Не то Лапетеус может натворить такого, что это бросит тень на всю больницу. Даже своей жене, которая так великодушно и заботливо относится к нему, Лапетеус за целый час не сказал ни одного слова. Только стонал с уродливой гримасой на лице. Сосед по палате говорил, что жена плакала и умоляла, но директор Лапетеус лежал с закрытыми глазами и молчал. А потом пожаловался главному врачу, что ему не дают спокойно умереть.
— Могу я пустить к вам посетителя? —спросила сестра.
— Кто он?
— Из совнархоза. Сказал, что по важному делу.
— Пусть войдет.
Хотя градусник подтверждал, что температура спадает, Лапетеус все же чувствовал себя плохо. Все время требовал кислорода, боялся удушья. Особенно по ночам, когда его охватывали приступы страха. Он почти ежечасно звонил и требовал дежурного врача. Днем полуспал, полубодрствовал и не терпел, когда его. И сейчас в ело голосе прозвучало недовольство.
Через несколько минут дверь палаты открылась, вошел человек в белом халате.
Антс Паювийдик. Лапетеус враждебно и мрачно смотрел на него. С каких пор Паювийдик работает в совнархозе? В качестве кого? В управлении строительства? Не может быть.
Паювийдик рабочий, каменщик, а в управлении сидят инженеры, техники, экономисты и тому подобное. Что все это означает?
Паювийдик подошел к его постели, переставил стоявший в ногах стул к кровати, сел на него и протянул руку. Лапетеус почувствовал в своей руке шершавую и мозолистую ладонь гостя.
— Здорово, капитан! У тебя директорские замашки так въелись в кровь, что и в больнице требуешь предварительного доклада. Честно говоря, я боялся, что ты выглядишь паршивее. Н-да, крепкий ты мужик, это точно.
За веселыми словами Паювийдик прятал тяжелое впечатление, которое произвел на него Лапетеус. С тощего, с ввалившимися щеками и остро торчащими скулами лица на него глядели недоверчивые глаза. Паювийдик был подготовлен к тому, что от его бывшего командира роты остались только кости да кожа. Человек, который потерял хмного крови и держится только на уколах и лекарствах, не пышет здоровьем. Паювийдика не удивила бледно-желтая кожа Лапетеуса и то, что он бессильно лежал на подушках. В полевых лазаретах приходилось видеть людей, которые за несколько часов становились похожими на покойника. Он по своему опыту знал, что значит неделями находиться между жизнью и смертью. Не внешность Лапетеуса подействовала на Паювийдика. Поразило поведение. Почему
Лапетеус прячется от людей? Почему он сейчас так сердито уставился на него? Именно то, как держался и как смотрел Лапетеус, угнетало больше всего. Паювийдик ощущал во взгляде Лапетеуса недоверие, подозрение, вызов, злобное упрямство и еще что-то, вызывавшее жуть. Лапетеус неотрывно следил за выражением лица Паювийдика. Тот почувствовот это и был настороже, чтобы не выдать себя.
— Почему ты... пришел? — Лапетеус все еще враждебно косился на него.
Паювийдик заставил себя ухмыльнуться.
— Должен признаться, что легче было вклиниться з оборону немцев, чем сейчас попасть к тебе. Чтобы пробиться сквозь заградительные отряды, потребовалась гвардейская сообразительность. Медсестре, которая наседала, как херувим, пришлось наговорить бочку арестантов, прежде чем она поумнела. Чудно, что в глазах некоторых мамзелей человек становится человеком, когда перед его фамилией грохочет гром какого-нибудь высокого учреждения. Совнархоз —- это слово для нее имело вес. В конце концов, я не так уж и пересолил: ведь и я работник системы совнархоза.
Лапетеус пристально смотрел на Паювийдика из-под полуопущенных век.
— Почему ты пришел? — повторил он, делая между словами долгие паузы.
Паювийдик посерьезнел.
— Если бы я лежал вместо тебя на этих простынях, разве бы ты не навестил меня? — спокойно спросил он.
