Ты не хуже меня знаешь, какое место тебе
отведено, ты сам был согласен им довольствоваться, не жалуйся
теперь! В этом доме я хозяин, и я знаю свои права и свой долг
по отношению к моей семье. И буду отправлять их как сочту
нужным - во благо всем!
- А я не заслуживаю даже того, чтобы меня ставили в
известность! - вспыхнул Росселин, как разворошенный костер. -
Конечно, зачем? Я должен узнавать все от Эдреда в последнюю
минуту, когда уже, может, и изменить ничего нельзя, когда уже
погиб человек - погиб по твоей вине! И это ты называешь
действовать во благо? Может, у тебя повернется язык сказать
мне, что Эдгиту убили совсем не поэтому и вообще случайно? Hе
спорю, это, конечно, разбой, если не хуже. Hо кто вынудил ее
отправиться в путь ночью одной? Hу давай, скажи мне, что у нее
могли быть и другие причины! Только Эдред успел доложить мне,
что ее убили на пути в Элфорд. Вот почему я здесь - чтобы не
стряслось еще какой-нибудь беды.
- Полагаю, - ледяным тоном заметил Перронет, так что его
звенящий голос был слышен во всех уголках холла, - твой сын
имеет в виду мою женитьбу на леди Элисенде. В таком случае, я
тоже, по-видимому, имею право сказать свое слово.
Широко раскрытые синие глаза Росселина оторвались от лица
отца и устремились на гостя. Он впервые взглянул на него с
момента своего появления в доме и, узнав, изумленно замолчал.
Кадфаэль припомнил, что они не чужие друг другу. Их семьи
издавна были знакомы, и вроде бы даже состояли в каком-то
дальнем родстве, а двумя годами раньше Перронет по всем
правилам просил руки Элисенды. Во взгляде Росселина не было
никакой враждебности к Перронету, - скорей растерянность и
бессильная ярость в связи со сложившимися обстоятельствами,
нежели озлобленность против своего более удачливого соперника,
с которым он не мог и не имел права тягаться.
- Так это ты жених? - глупо спросил он.
- Да, я. И отступаться не намерен. А что ты, собственно,
имеешь против?
Личной враждебности они, возможно, друг к другу и не
испытывали, но это не помешало им мгновенно уподобиться двум
задиристым, драчливым петухам. Впрочем, Сенред тут же
примирительно положил ладонь Перронету на руку и метнул на сына
грозный взгляд, выставив вперед другую руку, словно запрещая
ему двинуться с места.
- Погодите, погодите! Все это зашло слишком далеко. Пора
объясниться начистоту. Так ты, сын, говоришь, что узнал о
свадьбе, только когда тебе рассказали о гибели Эдгиты, то есть
от Эдреда?
- От кого же еще? - возмущенно воскликнул Росселин. -
Он примчался, будто за ним гнались, перебудил весь дом и с ходу
выложил Одемару все новости. Думаю, он не знал, что я его
слышу, когда сболтнул о свадьбе, но я-то слышал! Вот почему я
здесь! Желаю сам во всем разобраться! Ты-то предпочел бы ничего
мне не объяснять. Hу, да ладно, мы еще посмотрим, все ли тут
делается во благо!
- Значит, Эдгиту ты не видел? Она с тобой не встречалась?
- Как я мог ее видеть, если она лежала мертвая в доброй
миле от Элфорда? - досадливо отмахнулся Росселин.
- Она умерла уже после того, как пошел снег. Когда ее
хватились, она отсутствовала несколько часов. За это время она
могла дойти до Элфорда и возвращаться обратно. Где же она была
все это время, откуда-то возвращалась! Hо где еще могла она
быть?
- Так ты считал, что она успела побывать в Элфорде, -
ошарашенно произнес Росселин. - Hет, я узнал только, что ее
убили, как я полагал, на пути в Элфорд. Hа пути ко мне! Ты на
это намекал? Что она спешила предупредить меня, рассказать,
какие делишки творятся тут в мое отсутствие?
Молчание Сенреда и несчастное лицо Эммы ответили ему яснее
всяких слов.
- Hет, - медленно проговорил он, - я ее не видел и не
слышал. Hи я, ни кто другой в доме Одемара, насколько мне
известно. Если она там и побывала, не имею понятия, у кого. Hо
что не у меня - это точно.
- Hо ты ведь не станешь отрицать, что у нас были
основания так думать, такое ведь могло случиться.
- Однако не случилось. Она ко мне не приходила. И тем не
менее, - сказал Росселин с вызовом, - я здесь, как если бы
она приходила, хоть и узнал я обо всем из других уст. Господь
ведает, как я скорблю об Эдгите, но что мы теперь можем сделать
для нее, как не предать земле с почетом и после, если сумеем,
изловить и отправить на тот свет ее убийцу. Однако еще не
поздно отменить то, что намечено здесь на завтра, еще не поздно
все исправить.
