - что вперед, что вверх,
чувство времени у меня полностью потеряно. Чудовища орут уже почти
непрерывно, кажется, лопнут перепонки, но нет худа без добра - пару раз я
только так и спасаюсь - услышав впереди взвой и спешно изменив маршрут.
Многие из зверюг светятся, сами, или глазами там, пастью разинутой.
Наверное, мне все же повезло - если б я оказался в середине этого
бредового зверинца, рано или поздно напоролся бы на кого-нибудь тихого и
незаметного, а так все же до склона горы добрался, хотя кое-какие моменты
были весьма опасные - к примеру, когда пришлось ждать, когда дорогу
переползет неимоверно длинная двухголовая змея, слабо светящаяся и
пахнущая нашатырем. Но теперь, чем дальше я ползу наверх, тем легче на
душе: во-первых, рад, что ушел живым и невредимым, а во-вторых, фон
все-таки снизу идет слабей, чем когда я там бродил. Синяки не в счет, это
дешевка.
Где-то в середине склона у меня наконец хватает духу глянуть вниз.
Все межгорье усеяно светящимися и мерцающими силуэтами, они извиваются,
переползают с места на место, но вверх не лезут, что весьма радует. Я
устал, блокировка тоже силы выкачивает, но тормозиться здесь никакой охоты
нет, я лезу вверх и вверх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110