Здесь я смог различить лишь мрачные тени; вытянувшись, я натолкнулся ногами на жестяные сосуды и сунул чемоданчик себе под голову. Я не боялся, не ведал ни страха, ни забот и почти задремал, когда вошел монах, молодой, худощавый человек, который спросил меня: «Не хочешь ли пить, есть, не ранен ли ты? Не нужна ли какая другая помощь?»
Он остался при мне, хотя я и сказал, что мне ничего не нужно. Он не двинулся с места, когда пришла и Хоа Хонг, которая, казалось, знала его, словно он был статуей, но не стражем неба или ада, а всецело от мира сего. «Он выведет тебя из города,— сказала Хоа.— Некоторое время мы не сможем встречаться, и в свою комнату тебе нельзя возвращаться. Но тебя доставят к добрым друзьям, а я мысленно всегда с тобой». Она обняла меня перед алтарем и, жарко поцеловав, прошептала: «У меня будет ребенок».
На следующий день мне показалось, что я перенесся совсем в другой мир. Монах сел за руль моей машины и, не тратя лишних слов, объездными дорогами, за ночь пересек чуть ли не половину дельты Меконга, пока после продолжительной езды на автомобильном пароме мы не достигли партизанской зоны Бенче, где нас радостно приняли. Мне предстояло отдохнуть, потом пройти учебный курс, а свою машину, которой я не мог больше пользоваться в Сайгоне, предоставить в распоряжение школы шоферов, обучавшей здесь, в джунглях, жаждущих деятельности крестьянских сынов. Я встретил здесь и регулярные армейские подразделения, хотя большая их часть была переброшена на Север. Старший офицер привел меня в свою палатку и часами выспрашивал, пока я не потерял терпение. «Это что — нечто вроде допроса? Я что, в плену? — горячился я.— Лучше бы я тогда остался в Сайгоне, там у меня дел невпроворот».
Майор сохранял серьезность, хотя и был повод для смеха. За сведения, магнитофонные записи и секретные документы, которые оказались в чемоданчике, меня опередила почти легендарная слава: донг ти дык, разведчик! Но я проявил себя таким простофилей, не понимающим ни политических, ни военных взаимосвязей, ни простейших правил конспирации, которые требовали железной дисциплины, бдительности и не в последнюю очередь знаний. «Ты останешься здесь столько, сколько нужно»,— сказал майор и для начала послал меня на школьную скамью, где и в самом деле было мое место. Я заметил, что семнадцати-восемнадцатилетние крестьянские парни, сидящие рядом, знали в десять раз больше меня. К моему стыду, я хоть и знал романы Карла Мая, имя Карла Маркса мало что мне говорило, не говоря уже о фактах, проблемах: все столетие в целом, Европа, Китай, Советский Союз — вот о чем здесь постоянно шла речь. Генерал Зиап был для меня ужасным призраком, и вот я прочитал его книги о партизанской войне и подумал, что в Дьенбьенфу он наверняка с горы наблюдал в бинокль и за мной. Никогда не забуду, как кто-то втащил в учебную палатку велосипед, расшифровал немецкое название: «диамант»-велосипед, достал из футляра под сиденьем инструмент, изготовленный в Дрездене, рядом с Мейсеном на Эльбе. И тут я получил замечательный урок: «Это и есть солидарность! Это и есть пролетарский интернационализм! Это — братская помощь Германской Демократической Республики!» Да, эти парни много,лучше меня знали, где на самом деле был мой дом.
Через несколько неделвмайор вызвал меня и поздравил, потому что этот чемоданчик ами оказался очень хорошим уловом. Но мое дальнейшее пребывание в Сайгоне было поставлено под угрозу, хотя я и получил фальшивые документы на имя Роя Эдвардса из Атланты, штат Джорджия, разведен, таким образом, свободен для брака с Хоа Хонг. «Но нам нужно замести все следы, как будто ты никогда и не был в Сайгоне,— сказал майор.— Никто не должен тебя знать, ты не должен видеться ни с одним человеком, с которым виделся прежде». Мне все еще недоставало нескольких уроков по конспирации, не хотелось верить, что где-нибудь висит плакат с моей фотографией о розыске или какой-нибудь прежний клиент такси нетерпеливо поджидает меня. Мне хотелось к Хоа Хонг, видеть своего ребенка, как только он появится на свет, и делать что-нибудь полезное, конечно, с паспортом и вооружившись немного теорией. «Может быть, достаточно бороды? — спрашивал я.— Или, может быть, покрасить волосы в рыжий цвет? Я могу и хромать, опираясь на палку, носить руку на перевязи или косить глазом. Отпустите меня, пожалуйста, в Сайгон!»