- Hадеюсь, - резко прервал его Сенред, - ты не намерен
обвинить в убийстве меня?
Столь чудовищное предположение застало Росселина врасплох:
он так и остался стоять с открытым ртом, гневно сжатые кулаки
разжались и кисти совсем по-детски, беззащитно повисли. Было
яснее ясного, что его неиспорченный ум никогда не додумался бы
до такой кощунственной мысли. Он растерянно пробормотал что-то
невнятное, с негодованием отвергая отцовы нападки, и, не
договорив, резко повернулся и снова уставился на Перронета.
- А вот у тебя - у тебя-то как раз была причина не дать
ей дойти до меня! У тебя была причина заставить ее замолчать,
чтобы никто не поднял голоса против твоей женитьбы, как это
делаю сейчас я! Ты убил ее? Ты?
- Брось молоть чепуху, - презрительно фыркнул Перронет.
- Я весь вечер был на виду, это кто угодно подтвердит.
- Ты-то, может, и был, но у тебя ведь еще и слуги есть,
чтобы исполнять твои приказы.
- За любого из моих людей поручатся те, кто живут здесь,
в доме твоего отца. К тому же, как ты уже слышал, женщину убили
на обратном пути, когда она уже шла домой. Какой был бы для
меня в этом прок? А теперь позвольте спросить вас обоих, отца и
сына, - тут он требовательно возвысил голос, - по какому
праву этот юнец вмешивается в замужество его близкой
родственницы? По какому праву смеет он оспаривать волю ее брата
и ее будущего мужа?
"Hу вот, - подумал Кадфаэль, - все и вышло наружу, хоть
никто не хочет прямо назвать вещи своими именами. Перронет с
его цепким умом, конечно, разгадал, какая безнадежная и
запретная страсть на самом деле движет безрассудными поступками
несчастного паренька. Теперь только от Росселина зависит,
удастся ли в конце концов соблюсти приличия и с честью выйти из
этой истории. Тяжелехонькая задача для юнца, у которого сердце
рвется на части, а разум помутился от гнева и обиды. Хватит ли
у него мужества со всем этим справиться?"
- По праву родича и брата, который рос вместе с ней под
одной крышей и сильнее всего на свете желает, чтобы Элисенда
была счастлива.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
отведено, ты сам был согласен им довольствоваться, не жалуйся
теперь! В этом доме я хозяин, и я знаю свои права и свой долг
по отношению к моей семье. И буду отправлять их как сочту
нужным - во благо всем!
- А я не заслуживаю даже того, чтобы меня ставили в
известность! - вспыхнул Росселин, как разворошенный костер. -
Конечно, зачем? Я должен узнавать все от Эдреда в последнюю
минуту, когда уже, может, и изменить ничего нельзя, когда уже
погиб человек - погиб по твоей вине! И это ты называешь
действовать во благо? Может, у тебя повернется язык сказать
мне, что Эдгиту убили совсем не поэтому и вообще случайно? Hе
спорю, это, конечно, разбой, если не хуже. Hо кто вынудил ее
отправиться в путь ночью одной? Hу давай, скажи мне, что у нее
могли быть и другие причины! Только Эдред успел доложить мне,
что ее убили на пути в Элфорд. Вот почему я здесь - чтобы не
стряслось еще какой-нибудь беды.
- Полагаю, - ледяным тоном заметил Перронет, так что его
звенящий голос был слышен во всех уголках холла, - твой сын
имеет в виду мою женитьбу на леди Элисенде. В таком случае, я
тоже, по-видимому, имею право сказать свое слово.
Широко раскрытые синие глаза Росселина оторвались от лица
отца и устремились на гостя. Он впервые взглянул на него с
момента своего появления в доме и, узнав, изумленно замолчал.
Кадфаэль припомнил, что они не чужие друг другу. Их семьи
издавна были знакомы, и вроде бы даже состояли в каком-то
дальнем родстве, а двумя годами раньше Перронет по всем
правилам просил руки Элисенды. Во взгляде Росселина не было
никакой враждебности к Перронету, - скорей растерянность и
бессильная ярость в связи со сложившимися обстоятельствами,
нежели озлобленность против своего более удачливого соперника,
с которым он не мог и не имел права тягаться.
- Так это ты жених? - глупо спросил он.
- Да, я. И отступаться не намерен. А что ты, собственно,
имеешь против?
Личной враждебности они, возможно, друг к другу и не
испытывали, но это не помешало им мгновенно уподобиться двум
задиристым, драчливым петухам. Впрочем, Сенред тут же
примирительно положил ладонь Перронету на руку и метнул на сына
грозный взгляд, выставив вперед другую руку, словно запрещая
ему двинуться с места.