Лапетеус опустил веки. Ему было тяжело смотреть ч глаза фронтовому товарищу: ведь он-то не пришел бы проведать Паювийдика. Понял, что не другие к нему, а он стал к другим равнодушен. Но признаться в этом Лапетеус не хотел. Все его существо восставало против такого вывода. Он хотел чувствовать себя жертвой, страдающей жертвой, и до сих пор это удавалось ему. Какое право имел Паювийдик прийти и разрушить то, что он час за часом, день за днем воздвигал? Подсознание говорило ему, что если он перестанет чувствовать себя жертвой—тогда конец. И придется признать, что он жил пустой и вздорной жизнью крохотного жучка, жизнью приспособленца, у которого не было ни одной большой мысли или поступка, который всегда ставил свое «я» па первый план и мудро держался в стороне от всего, что могло потревожить его покой. Банкротство — естественный финиш такой жизни. Нет, нет, нет! Он всегда помогал своим друзьям, никогда не думал о своей шкуре. Никто, и Паювийдик тоже, не имеет права ни в чем упрекнуть его. Лапетеус ошутил панический страх перед навязчивыми мыслями: если ему окажется не под силу отогнать их, тогда у него не будет больше выхода.
Рука его нервно шарила в поисках звонка, висевшего в изголовье возле подушки.
На звонок в дверях появилась сестра.
— Кислорода! — хрипло потребовал Лапетеус.
Сестра ввела ему в нос тонкий шланг, идущий от баллона с кислородом, закрепила лейкопластырем и дала Паювийдику знак, чтобы тот ушел.
Паювийдик не обратил на это внимания.
— Больного нельзя утомлять,— сказала тогда сестра. Хотя Лапетеус, вызывая сестру, намеревался избавиться от Паювийдика, он сделал рукою движение, чтобы посетитель остался.
— Мне лучше,— прошептал он через несколько минут.
Сестра ушла.
Паювийдик спокойно и понимающе смотрел на больного.
Вдруг Лапетеус попытался сесть.
— Я убил Хаавика,— сказал он, глядя на Паювийдика широко открытыми глазами.
Тот покачал головой.
— Это был несчастный случай.
— Несчастный случай,— торопливо повторил Лапетеус, словно ожидал, что Паювийдик скажет именно это.— Я был пьян, вдребезги... Когда ты ушел... мы выпили еще с Пыдрусом... Когда и он ушел... я продолжал пить один... Черт его знает... почему я стал пить и... что толкнуло... меня мчаться... на машине... Несчастье, да, несчастье.
Он умолк и настороженно смотрел на Паювийдика.
— Когда человек покорежен, подобно тебе,— заговорил Паювийдик,— тогда у него в голове вертятся самые странные мысли. На своей шкуре пришлось испытать. А так как я топаю по земному шарику лет на пять, на шесть дольше, чем ты, и при этом повидал разных людей, то я понимаю: не только вино погнало тебя за руль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
— Могу я пустить к вам посетителя? —спросила сестра.
— Кто он?
— Из совнархоза. Сказал, что по важному делу.
— Пусть войдет.
Хотя градусник подтверждал, что температура спадает, Лапетеус все же чувствовал себя плохо. Все время требовал кислорода, боялся удушья. Особенно по ночам, когда его охватывали приступы страха. Он почти ежечасно звонил и требовал дежурного врача. Днем полуспал, полубодрствовал и не терпел, когда его. И сейчас в ело голосе прозвучало недовольство.
Через несколько минут дверь палаты открылась, вошел человек в белом халате.
Антс Паювийдик. Лапетеус враждебно и мрачно смотрел на него. С каких пор Паювийдик работает в совнархозе? В качестве кого? В управлении строительства? Не может быть.
Паювийдик рабочий, каменщик, а в управлении сидят инженеры, техники, экономисты и тому подобное. Что все это означает?
Паювийдик подошел к его постели, переставил стоявший в ногах стул к кровати, сел на него и протянул руку. Лапетеус почувствовал в своей руке шершавую и мозолистую ладонь гостя.
— Здорово, капитан! У тебя директорские замашки так въелись в кровь, что и в больнице требуешь предварительного доклада. Честно говоря, я боялся, что ты выглядишь паршивее. Н-да, крепкий ты мужик, это точно.
За веселыми словами Паювийдик прятал тяжелое впечатление, которое произвел на него Лапетеус. С тощего, с ввалившимися щеками и остро торчащими скулами лица на него глядели недоверчивые глаза. Паювийдик был подготовлен к тому, что от его бывшего командира роты остались только кости да кожа. Человек, который потерял хмного крови и держится только на уколах и лекарствах, не пышет здоровьем. Паювийдика не удивила бледно-желтая кожа Лапетеуса и то, что он бессильно лежал на подушках. В полевых лазаретах приходилось видеть людей, которые за несколько часов становились похожими на покойника. Он по своему опыту знал, что значит неделями находиться между жизнью и смертью. Не внешность Лапетеуса подействовала на Паювийдика. Поразило поведение. Почему
Лапетеус прячется от людей? Почему он сейчас так сердито уставился на него? Именно то, как держался и как смотрел Лапетеус, угнетало больше всего. Паювийдик ощущал во взгляде Лапетеуса недоверие, подозрение, вызов, злобное упрямство и еще что-то, вызывавшее жуть. Лапетеус неотрывно следил за выражением лица Паювийдика. Тот почувствовот это и был настороже, чтобы не выдать себя.
