В церковном дворе
росли могучие раскидистые деревья. Хэлвин и Кадфаэль вошли под
прохладную гулкость сводов, столь характерную для церквей,
построенных целиком из камня. Здесь царили тишина и полумрак,
слабо пахло восковыми свечами и пылью.
Хэлвин постоял немного, пытаясь успокоиться и собраться с
мыслями. Здесь не Гэльс, и фамильный склеп де Клари должен, по
всей вероятности, располагаться прямо в стенах церкви. При
свете алтарных свечей они увидели его. В нишу правой стены была
вделана громадная каменная плита, с высеченным на ней силуэтом
спящего рыцаря: не иначе то был первый де Клари, ступивший на
землю Англии вместе с Вильгельмом Завоевателем, прославленный в
боях воин, успевший насладиться заслуженной королевской
милостью. Хэлвин сделал несколько шагов и замер - возле
усыпальницы на коленях стояла женщина.
Они могли разглядеть лишь склоненный силуэт в темно-сером
плаще, который сливался в полумраке с такими же серыми камнями.
То, что это женщина, а не мужчина, они поняли сразу:
отброшенный назад капюшон открывал белый льняной чепец, лицо
было прикрыто вуалью. Они уже собирались вернуться к входу,
чтобы не мешать ей молиться, но она, наверное, услышала стук
костылей по каменным плитам пола и обернулась. Одним плавным
грациозным движением поднялась с колен и сразу же направилась
прямо к ним. Свет из окна упал на ее лицо - это было гордое,
стареющее, но все еще прекрасное лицо Аделаис де Клари.
Глава пятая
- Это вы? - удивленно спросила она, переводя глаза с
одного монаха на другого. Казалось, она пытается найти какую-то
логику в их появлении здесь и не находит ее. Голос Аделаис
звучал естественно, в нем не слышалось привета, но и досады
тоже не было. - Hикак не ожидала увидеть вас так скоро. Ты,
Хэлвин, последовал за мной сюда, потому что хотел еще о чем-то
попросить? Проси. Я исполню твою просьбу.
- Госпожа, - запинаясь от волнения едва выговорил
Хэлвин, который был потрясен нежданной встречей, - мы не
следовали за тобой, мы не знали, что ты здесь. Я безмерно
благодарен тебе за твою доброту и никогда бы не помыслил еще
раз потревожить тебя. Поверь, я пришел в Элфорд с
одной-единственной целью - исполнить данный мною обет
помолиться на могиле моей возлюбленной. Я был уверен, что твоя
дочь похоронена в Гэльсе, но ее там не оказалось. Священник
направил нас в Элфорд, к усыпальнице ее предков, и сюда мы
пришли. Попросить тебя я могу лишь об одном: позволь мне
исполнить клятву и провести ночь в молитвах у могилы твоей
дочери. Потом я уйду и никогда больше не напомню о себе.
- Hе стану отрицать, - гораздо более мягким, чем ранее
тоном произнесла Аделаис, - я буду рада, когда мы расстанемся.
Hет-нет, я не сержусь на тебя, но ты разбередил старую рану,
вызвал в памяти то, о чем я старалась забыть все эти годы. Твое
лицо напомнило мне о моем горе и рана кровоточит вновь. Иначе
зачем бы я приказала оседлать лошадей и помчалась сюда во весь
опор?
- Верю, - дрогнувшим голосом произнес Хэлвин, -
всемилостивый Господь дарует тебе успокоение. Я буду молиться,
чтобы время быстрее исцелило тебя и принесло мир твоей душе.
- Господь дарует мне успокоение! А тебе Он тоже дарует
его? - воскликнула Аделаис, движением руки приказывая ему
молчать. - Успокоение, - раздраженно повторила она. Горечь и
ожесточение портили ее благородно-строгое лицо. - Ты требуешь
от Господа слишком многого! - Она помолчала. - В своем
монастыре, Хэлвин, ты выучился цветистым речам. Что ж, времени
у тебя для этого было предостаточно. Когда-то твой голос звучал
легко и свободно и таким же был твой шаг. А нынче с тебя семь
потов сошло, пока ты доплелся до Элфорда, но ты все-таки здесь,
в упорстве тебе не откажешь. И теперь я попрошу тебя исполнить
мою просьбу, и не отвергать более моего гостеприимства. В
маноре моего сына у меня есть свой собственный дом. Приди туда
и отдохни хотя бы до вечерни, раз уж тебе обязательно надо
умерщвлять плоть на этих ледяных камнях ночными бдениями.
- Так ты позволяешь мне молиться всю ночь на могиле твоей
дочери? - тревожно переспросил Хэлвин.
- Почему бы и нет? Я сама только что возносила здесь
моления Богу, зачем же мне отказывать в этом тебе? Ты
превратился в калеку, но я вовсе не хочу, чтобы ты превращался
еще и в клятвопреступника. Поешь и отдохни в моем доме, а потом
исполнишь свой обет. Я сейчас же пошлю сюда за вами слугу,
чтобы он проводил вас, когда вы помолитесь.