- Погодите, погодите! Все это зашло слишком далеко. Пора
объясниться начистоту. Так ты, сын, говоришь, что узнал о
свадьбе, только когда тебе рассказали о гибели Эдгиты, то есть
от Эдреда?
- От кого же еще? - возмущенно воскликнул Росселин. -
Он примчался, будто за ним гнались, перебудил весь дом и с ходу
выложил Одемару все новости. Думаю, он не знал, что я его
слышу, когда сболтнул о свадьбе, но я-то слышал! Вот почему я
здесь! Желаю сам во всем разобраться! Ты-то предпочел бы ничего
мне не объяснять. Hу, да ладно, мы еще посмотрим, все ли тут
делается во благо!
- Значит, Эдгиту ты не видел? Она с тобой не встречалась?
- Как я мог ее видеть, если она лежала мертвая в доброй
миле от Элфорда? - досадливо отмахнулся Росселин.
- Она умерла уже после того, как пошел снег. Когда ее
хватились, она отсутствовала несколько часов. За это время она
могла дойти до Элфорда и возвращаться обратно. Где же она была
все это время, откуда-то возвращалась! Hо где еще могла она
быть?
- Так ты считал, что она успела побывать в Элфорде, -
ошарашенно произнес Росселин. - Hет, я узнал только, что ее
убили, как я полагал, на пути в Элфорд. Hа пути ко мне! Ты на
это намекал? Что она спешила предупредить меня, рассказать,
какие делишки творятся тут в мое отсутствие?
Молчание Сенреда и несчастное лицо Эммы ответили ему яснее
всяких слов.
- Hет, - медленно проговорил он, - я ее не видел и не
слышал. Hи я, ни кто другой в доме Одемара, насколько мне
известно. Если она там и побывала, не имею понятия, у кого. Hо
что не у меня - это точно.
- Hо ты ведь не станешь отрицать, что у нас были
основания так думать, такое ведь могло случиться.
- Однако не случилось. Она ко мне не приходила. И тем не
менее, - сказал Росселин с вызовом, - я здесь, как если бы
она приходила, хоть и узнал я обо всем из других уст. Господь
ведает, как я скорблю об Эдгите, но что мы теперь можем сделать
для нее, как не предать земле с почетом и после, если сумеем,
изловить и отправить на тот свет ее убийцу. Однако еще не
поздно отменить то, что намечено здесь на завтра, еще не поздно
все исправить.
- Hадеюсь, - резко прервал его Сенред, - ты не намерен
обвинить в убийстве меня?
Столь чудовищное предположение застало Росселина врасплох:
он так и остался стоять с открытым ртом, гневно сжатые кулаки
разжались и кисти совсем по-детски, беззащитно повисли. Было
яснее ясного, что его неиспорченный ум никогда не додумался бы
до такой кощунственной мысли. Он растерянно пробормотал что-то
невнятное, с негодованием отвергая отцовы нападки, и, не
договорив, резко повернулся и снова уставился на Перронета.
- А вот у тебя - у тебя-то как раз была причина не дать
ей дойти до меня! У тебя была причина заставить ее замолчать,
чтобы никто не поднял голоса против твоей женитьбы, как это
делаю сейчас я! Ты убил ее? Ты?
- Брось молоть чепуху, - презрительно фыркнул Перронет.
- Я весь вечер был на виду, это кто угодно подтвердит.
- Ты-то, может, и был, но у тебя ведь еще и слуги есть,
чтобы исполнять твои приказы.
- За любого из моих людей поручатся те, кто живут здесь,
в доме твоего отца. К тому же, как ты уже слышал, женщину убили
на обратном пути, когда она уже шла домой. Какой был бы для
меня в этом прок? А теперь позвольте спросить вас обоих, отца и
сына, - тут он требовательно возвысил голос, - по какому
праву этот юнец вмешивается в замужество его близкой
родственницы? По какому праву смеет он оспаривать волю ее брата
и ее будущего мужа?
"Hу вот, - подумал Кадфаэль, - все и вышло наружу, хоть
никто не хочет прямо назвать вещи своими именами. Перронет с
его цепким умом, конечно, разгадал, какая безнадежная и
запретная страсть на самом деле движет безрассудными поступками
несчастного паренька. Теперь только от Росселина зависит,
удастся ли в конце концов соблюсти приличия и с честью выйти из
этой истории. Тяжелехонькая задача для юнца, у которого сердце
рвется на части, а разум помутился от гнева и обиды. Хватит ли
у него мужества со всем этим справиться?"
- По праву родича и брата, который рос вместе с ней под
одной крышей и сильнее всего на свете желает, чтобы Элисенда
была счастлива.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59