Однако, если работать по очереди, часто
сменяясь, и в продолжение всего дня иметь возможность
отогреваться в помещении, где разрешено будет жечь огонь с утра
до вечера - покуда длится работа, с этой задачей справиться
можно.
Аббат Радульфус послушал и кивнул массивной головой, как
всегда мгновенно вникнув в суть дела и тут же приняв решение:
- Все ясно. Приступайте!
Едва снегопад прекратился и небо разъяснилось, упрямые
жители Форгейта, как следует укутавшись и вооружившись
лопатами, метлами и граблями, выбрались из домов и начали
дружно расчищать проход к главной дороге и прорывать в сугробах
путь к мосту и городским воротам, за которыми не менее упрямые
горожане вели, без сомнения, такую же решительную борьбу с
неприятелем в белых одеждах. Морозы держались еще долго,
незаметно, день за днем будто слизывая мягкие, пушистые края
сугробов и мало-помалу уменьшая груз снежной толщи. Hа тот
момент, когда некоторые из основных дорог стали более или менее
проходимыми и по ним начали с трудом пробираться первые
путники, подгоняемые либо безрассудством, либо жестокой
необходимостью, монахи под водительством брата Конрадина
поставили леса и укрепили на скате крыши лестницы и уже все по
очереди лазили наверх и подставляли себя беспощадной стуже -
осторожно освобождали кровлю от непомерной тяжести снега, чтобы
добраться до поврежденной свинцовой обкладки и поломанных
плиток сланца. Вдоль скованной льдом дренажной канавы выросла
гряда беспорядочно наваленных друг на друга бесформенных
снежных куч, а один из братьев, то ли не расслышав, то ли не
придав значения раздавшемуся сверху крику "Берегись!", в один
миг оказался погребенным под обрушившейся на него снежной
лавиной, так что пришлось его срочно откапывать и направлять в
"обогревательную", чтобы он мог там отогреться и отдышаться.
К этому времени сообщение между замком Форгейт и городом
было уже налажено, и важные новости из Винчестера, несмотря на
все препятствия и задержки, за несколько дней до Рождества
докатились до Шрусбери и стали известны замковому гарнизону и
шерифу.
Вернувшись из города, Хью Берингар первым делом поспешил к
аббату Радульфусу, чтобы поведать ему, как разворачиваются
события в государстве. В стране, обескровленной пятилетней
братоубийственной войной, светским властям и Церкви надлежало
действовать заодно, и там, где шериф и аббат умели прийти к
согласию, им удавалось обеспечить относительное спокойствие и
порядок на вверенных им землях и избавить население от самых
тяжких потрясений смутного времени. Хью хранил верность королю
Стефану, служил ему верой и правдой, но еще преданнее служил он
людям, которые здесь жили. Он бы с радостью встретил - а
нынешняя осень и зима давали к тому все основания - весть о
победе короля, но его главная забота была в том, чтобы, когда
пробьет час победы, вручить суверену графство хоть до какой-то
степени благополучное, неразоренное и даже благоденствующее.
Выйдя от аббата, Хью отправился на поиски брата Кадфаэля.
Он обнаружил старого друга в его рабочем сарайчике на краю
небольшого сада, где летом росли целебные травы, - тот
деловито помешивал какое-то булькающее на огне зелье. Хлопот
зимой как всегда было хоть отбавляй: кашель, простуда,
отмороженные пальцы на руках и ногах - только успевай
пополнять запасы снадобий в монастырском лазарете. Хорошо еще,
что благодаря вечно раскаленной жаровне работать в дощатом
сарайчике было все же теплее, чем, например, в скриптории, где
часами корпели над манускриптами писцы и художники.
Хью толкнул дверь, и на старого монаха дохнуло с улицы
холодным воздухом. Кадфаэль сразу заметил, что его молодой друг
чем-то взбудоражен, хотя будь на его месте кто-то другой, он
вряд ли сумел бы уловить в лице Берингара какие-либо признаки
волнения. Hо от Кадфаэля не укрылась досадливая порывистость
движений и наспех оброненное приветствие, а посему он прекратил
помешивать отвар и внимательно посмотрел в лицо молодого
шерифа, сразу отметив возбужденный блеск его черных глаз и
нервное подергивание щеки.
- Все псу под хвост! - с ходу выпалил Хью. - С чего
начали, к тому приехали.
Кадфаэль не стал расспрашивать его, что да как - зачем?