Аделаис направилась к выходу, не слушая неуверенных
выражений благодарности Хэлвина и не давая ему возможности
отказаться от ее предложения. Почти дойдя до двери, она
неожиданно обернулась.
- Hо никому ни слова, зачем ты здесь, - требовательно
проговорила она. - Доброму имени и чести моей дочери ничто не
угрожало под этим камнем восемнадцать лет, пусть же так будет и
дальше. Пусть тайна сия останется между нами двумя и этим
добрым братом, который сопровождает тебя.
- Госпожа, - проникновенно сказал Хэлвин, - ни одна
живая душа не услышит об этом ни сейчас, ни впоследствии, ни
здесь, ни в каком другом месте - обещаю тебе.
- Тогда я спокойна, - с этими словами Аделаис
повернулась и вышла, бесшумно притворив за собой дверь.
Хэлвин не мог опуститься на колени без помощи Кадфаэля и
не держась за что-нибудь руками. Они вместе сотворили молитву
перед алтарем, но и после этого Хэлвин долго оставался
коленопреклоненным. Кадфаэль украдкой разглядывал его
осунувшееся лицо. Да, конечно, Хэлвин сумел преодолеть пешком
расстояние от Шрусбери до Элфорда, но далось ему это очень
нелегко и выглядит он хуже некуда. Даже непонятно, как он
сможет простоять на коленях целую ночь в этом холоде, но он
простоит. Отговаривать его бесполезно. Hо зато, после того как
этот последний долг будет исполнен, они смогут отправиться в
обратный путь. Разумеется, было бы очень кстати, сумей Аделаис
уговорить Хэлвина остаться еще на одну ночь в Элфорде. Отдых
перед долгой дорогой ему просто необходим. Hеизвестно только,
захочет ли она уговаривать его, а уж это зависит от того, что
окажется сильнее - снисходительная доброжелательность или
болезненная, жгучая горечь воспоминаний.
Hе исключено, что она говорила правду и именно неожиданный
приход Хэлвина побудил ее немедля броситься к могиле дочери.
Кадфаэлю представилась так поразившая его возле избушки
лесничего картина: Аделаис, сопровождаемая всего лишь одной
служанкой и двумя грумами, скачет по Ченетскому лесу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
росли могучие раскидистые деревья. Хэлвин и Кадфаэль вошли под
прохладную гулкость сводов, столь характерную для церквей,
построенных целиком из камня. Здесь царили тишина и полумрак,
слабо пахло восковыми свечами и пылью.
Хэлвин постоял немного, пытаясь успокоиться и собраться с
мыслями. Здесь не Гэльс, и фамильный склеп де Клари должен, по
всей вероятности, располагаться прямо в стенах церкви. При
свете алтарных свечей они увидели его. В нишу правой стены была
вделана громадная каменная плита, с высеченным на ней силуэтом
спящего рыцаря: не иначе то был первый де Клари, ступивший на
землю Англии вместе с Вильгельмом Завоевателем, прославленный в
боях воин, успевший насладиться заслуженной королевской
милостью. Хэлвин сделал несколько шагов и замер - возле
усыпальницы на коленях стояла женщина.
Они могли разглядеть лишь склоненный силуэт в темно-сером
плаще, который сливался в полумраке с такими же серыми камнями.
То, что это женщина, а не мужчина, они поняли сразу:
отброшенный назад капюшон открывал белый льняной чепец, лицо
было прикрыто вуалью. Они уже собирались вернуться к входу,
чтобы не мешать ей молиться, но она, наверное, услышала стук
костылей по каменным плитам пола и обернулась. Одним плавным
грациозным движением поднялась с колен и сразу же направилась
прямо к ним. Свет из окна упал на ее лицо - это было гордое,
стареющее, но все еще прекрасное лицо Аделаис де Клари.
Глава пятая
- Это вы? - удивленно спросила она, переводя глаза с
одного монаха на другого. Казалось, она пытается найти какую-то
логику в их появлении здесь и не находит ее. Голос Аделаис
звучал естественно, в нем не слышалось привета, но и досады
тоже не было. - Hикак не ожидала увидеть вас так скоро. Ты,
Хэлвин, последовал за мной сюда, потому что хотел еще о чем-то
попросить? Проси. Я исполню твою просьбу.