— Почему ты... пришел? — Лапетеус все еще враждебно косился на него.
Паювийдик заставил себя ухмыльнуться.
— Должен признаться, что легче было вклиниться з оборону немцев, чем сейчас попасть к тебе. Чтобы пробиться сквозь заградительные отряды, потребовалась гвардейская сообразительность. Медсестре, которая наседала, как херувим, пришлось наговорить бочку арестантов, прежде чем она поумнела. Чудно, что в глазах некоторых мамзелей человек становится человеком, когда перед его фамилией грохочет гром какого-нибудь высокого учреждения. Совнархоз —- это слово для нее имело вес. В конце концов, я не так уж и пересолил: ведь и я работник системы совнархоза.
Лапетеус пристально смотрел на Паювийдика из-под полуопущенных век.
— Почему ты пришел? — повторил он, делая между словами долгие паузы.
Паювийдик посерьезнел.
— Если бы я лежал вместо тебя на этих простынях, разве бы ты не навестил меня? — спокойно спросил он.
Лапетеус опустил веки. Ему было тяжело смотреть ч глаза фронтовому товарищу: ведь он-то не пришел бы проведать Паювийдика. Понял, что не другие к нему, а он стал к другим равнодушен. Но признаться в этом Лапетеус не хотел. Все его существо восставало против такого вывода. Он хотел чувствовать себя жертвой, страдающей жертвой, и до сих пор это удавалось ему. Какое право имел Паювийдик прийти и разрушить то, что он час за часом, день за днем воздвигал? Подсознание говорило ему, что если он перестанет чувствовать себя жертвой—тогда конец. И придется признать, что он жил пустой и вздорной жизнью крохотного жучка, жизнью приспособленца, у которого не было ни одной большой мысли или поступка, который всегда ставил свое «я» па первый план и мудро держался в стороне от всего, что могло потревожить его покой. Банкротство — естественный финиш такой жизни. Нет, нет, нет! Он всегда помогал своим друзьям, никогда не думал о своей шкуре. Никто, и Паювийдик тоже, не имеет права ни в чем упрекнуть его. Лапетеус ошутил панический страх перед навязчивыми мыслями: если ему окажется не под силу отогнать их, тогда у него не будет больше выхода.
Рука его нервно шарила в поисках звонка, висевшего в изголовье возле подушки.
На звонок в дверях появилась сестра.
— Кислорода! — хрипло потребовал Лапетеус.
Сестра ввела ему в нос тонкий шланг, идущий от баллона с кислородом, закрепила лейкопластырем и дала Паювийдику знак, чтобы тот ушел.
Паювийдик не обратил на это внимания.
— Больного нельзя утомлять,— сказала тогда сестра. Хотя Лапетеус, вызывая сестру, намеревался избавиться от Паювийдика, он сделал рукою движение, чтобы посетитель остался.
— Мне лучше,— прошептал он через несколько минут.
Сестра ушла.
Паювийдик спокойно и понимающе смотрел на больного.
Вдруг Лапетеус попытался сесть.
— Я убил Хаавика,— сказал он, глядя на Паювийдика широко открытыми глазами.
Тот покачал головой.
— Это был несчастный случай.
— Несчастный случай,— торопливо повторил Лапетеус, словно ожидал, что Паювийдик скажет именно это.— Я был пьян, вдребезги... Когда ты ушел... мы выпили еще с Пыдрусом... Когда и он ушел... я продолжал пить один... Черт его знает... почему я стал пить и... что толкнуло... меня мчаться... на машине... Несчастье, да, несчастье.
Он умолк и настороженно смотрел на Паювийдика.
— Когда человек покорежен, подобно тебе,— заговорил Паювийдик,— тогда у него в голове вертятся самые странные мысли. На своей шкуре пришлось испытать. А так как я топаю по земному шарику лет на пять, на шесть дольше, чем ты, и при этом повидал разных людей, то я понимаю: не только вино погнало тебя за руль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63