Майор понимал мое нетерпение, однако таких примитивных уловок было явно недостаточно. Впоследствии я вращался в высших деловых кругах, занимаясь созданием американского заокеанского филиала, играя с головы до пят мистера Роя Эдвардса из Атланты, чью биографию в любой момент я мог бы изукрасить всевозможными взлетами и падениями. К тому же я знал теперь секретный код, конспиративные имена, умел обращаться с коротковолновым передатчиком, знал явки и предупредительные сигналы тревоги. Например, обговаривались определенные места, где я должен был выронить цветные мелки в определенном порядке и количестве, затем раздавить их, если мне нужно было сообщить связному что-нибудь срочное. После того, как меня снабдили на всякий случай еще и револьвером, майор отпустил меня со множеством добрых пожеланий. В целях конспирации он предложил окольный путь: поездка на пароходе вверх по Меконгу до Камбоджи, потом прямым рейсом на самолете от Пномпеня до Сайгона. И там, где в Тан Шон Нюте я некогда поджидал господ, теперь я сам стоял жарким июльским днем, маленькие усики над верхней губой, солнечные очки, гардероб из Гонконга, черный чемоданчик; «Алло, такси!»
Никто не подозревал во мне льстивого, болтливого филиппинца или мулата, и уж совсем не предполагали разбойника-таксиста, которого, вероятно, до сих пор разыскивают. Мое превращение удалось прекрасно, к сожалению, недостающие пальцы могли выдать меня, при рукопожатии какой-нибудь старый знакомый мог бы меня узнать. Но я благородно держался в стороне, в конце концов, я был не просто кто-нибудь; я прощупал ситуацию и дал объявление: требуется помещение для конторы, собственный участок земли и готовый пойти на риск персонал для создания производства. Подходящую квартиру мне обеспечил маклер, к этому добавились телефон, машина, шофер и полдюжины молодых людей, которые были благодарны за хорошо оплачиваемую работу и беспредельно услужливы. Незаметно я влился в большую толпу рыцарей наживы, которые устремились сюда из Штатов и спекулировали на том, что за ними не слишком зорко следили. Именно это мне было особенно важно: из деловых соображений и из-за отличительного признака.
Я выждал несколько недель, прежде чем встретился с Хоа Хонг. «Это ты?» — спросила она и втащила меня в цветочный магазин, который открыла в нескольких сотнях метров подальше, прямо рядом с отелем «Мажестик», снова на Рю Катина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Он остался при мне, хотя я и сказал, что мне ничего не нужно. Он не двинулся с места, когда пришла и Хоа Хонг, которая, казалось, знала его, словно он был статуей, но не стражем неба или ада, а всецело от мира сего. «Он выведет тебя из города,— сказала Хоа.— Некоторое время мы не сможем встречаться, и в свою комнату тебе нельзя возвращаться. Но тебя доставят к добрым друзьям, а я мысленно всегда с тобой». Она обняла меня перед алтарем и, жарко поцеловав, прошептала: «У меня будет ребенок».
На следующий день мне показалось, что я перенесся совсем в другой мир. Монах сел за руль моей машины и, не тратя лишних слов, объездными дорогами, за ночь пересек чуть ли не половину дельты Меконга, пока после продолжительной езды на автомобильном пароме мы не достигли партизанской зоны Бенче, где нас радостно приняли. Мне предстояло отдохнуть, потом пройти учебный курс, а свою машину, которой я не мог больше пользоваться в Сайгоне, предоставить в распоряжение школы шоферов, обучавшей здесь, в джунглях, жаждущих деятельности крестьянских сынов. Я встретил здесь и регулярные армейские подразделения, хотя большая их часть была переброшена на Север. Старший офицер привел меня в свою палатку и часами выспрашивал, пока я не потерял терпение. «Это что — нечто вроде допроса? Я что, в плену? — горячился я.— Лучше бы я тогда остался в Сайгоне, там у меня дел невпроворот».