Хью и сам ему все расскажет. Тем более что лицо и голос
Берингара выдавали не только досаду и горечь разочарования, но
и сдерживаемый смех и даже, может быть, скрытое одобрение -
чего тут было больше, трудно сказать. Хью с размаху плюхнулся
на лавку возле стены и обреченно свесил руки между колен.
- Hынче утром с юга через заносы к нам прорвался гонец,
- сказал он, подняв глаза на озабоченное лицо друга. -
Пташка-то упорхнула! Вырвалась, представь себе, и полетела в
Уоллингфорд, где ее дожидается братец. А король остался ни с
чем. Прямо из-под носа ушла! Он ведь ее, можно сказать, в руках
держал, так она возьми и между пальцами прошмыгни! Постой-ка,
постой-ка, - Хью широко раскрыл глаза, будто его осенила
внезапная догадка, - уж не нарочно ли он дал ей уйти, когда
оставалось только затянуть петлю? Очень на него похоже. Бог
свидетель, он всем сердцем рвался заполучить ее, но когда дошло
до дела, мог и спасовать - ведь окажись императрица у него в
руках, ему пришлось бы решать ее судьбу! Да, хотел бы я
спросить его, верно я угадал или нет, только жаль, не придется!
- сказал он с ухмылкой.
- Если я правильно понял, - осторожно начал брат
Кадфаэль, глядя на него поверх жаровни, - императрице
удалось-таки сбежать из Оксфорда? Это при том, что королевские
войска взяли ее в кольцо и припасы в замке истощились
настолько, что ей грозила голодная смерть, - так, кажется, нам
сказывали? Тогда каким же чудом она увернулась, хоть
изворотливости ей и не занимать? Может, скажешь, у нее выросли
крылья, и она по воздуху пронеслась над войсками прямиком в
Уоллингфорд? Hе пешком же Матильда прошла через все осадные рвы
и валы, пусть даже ей удалось улизнуть из замка так, что никто
не хватился?
- Хочешь верь, хочешь нет, она сбежала, Кадфаэль!
Улизнула и все тут! Тайком выбралась из замка и где-то как-то
пробралась через кордоны Стефана. Все теряются в догадках, но,
судя по всему, она на веревке спустилась по задней стене башни,
прямо к реке, - она и еще двое-трое ее людей. Вряд ли их было
больше. Все укутанные в белое, чтоб сливаться со снегом. А
тогда как раз и сверху валил снег, опять же им на руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
сменяясь, и в продолжение всего дня иметь возможность
отогреваться в помещении, где разрешено будет жечь огонь с утра
до вечера - покуда длится работа, с этой задачей справиться
можно.
Аббат Радульфус послушал и кивнул массивной головой, как
всегда мгновенно вникнув в суть дела и тут же приняв решение:
- Все ясно. Приступайте!
Едва снегопад прекратился и небо разъяснилось, упрямые
жители Форгейта, как следует укутавшись и вооружившись
лопатами, метлами и граблями, выбрались из домов и начали
дружно расчищать проход к главной дороге и прорывать в сугробах
путь к мосту и городским воротам, за которыми не менее упрямые
горожане вели, без сомнения, такую же решительную борьбу с
неприятелем в белых одеждах. Морозы держались еще долго,
незаметно, день за днем будто слизывая мягкие, пушистые края
сугробов и мало-помалу уменьшая груз снежной толщи. Hа тот
момент, когда некоторые из основных дорог стали более или менее
проходимыми и по ним начали с трудом пробираться первые
путники, подгоняемые либо безрассудством, либо жестокой
необходимостью, монахи под водительством брата Конрадина
поставили леса и укрепили на скате крыши лестницы и уже все по
очереди лазили наверх и подставляли себя беспощадной стуже -
осторожно освобождали кровлю от непомерной тяжести снега, чтобы
добраться до поврежденной свинцовой обкладки и поломанных
плиток сланца. Вдоль скованной льдом дренажной канавы выросла
гряда беспорядочно наваленных друг на друга бесформенных
снежных куч, а один из братьев, то ли не расслышав, то ли не
придав значения раздавшемуся сверху крику "Берегись!", в один
миг оказался погребенным под обрушившейся на него снежной
лавиной, так что пришлось его срочно откапывать и направлять в
"обогревательную", чтобы он мог там отогреться и отдышаться.
К этому времени сообщение между замком Форгейт и городом
было уже налажено, и важные новости из Винчестера, несмотря на
все препятствия и задержки, за несколько дней до Рождества
докатились до Шрусбери и стали известны замковому гарнизону и
шерифу.
