- Браво! Viva! - раздались крики, едва лишь сотни
замерших в ужасе людей пришли в себя настолько, что к ним
вернулся голос. - Viva! Viva Карлосу, охотнику на бизонов!
Не кто иной, как он второй раз сегодня доказал всем свою
ловкость и отвагу.
Однако бык еще не побежден, он лишь ограничен определенным
расстоянием - длиною лассо, - и, поднявшись на ноги, он с
яростным ревом кидается прямо на людей. К счастью, лассо не
настолько длинно, чтобы он мог ворваться в ряды зрителей справа
или слева, и снова он падает, оседает на передние ноги. Толпа в
страхе бросается врассыпную: как знать, а вдруг петля все-таки
соскользнет ? Но вот подоспели всадники. Новые лассо обвились
вокруг шеи быка, опутали ноги, и наконец его безжалостно
опрокинули на землю, и он уже не может шевельнуться.
Вот теперь он окончательно покорен и больше уж не побежит.
А так как для этой игры приготовили всего двух животных, на
сегодня погоня за быком окончена.
Пока шли приготовления к другой большой игре сегодняшнего
праздника, некоторые всадники демонстрировали менее высокое
искусство верховой езды. Это было нечто вроде интермедии, и
каждый показывал что вздумается. Например, набрасывал лассо на
ногу человека, бегущего во всю прыть, затягивал петлю на
лодыжке и, разумеется, опрокидывал его. Делали это очень
многие, и всадники и пешие, - как видно, для этого не
требовалось особого мастерства; во всяком случае, так полагали
самые искусные - те, что считали ниже своего достоинства
участвовать в этой забаве.
Затем всадники показали номер со шляпой. Тут хитрость
заключается в том, чтобы, пустив коня галопом, бросить свою
шляпу наземь, а потом на всем скаку, перегнувшись с седла,
поднять ее. Почти все справились с этим одинаково успешно, и
лишь самые молодые считали это знаком особой ловкости. Чуть не
двадцать юнцов кружили на конях перед зрителями, сбрасывали
свои сомбреро на землю и вновь на всем скаку подхватывали их.
Но поднять предмет поменьше уже не так легко - например,
монету, лежащую на земле; тут не зазорно попытать счастья
самому искусному наезднику.
Вперед выступил комендант Вискарра и потребовал тишины. Он
положил на землю испанский доллар и провозгласил:
- Доллар достанется тому, кто поднимет его с первого раза
! Ставлю пять золотых, что сержанту Гомесу это по плечу!
Несколько минут все молчали. Пять золотых - это большие
деньги. Только богач может рисковать такими деньгами.
И, однако, вызов не остался без ответа. Вперед выступил
молодой скотовод.
- Полковник Вискарра, - заговорил он, - я не стану
спорить, что сержанту Гомесу это по плечу, но держу пари: тут
есть и другой человек - он сделает это не хуже Гомеса. Не
угодно ли вам удвоить ставку ?
- Назовите этого человека!
- Карлос, охотник на бизонов.
- Хорошо, я принимаю ваше пари. Кто еще хочет попытать
счастья ? - продолжал Вискарра, обращаясь к толпе. - На место
поднятого доллара я всякий раз буду класть новый. Но только
помните - поднимать с одного раза!
Некоторые пытались - и потерпели неудачу. Кое-кто
дотронулся до монеты и даже сдвинул ее с места, но никому не
удалось поднять ее.
Наконец на луг выехал кавалерист на крупной гнедой лошади
- все узнали сержанта Гомеса. Это он первый нагнал быка, но не
сумел свалить его. Сразу было видно, что он до сих пор не
примирился с неудачей, - его и без того хмурое изжелта-бледное
лицо совсем помрачнело. Он был рослый, крепкий и, бесспорно,
хороший наездник, но уж слишком грубо, несоразмерно сложен; ему
не хватало гибкости и подвижности.
Дело требовало кое-каких приготовлений. Сержант проверил
седельные подпруги, снял саблю и портупею и тронул коня.
Через несколько минут лошадь, умело направляемая
всадником, оказалась подле монеты, блестевшей на солнце. Гомес
нагнулся и попытался схватить монету. Ему удалось было поднять
ее с земли, но он недостаточно крепко зажал ее в руке, и монета
выскользнула из его пальцев, прежде чем он успел выпрямиться.
Толпа разразилась криком - тут были и восторг и
негодование. Большинство относилось к Гомесу благосклонно,
потому что за него стоял Вискарра. Не то чтобы полковника
Вискарру очень любили, нет, но его боялись и поэтому старались
не перечить ему.
Теперь выехал вперед Карлос на своем вороном коне. Все
взоры обратились на него. Его красота могла бы вызвать всеобщее
восхищение, если бы не его слишком светлая кожа. Это заставляло
относиться к нему с недоверием: ведь он был человеком другого
народа!
Однако женские сердца не разделяли этого предубеждения, и
не одна пара темных девичьих глаз вспыхивала восхищением при
виде светловолосого американца, ибо Карлос, охотник на бизонов,
был родом американец.
Но нет, не только женщины смотрели на него благосклонно,
не только они шептали слова одобрения. Среди низведенных почти
до уровня животных индейцев из племени тагносов, которые жили,
согнувшись в три погибели и не поднимая глаз, были люди,
мечтавшие о давно прошедших днях; они знали, что когда-то их
отцы были свободны; на тайных сборищах в горной пещере или в
мрачной глубине лесной чащи они все еще возжигали священный
огонь богу Кецалькоатлю (9), все еще говорили о Монтесуме, о
свободе.
Карлос едва снизошел до каких бы то ни было приготовлений.
Он даже не снял плаща, только небрежно откинул его назад, так
что длинные полы свисали с крупа коня.
Послушный голосу хозяина, конь сразу пошел галопом, потом
колени всадника слегка сжали его бока, и, повинуясь этому
знаку, он начал кружить по лугу все быстрее и быстрее.
Но вот с той же скоростью всадник направил коня прямо к
сверкающей монете. Доскакав, он перегнулся с седла, схватил
золотой, подбросил его высоко над головой, круто осадил коня,
протянул руку, и золотой упал на его раскрытую ладонь.
Все это он проделал легко, с непринужденностью индийского
факира. Даже недоброжелатели не могли удержаться от
апплодисментов, и вновь загремело "viva" в честь Карлоса,
охотника на бизонов.
Сержант был унижен. С давних пор он выходил победителем в
этих состязаниях: до сегодняшнего дня Карлоса не было здесь или
он никогда не участвовал в них. Вискарра чувствовал себя не
многим лучше. Его любимец посрамлен, сам он потерял десять
золотых - это немало даже для коменданта пограничной крепости.
Да, кроме того, неприятно быть осмеянным прекрасными
сеньоритами из-за того, что проиграл пари, которое сам же
затеял, совершенно уверенный в победе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93