Терпсион. А где же ты был?
Евклид. Я заходил в гавань, туда как раз привезли Теэтета по пути из
Коринфскою лагеря в Афины.
Терпсион. Привезли? Живого или мертвого?
Евклид. Живого, но еле-еле. Он очень плох - и от многих ран, и еще больше
оттого, что его сломила эта новая болезнь, вспыхнувшая в войске.
Терпсион. Уж не дизентерия ли?
Евклид. Да.
Терпсион. Что ты говоришь? Какой человек под угрозой!
Евклид. Безупречный человек, Терпсион. Вот и сейчас я только что слышал,
как многие высоко превозносили его военные доблести.
Терпсион. Ничего странного, было бы гораздо удивительнее, если бы он был не
таков. Но что же он с не остановился здесь, в Мегарах?
Евклид. Он торопился домой. Я-то уж, разумеется, и просил его и увещевал
всячески, но он не захотел. И вот, уже проводив его и возвращаясь назад, я
вспомнил и удивился, как пророчески говорил Сократ кроме всего прочего и об
этом человеке. Кажется, незадолго до своей смерти Сократу случилось
встретиться с ним, тогда еще подростком; так вот, общаясь и беседуя с ним,
он приходил в большой восторг от его одаренности. Когда я был в Афинах,
Сократ слово в слово передал мне а те беседы, которые он вел с ним, -
весьма достойные внимания - и, между прочим, сказал, что, судя по всему,
этот мальчик непременно прославится, коли достигнет зрелого возраста.
Терпсион. Он был прав, как видно. Однако что это были за беседы? Ты не мог
бы их пересказать?
Евклид. Так вот, наизусть, клянусь Зевсом, конечно, нет. Но я записал все
это по памяти тогда же, сразу из по приезде домой. Впоследствии, вспоминая
на досуге что-то еще, я вписывал это в книгу, и к тому же всякий раз, бывая
в Афинах, я снова спрашивал у Сократа то, чего не помнил, а дома исправлял.
Так что у меня теперь записан почти весь этот разговор.
Терпсион. Да, я уже и прежде слышал это от тебя и, признаюсь, всегда
задерживался здесь именно с намерением попросить тебя показать эти записи.
Послушай, а что мешает нам проделать это теперь? Я пришел из деревни и как
раз мог бы отдохнуть.
Евклид. Да ведь и я проводил Теэтета до самого Эрина, так что тоже отдохнул
бы не без удовольствия. Однако пойдем, и, пока мы будем отдыхать, этот вот
мальчик нам почитает.
Терпсион. Правильно.
Евклид. Вот эта рукопись, Терпсион. Весь разговор я записал не так, будто
Сократ мне его пересказывает, а так, как если бы он сам разговаривал с тем,
кто был при этой беседе. По его словам, это были геометр Феодор и Теэтет. А
чтобы в записи не мешали такие . разъяснения, как: "а я заметил" или "на
это я сказал",- когда говорит Сократ, либо о собеседнике: "он подтвердил"
или "он не согласился",- я написал так, будто они просто беседуют сами
между собой, а всякие подобные пометки убрал.
Терпсион. Да, так это и делается, Евклид.
Евклид. Ну, мальчик, возьми книгу и читай.
Сократ. Если бы меня особенно заботила Кирена , Феодор, я бы расспросил
тебя и о ней и о ее жителях, .например есть ли там среди юношей кто-нибудь,
кто бы ревностно предавался геометрии или какой-нибудь другой премудрости.
Но я люблю их меньше, чем вот этих, и более желал бы знать, какие юноши
здесь у нас подают надежды. Я и сам слежу за этим, сколько могу, и
спрашиваю у других, с кем, как я вижу, молодые люди охотно общаются. А ведь
к тебе далеко не мало их приходит, да это и справедливо: кроме прочих
достоинств их привлекает твоя геометрия. И я узнал бы с удовольствием, не
попадался ли тебе кто-то заслуживающий внимания.
Феодор. Да, Сократ, мне не стыдно сказать, а тебе, я думаю, услышать,
какого подростка встретил я среди ваших граждан. И если бы он был хорош
собой, то я, пожалуй, побоялся бы говорить слишком пылко, чтобы не
показалось, будто я неравнодушен к нему: нет, в самом деле, не укоряй меня
- он но те чтобы прекрасной наружности и скорее даже похож на тебя своим
вздернутым носом и глазами навыкате, разве что черты эти у него не так
выражены. Поэтому я говорю без страха. Знай же, что из всех, кого я
когда-либо встречал - а приходили ко мне многие, - ни в ком не замечал я
таких удивительно счастливых задатков. С легкостью усваивать то, что иному
трудно, а с другой стороны, быть кротким, не уступая вместе с тем никому в
мужестве, - я не думал, что такое вообще может случаться, да и не вижу
таких людей. Действительно, в ком столь же остры ум, сообразительность и
память, как у этого юноши, те по большей части впечатлительны и норовисты,
они носятся стремительно, как порожние триеры, и по природе своей скорее
неистовы, чем мужественны; а более уравновешенные, те как-то вяло подходят
к учению, их отягощает забывчивость. Этот же подходит к учению и любому
исследованию легко, плавно и верно, так спокойно, словно бесшумно
вытекающее масло, - и я удивляюсь, как в таком возрасте можно этого
достичь.
Сократ. Отрадно слышать. У кого же из граждан такой сын?
Феодор. Имя-то я слышал, да не помню. Но вот с подходят юноши - средний, я
вижу, как раз наш, а с ним его товарищи - только что они вместе натирались
маслом там, в портике, а теперь, натеревшись, они, по-моему, идут сюда.
Посмотри же, не узнаешь ли ты его.
Сократ. Узнаю. Это сын сунийца Евфрония, человека как раз такого, друг мой,
каким ты описал мне этого юношу; к тому же тот был человек весьма уважаемый
и оставил очень большое состояние. А вот имени мальчика я не знаю.
Феодор. Его зовут Теэтет, Сократ! Что же до состояния, то, кажется, его
расстроили всевозможные опекуны. Впрочем, щедрость и благородство в
денежных делах - также одно из удивительных свойств этого юноши.
Сократ. Судя по твоим словам, это благородный человек. Вели ему присесть
здесь с нами.
Феодор. Будь по-твоему. Теэтет, подойди-ка сюда, к Сократу.
Сократ. Это для того, Теэтет, чтобы я мог разглядеть самого себя - что за
лицо у меня. Дело в том, что Феодор говорит, будто я на тебя похож.
Впрочем, если бы у нас с тобой в руках были лиры, а он бы сказал, что они
одинаково настроены, то поверили бы мы ему сразу же или еще посмотрели бы,
знает ли он музыку, чтобы так говорить?
Теэтет. Посмотрели бы.
Сократ. И если бы нашли, что знает, то поверили бы? А если бы нашли, что к
Музам он не причастен, то нет?
Теэтет. Верно.
Сократ. Так и теперь, полагаю, если подобие лиц хоть сколько-нибудь нас
занимает, следует посмотреть, живописец ли тот, кто это утверждает, или нет
Теэтет. По-моему, да.
Сократ. А Феодор - живописец?
Теэтет. Нет, насколько я знаю.
Сократ. И не геометр?
Теэтет. Как раз геометр, Сократ.
Сократ. И знает астрономию, счет, музыку и все то, что нужно для
образования?
Теэтет. Мне кажется, да.
Сократ. Значит, если он утверждает, что мы схожи какими-то свойствами тела,
- в похвалу ли он это говорит или в порицание, - то вовсе не стоит
принимать это во внимание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277