Вернувшись из города, Хью Берингар первым делом поспешил к
аббату Радульфусу, чтобы поведать ему, как разворачиваются
события в государстве. В стране, обескровленной пятилетней
братоубийственной войной, светским властям и Церкви надлежало
действовать заодно, и там, где шериф и аббат умели прийти к
согласию, им удавалось обеспечить относительное спокойствие и
порядок на вверенных им землях и избавить население от самых
тяжких потрясений смутного времени. Хью хранил верность королю
Стефану, служил ему верой и правдой, но еще преданнее служил он
людям, которые здесь жили. Он бы с радостью встретил - а
нынешняя осень и зима давали к тому все основания - весть о
победе короля, но его главная забота была в том, чтобы, когда
пробьет час победы, вручить суверену графство хоть до какой-то
степени благополучное, неразоренное и даже благоденствующее.
Выйдя от аббата, Хью отправился на поиски брата Кадфаэля.
Он обнаружил старого друга в его рабочем сарайчике на краю
небольшого сада, где летом росли целебные травы, - тот
деловито помешивал какое-то булькающее на огне зелье. Хлопот
зимой как всегда было хоть отбавляй: кашель, простуда,
отмороженные пальцы на руках и ногах - только успевай
пополнять запасы снадобий в монастырском лазарете. Хорошо еще,
что благодаря вечно раскаленной жаровне работать в дощатом
сарайчике было все же теплее, чем, например, в скриптории, где
часами корпели над манускриптами писцы и художники.
Хью толкнул дверь, и на старого монаха дохнуло с улицы
холодным воздухом. Кадфаэль сразу заметил, что его молодой друг
чем-то взбудоражен, хотя будь на его месте кто-то другой, он
вряд ли сумел бы уловить в лице Берингара какие-либо признаки
волнения. Hо от Кадфаэля не укрылась досадливая порывистость
движений и наспех оброненное приветствие, а посему он прекратил
помешивать отвар и внимательно посмотрел в лицо молодого
шерифа, сразу отметив возбужденный блеск его черных глаз и
нервное подергивание щеки.
- Все псу под хвост! - с ходу выпалил Хью. - С чего
начали, к тому приехали.
Кадфаэль не стал расспрашивать его, что да как - зачем?
Хью и сам ему все расскажет. Тем более что лицо и голос
Берингара выдавали не только досаду и горечь разочарования, но
и сдерживаемый смех и даже, может быть, скрытое одобрение -
чего тут было больше, трудно сказать. Хью с размаху плюхнулся
на лавку возле стены и обреченно свесил руки между колен.
- Hынче утром с юга через заносы к нам прорвался гонец,
- сказал он, подняв глаза на озабоченное лицо друга. -
Пташка-то упорхнула! Вырвалась, представь себе, и полетела в
Уоллингфорд, где ее дожидается братец. А король остался ни с
чем. Прямо из-под носа ушла! Он ведь ее, можно сказать, в руках
держал, так она возьми и между пальцами прошмыгни! Постой-ка,
постой-ка, - Хью широко раскрыл глаза, будто его осенила
внезапная догадка, - уж не нарочно ли он дал ей уйти, когда
оставалось только затянуть петлю? Очень на него похоже. Бог
свидетель, он всем сердцем рвался заполучить ее, но когда дошло
до дела, мог и спасовать - ведь окажись императрица у него в
руках, ему пришлось бы решать ее судьбу! Да, хотел бы я
спросить его, верно я угадал или нет, только жаль, не придется!
- сказал он с ухмылкой.
- Если я правильно понял, - осторожно начал брат
Кадфаэль, глядя на него поверх жаровни, - императрице
удалось-таки сбежать из Оксфорда? Это при том, что королевские
войска взяли ее в кольцо и припасы в замке истощились
настолько, что ей грозила голодная смерть, - так, кажется, нам
сказывали? Тогда каким же чудом она увернулась, хоть
изворотливости ей и не занимать? Может, скажешь, у нее выросли
крылья, и она по воздуху пронеслась над войсками прямиком в
Уоллингфорд? Hе пешком же Матильда прошла через все осадные рвы
и валы, пусть даже ей удалось улизнуть из замка так, что никто
не хватился?
- Хочешь верь, хочешь нет, она сбежала, Кадфаэль!
Улизнула и все тут! Тайком выбралась из замка и где-то как-то
пробралась через кордоны Стефана. Все теряются в догадках, но,
судя по всему, она на веревке спустилась по задней стене башни,
прямо к реке, - она и еще двое-трое ее людей. Вряд ли их было
больше. Все укутанные в белое, чтоб сливаться со снегом. А
тогда как раз и сверху валил снег, опять же им на руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59