Испанские офицеры в качестве хозяев были, разумеется, не
так болтливы, хотя комендант, тщеславный, словно
мальчишка-лейтенант, впервые надевший эполеты, не мог
воздержаться и снова и снова вспоминал о своих несчетных
победах над красавицами Севильи. Он долго стоял с полком в этом
городе апельсиновых рощ и не уставал восхищаться жемчужиной
Андалусии.
Робладо отдавал предпочтение красоткам Гаваны и
распространялся о той пышной и грубой красоте, какою отличаются
квартеронки. Гарсия сообщил о своем пристрастии к маленьким
ножкам жительниц Гвадалахары, но не старого испанского города
Гвадалахары, а богатой провинции в Мексике, носящей то же имя.
Он со своей частью квартировал прежде именно там.
Так говорили они, грубо и непристойно, о том, что требует
величайшей деликатности, - о женщинах. Присутствие трех
служителей церкви не сдерживало их. Напротив, оба отца иезуита
и священник хвастались своими любовными связями так же
непристойно и бесстыдно, как другие, ибо все трое были ничуть
не безгрешнее остальной компании, собравшейся за столом. В
обычной обстановке они еще проявили бы некоторую сдержанность,
но здесь, после нескольких бокалов вина, она исчезла бесследно;
они ничуть не стеснялись в этой компании, и никто из
присутствующих, со своей стороны, нимало не благоговел перед
ними. Вся их показная святость и смирение предназначались лишь
для наивных крестьян и простодушных пеонов. А за столом то
один, то другой из святых отцов изредка принимал благочестивый
вид, но только шутки ради, чтобы придать остроту и пикантность
рассказу о каком-либо похождении. Общий разговор становился все
беспорядочнее, и вдруг кто-то назвал имя, заставившее всех
умолкнуть. То было имя Карлоса, охотника на бизонов.
Услышав это имя, кое-кто из присутствующих изменился в
лице. Робладо нахмурился; было бы нелегко разобраться в
смешении чувств, исказивших черты Вискарры; отцам иезуитам и
священнику имя охотника, видимо, тоже не доставило
удовольствия.
О Карлосе упомянул не кто иной, как Эчевариа:
- Клянусь честью, такой дерзости я еще не видывал даже в
республиканском Париже! Какой-то чертов торгаш, ничтожество,
которое торгует мясом и шкурами... короче говоря, мясник,
убийца этих чертовых бизонов - и вдруг посмел добиваться...
Parbleu! 15
Хоть Эчевариа разговаривал по-испански, ругался он всегда
по-французски. Так выходило вежливее.
- Неслыханная наглость! Невыносимо! - раздались голоса.
- А по-моему, прекрасная дама не так уж и рассердилась, -
заметил грубоватый малый, сидевший в самом конце стола.
Ему стали хором возражать. И громче всех заспорил Робладо.
- Дон Рамон Диас, - обратился он к молодому человеку, - вы
просто-напросто ничего не видели. Я стоял рядом с дамой и знаю,
что она была возмущена ( то была ложь, и Робладо знал это), и
ее отец...
- Да, отец-то, конечно! - смеясь, воскликнул дон Рамон. -
Все видели, как он обозлился. Это вполне понятно. Ха-ха-ха!
- А кто он такой, этот Карлос ? - спросил один из гостей.
- Превосходный наездник, - ответил дон Рамон. - С этим и
наш комендант согласится.
Произнося эти дерзкие слова, он с понимающей усмешкой
взглянул на Вискарру. Тот нахмурился в ответ.
- Вы проиграли немало денег, не правда ли ? - осведомился
у Вискарры священник.
- Только не Карлосу, - ответил комендант, - а тому,
второму грубияну. Они, как видно, приятели. Самое скверное, что
когда держишь пари с кем-нибудь из простонародья, нет никакой
надежды отыграться в следующий раз. Ведь с ними в обычное время
не встречаешься.
- Но кто же он такой ? - снова спросил тот же гость.
- Кто ? Да просто охотник на бизонов, вот и все.
- Вот как ? А разве больше вы о нем ничего не знаете ? У
него светлые волосы - это очень странно, ведь белокурых
мексиканцев не бывает. Он не креол ? Может, бискаец ?
- Ни то, ни другое. Говорят, он американец.
- Американец ?
- Не совсем так: его отец был американец. Но вот падре
может рассказать о нем.
Итак, священника попросили развлечь компанию кое-какими
подробностями из жизни охотника на бизонов. Отец его, как
говорили, был американец. Странный человек, неведомо откуда и
какими путями забрел он давным-давно в эту долину и тут решил
осесть. Подобные случаи были редки в поселениях Новой Мексики.
Но еще удивительнее было, что американец был не один : его
сопровождала американка, мать Карлоса, та самая старуха,
которая привлекла к себе общее внимание в день святого Иоанна.
Все попытки святых отцов обратить пришельца или его жену в
христианство ни к чему не привели. Старый траппер (отец Карлоса
был траппером) умер, как и жил, богохульником, еретиком, и все
в городе были убеждены, что его вдова общалась с дьяволом. Это
был позор для церкви, и отцы иезуиты уже давно изгнали бы это
светловолосое семейство, но старый комендант, предшественник
Вискарры, почему-то покровительствовал ему и сдерживал благие
намерения рьяных служителей церкви.
- Но, кабальерос, - воскликнул иезуит, взглянув на
Вискарру, - подобные еретики опасны! В их душах зреют семена
мятежа, угроза общественному порядку. Когда этот светловолосый
охотник является домой, он водит компанию лишь с теми, за кем и
не уследишь как следует. Его всегда видят с этими
подозрительными тагносами, и некоторые из них у него в
услужении.
- Вот как, он водится с тагносами ? - раздались голоса. -
Опасная личность! Надо за ним присматривать.
Потом зашла речь о сестре охотника. Все собеседники более
или менее лестно отзывались о ее красоте, и, слушая их,
поминутно менялся в лице Вискарра. Этого негодяя разговор
занимал куда больше, чем могли предположить гости, и у него
давно готов был план действий.
Его слуги и приспешники уже взялись за дело, заботясь о
том, чтобы он мог осуществить свои низкие намерения.
Потолковав о сестре охотника на бизонов, компания стала
разбирать по косточкам других местных красавиц. Да и о чем им
было говорить, если не о женщинах! Неудивительно, что они
быстро вернулись к первоначальной теме своей беседы, и под
влиянием новых бокалов вина беседа эта стала еще колоритнее.
Кончилось тем, что кое-кто совсем опьянел; час был уже
поздний, гости распрощались, и некоторых пришлось даже
провожать до дому. Отцам иезуитам и священнику дали в
провожатые солдат, так как все трое допились до чертиков, но им
это было не впервой.
Глава XIX
Комендант и его приятель Робладо остались одни;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93