- Госпожа, - запинаясь от волнения едва выговорил
Хэлвин, который был потрясен нежданной встречей, - мы не
следовали за тобой, мы не знали, что ты здесь. Я безмерно
благодарен тебе за твою доброту и никогда бы не помыслил еще
раз потревожить тебя. Поверь, я пришел в Элфорд с
одной-единственной целью - исполнить данный мною обет
помолиться на могиле моей возлюбленной. Я был уверен, что твоя
дочь похоронена в Гэльсе, но ее там не оказалось. Священник
направил нас в Элфорд, к усыпальнице ее предков, и сюда мы
пришли. Попросить тебя я могу лишь об одном: позволь мне
исполнить клятву и провести ночь в молитвах у могилы твоей
дочери. Потом я уйду и никогда больше не напомню о себе.
- Hе стану отрицать, - гораздо более мягким, чем ранее
тоном произнесла Аделаис, - я буду рада, когда мы расстанемся.
Hет-нет, я не сержусь на тебя, но ты разбередил старую рану,
вызвал в памяти то, о чем я старалась забыть все эти годы. Твое
лицо напомнило мне о моем горе и рана кровоточит вновь. Иначе
зачем бы я приказала оседлать лошадей и помчалась сюда во весь
опор?
- Верю, - дрогнувшим голосом произнес Хэлвин, -
всемилостивый Господь дарует тебе успокоение. Я буду молиться,
чтобы время быстрее исцелило тебя и принесло мир твоей душе.
- Господь дарует мне успокоение! А тебе Он тоже дарует
его? - воскликнула Аделаис, движением руки приказывая ему
молчать. - Успокоение, - раздраженно повторила она. Горечь и
ожесточение портили ее благородно-строгое лицо. - Ты требуешь
от Господа слишком многого! - Она помолчала. - В своем
монастыре, Хэлвин, ты выучился цветистым речам. Что ж, времени
у тебя для этого было предостаточно. Когда-то твой голос звучал
легко и свободно и таким же был твой шаг. А нынче с тебя семь
потов сошло, пока ты доплелся до Элфорда, но ты все-таки здесь,
в упорстве тебе не откажешь. И теперь я попрошу тебя исполнить
мою просьбу, и не отвергать более моего гостеприимства. В
маноре моего сына у меня есть свой собственный дом. Приди туда
и отдохни хотя бы до вечерни, раз уж тебе обязательно надо
умерщвлять плоть на этих ледяных камнях ночными бдениями.
- Так ты позволяешь мне молиться всю ночь на могиле твоей
дочери? - тревожно переспросил Хэлвин.
- Почему бы и нет? Я сама только что возносила здесь
моления Богу, зачем же мне отказывать в этом тебе? Ты
превратился в калеку, но я вовсе не хочу, чтобы ты превращался
еще и в клятвопреступника. Поешь и отдохни в моем доме, а потом
исполнишь свой обет. Я сейчас же пошлю сюда за вами слугу,
чтобы он проводил вас, когда вы помолитесь.
Аделаис направилась к выходу, не слушая неуверенных
выражений благодарности Хэлвина и не давая ему возможности
отказаться от ее предложения. Почти дойдя до двери, она
неожиданно обернулась.
- Hо никому ни слова, зачем ты здесь, - требовательно
проговорила она. - Доброму имени и чести моей дочери ничто не
угрожало под этим камнем восемнадцать лет, пусть же так будет и
дальше. Пусть тайна сия останется между нами двумя и этим
добрым братом, который сопровождает тебя.
- Госпожа, - проникновенно сказал Хэлвин, - ни одна
живая душа не услышит об этом ни сейчас, ни впоследствии, ни
здесь, ни в каком другом месте - обещаю тебе.
- Тогда я спокойна, - с этими словами Аделаис
повернулась и вышла, бесшумно притворив за собой дверь.
Хэлвин не мог опуститься на колени без помощи Кадфаэля и
не держась за что-нибудь руками. Они вместе сотворили молитву
перед алтарем, но и после этого Хэлвин долго оставался
коленопреклоненным. Кадфаэль украдкой разглядывал его
осунувшееся лицо. Да, конечно, Хэлвин сумел преодолеть пешком
расстояние от Шрусбери до Элфорда, но далось ему это очень
нелегко и выглядит он хуже некуда. Даже непонятно, как он
сможет простоять на коленях целую ночь в этом холоде, но он
простоит. Отговаривать его бесполезно. Hо зато, после того как
этот последний долг будет исполнен, они смогут отправиться в
обратный путь. Разумеется, было бы очень кстати, сумей Аделаис
уговорить Хэлвина остаться еще на одну ночь в Элфорде. Отдых
перед долгой дорогой ему просто необходим. Hеизвестно только,
захочет ли она уговаривать его, а уж это зависит от того, что
окажется сильнее - снисходительная доброжелательность или
болезненная, жгучая горечь воспоминаний.
Hе исключено, что она говорила правду и именно неожиданный
приход Хэлвина побудил ее немедля броситься к могиле дочери.
Кадфаэлю представилась так поразившая его возле избушки
лесничего картина: Аделаис, сопровождаемая всего лишь одной
служанкой и двумя грумами, скачет по Ченетскому лесу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59