Майор сохранял серьезность, хотя и был повод для смеха. За сведения, магнитофонные записи и секретные документы, которые оказались в чемоданчике, меня опередила почти легендарная слава: донг ти дык, разведчик! Но я проявил себя таким простофилей, не понимающим ни политических, ни военных взаимосвязей, ни простейших правил конспирации, которые требовали железной дисциплины, бдительности и не в последнюю очередь знаний. «Ты останешься здесь столько, сколько нужно»,— сказал майор и для начала послал меня на школьную скамью, где и в самом деле было мое место. Я заметил, что семнадцати-восемнадцатилетние крестьянские парни, сидящие рядом, знали в десять раз больше меня. К моему стыду, я хоть и знал романы Карла Мая, имя Карла Маркса мало что мне говорило, не говоря уже о фактах, проблемах: все столетие в целом, Европа, Китай, Советский Союз — вот о чем здесь постоянно шла речь. Генерал Зиап был для меня ужасным призраком, и вот я прочитал его книги о партизанской войне и подумал, что в Дьенбьенфу он наверняка с горы наблюдал в бинокль и за мной. Никогда не забуду, как кто-то втащил в учебную палатку велосипед, расшифровал немецкое название: «диамант»-велосипед, достал из футляра под сиденьем инструмент, изготовленный в Дрездене, рядом с Мейсеном на Эльбе. И тут я получил замечательный урок: «Это и есть солидарность! Это и есть пролетарский интернационализм! Это — братская помощь Германской Демократической Республики!» Да, эти парни много,лучше меня знали, где на самом деле был мой дом.
Через несколько неделвмайор вызвал меня и поздравил, потому что этот чемоданчик ами оказался очень хорошим уловом. Но мое дальнейшее пребывание в Сайгоне было поставлено под угрозу, хотя я и получил фальшивые документы на имя Роя Эдвардса из Атланты, штат Джорджия, разведен, таким образом, свободен для брака с Хоа Хонг. «Но нам нужно замести все следы, как будто ты никогда и не был в Сайгоне,— сказал майор.— Никто не должен тебя знать, ты не должен видеться ни с одним человеком, с которым виделся прежде». Мне все еще недоставало нескольких уроков по конспирации, не хотелось верить, что где-нибудь висит плакат с моей фотографией о розыске или какой-нибудь прежний клиент такси нетерпеливо поджидает меня. Мне хотелось к Хоа Хонг, видеть своего ребенка, как только он появится на свет, и делать что-нибудь полезное, конечно, с паспортом и вооружившись немного теорией. «Может быть, достаточно бороды? — спрашивал я.— Или, может быть, покрасить волосы в рыжий цвет? Я могу и хромать, опираясь на палку, носить руку на перевязи или косить глазом. Отпустите меня, пожалуйста, в Сайгон!»
Майор понимал мое нетерпение, однако таких примитивных уловок было явно недостаточно. Впоследствии я вращался в высших деловых кругах, занимаясь созданием американского заокеанского филиала, играя с головы до пят мистера Роя Эдвардса из Атланты, чью биографию в любой момент я мог бы изукрасить всевозможными взлетами и падениями. К тому же я знал теперь секретный код, конспиративные имена, умел обращаться с коротковолновым передатчиком, знал явки и предупредительные сигналы тревоги. Например, обговаривались определенные места, где я должен был выронить цветные мелки в определенном порядке и количестве, затем раздавить их, если мне нужно было сообщить связному что-нибудь срочное. После того, как меня снабдили на всякий случай еще и револьвером, майор отпустил меня со множеством добрых пожеланий. В целях конспирации он предложил окольный путь: поездка на пароходе вверх по Меконгу до Камбоджи, потом прямым рейсом на самолете от Пномпеня до Сайгона. И там, где в Тан Шон Нюте я некогда поджидал господ, теперь я сам стоял жарким июльским днем, маленькие усики над верхней губой, солнечные очки, гардероб из Гонконга, черный чемоданчик; «Алло, такси!»
Никто не подозревал во мне льстивого, болтливого филиппинца или мулата, и уж совсем не предполагали разбойника-таксиста, которого, вероятно, до сих пор разыскивают. Мое превращение удалось прекрасно, к сожалению, недостающие пальцы могли выдать меня, при рукопожатии какой-нибудь старый знакомый мог бы меня узнать. Но я благородно держался в стороне, в конце концов, я был не просто кто-нибудь; я прощупал ситуацию и дал объявление: требуется помещение для конторы, собственный участок земли и готовый пойти на риск персонал для создания производства. Подходящую квартиру мне обеспечил маклер, к этому добавились телефон, машина, шофер и полдюжины молодых людей, которые были благодарны за хорошо оплачиваемую работу и беспредельно услужливы. Незаметно я влился в большую толпу рыцарей наживы, которые устремились сюда из Штатов и спекулировали на том, что за ними не слишком зорко следили. Именно это мне было особенно важно: из деловых соображений и из-за отличительного признака.
Я выждал несколько недель, прежде чем встретился с Хоа Хонг. «Это ты?» — спросила она и втащила меня в цветочный магазин, который открыла в нескольких сотнях метров подальше, прямо рядом с отелем «Мажестик», снова на Рю Катина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43