А кто за него заступается? Дельный человек сам знает, умеет, сам справляется. И он ответил уже совсем официальным тоном:
— Я действительно занимаюсь вопросами строительства.
— Приходи на нашу стройку.
— Что там случилось? Прижимают?
Паювийдик скова внимательно посмотрел на Лапетеуса. Он словно изучал и оценивал, взвешивал и размышлял.
— Ничего не случилось,— наконец спокойно сказал он.— Я пришел сюда не ради себя. Если ты занимаешься строительными делами, то должен был заметить, какой беспорядок царит на стройках. Вот это-то и выводит из себя. Во-первых, мы не выполняем плана. Все привыкли к этому, а разве можно привыкать к такому положению?
Андрее Лапетеус слушал Паювийдика, и у него отходило от сердца. Припомнилось, что когда-то Паю-вийдик, кажется, говорил примерно то же самое. Однажды где-то в ресторане. Лапетеус думал о том, что в четыре часа у председателя начинается совещание. Промышленный отдел должен был представить сводный отчет, а он его еще не смотрел.
— Так, так,— заметил он Паювийдику. Тот продолжал:
— В старое время любой предприниматель обанкротился бы, веди он дела так, как ведут на нашем строительстве. Проекты переделываются по десять раз. Каменщики кладут стены, штукатуры приглаживают их, маляры окрашивают, потом приходят новые люди и прорубают в стенах проемы для дверей, разные дыры и канавки. И опять все начинается сначала. Пропадает материал. Никому нет дела, никто не отвечает. Злость берет. Говоришь с прорабом, с инженерами, выступаешь на собраниях — ничего не помогает. Затыкают тебе рот хитрыми разговорами о показателях, нормах, планах, о пере- и недовыполнениях, о специализации и координации. А порядка — ни малейшего.
— Одну секунду,— прервал его Лапетеус.— Я должен позвонить в промышленный отдел.
Паювийдик умолк.
Лапетеус нажал кнопку, помещенную под краем стола.
— Продолжай,— заметил он Паювийдику.— Я слушаю. Не бойся, что я пропущу твои слова мимо ушей.
— Беспорядками, неряшеством и разгильдяйством пользуются различные комбинаторы и рвачи. Воруют страшным образом. Одну машину кирпича или цемента на стройку, другая катится куда-нибудь на окраину города во двор индивидуального застройщика. Спекулируют всем — цинковыми трубами, электропроводами, краской, унитазами, стеклом, кирпичом/цементом, известью. Неужели мы воевали для того, чтобы всякие махинаторы и спекулянты возводили себе дворцы?
В дверях появилась молодая крашеная блондинка.
— Соедините меня с Коориком,— приказал Лапетеус.
Паювийдик смотрел на них.
— Государство содействует возведению индивидуальных жилищ,— теперь Лапетеус обратился к Паювий-дику.
— Я говорю не о честных людях, которых нужда заставляет строить, а о жуликах,— возразил тот.
Зазвонил телефон. Лапетеус привычным движением взял трубку.
— Коорик? Я не обнаружил на своем слоле сволок... Пришлите немедленно... Надеюсь, что мне в дальнейшем не придется больше напоминать о подобном.
Паювийдику расхотелось говорить.
— Ты говоришь об очень серьезных вещах,— произнес Лапетеус.— Факты у тебя есть?
— Какие?
— Что расхищают общественное достояние?
— Пришли своих людей и приходи сам на стройку. Пусть они изучат положение. И потолкуйте с рабочими. А то приходят, несколько минут побегают по строительным лесам и часами сидят в конторе. А там за милую душу все кривули прямыми представят.
Лапетеус посмотрел на часы.
—- У тебя нет времени? — спросил Паювийдик.
— Есть. Пятнадцать минут. Не обижайся — десять профилей, одно собрание и совещание за другим.
— Понимаю. Если совещание — главное звено в руководстве, то к нему нужно основательно подготовиться,— полунасмешливо, полуразочарованно сказал Паювийдик.— Мне больше нечего добавить. На стройплощадках неразбериха. Никто конкретно не отвечает ни за материалы, ни за что. Всевозможных инженеров, техников, планировщиков и нормировщиков хоть пруд пруди, а дело хромает на обе ноги.
Лапетеус вспылил:
— Ты говоришь...
— Как классовый враг,— опередил его Паювийдик.— Ты вроде нашего начальника. Ему как только скажешь что-нибудь, так и заведется, словно граммофон: классовый враг, плачешь о старом строе, отсталый элемент. Но разве честный рабочий человек, у кого душа болит при виде разгильдяйства, безразличия, глупости, спекуляции, неумелости и черт его знает еще чего, разве он должен только орать аллилуйя?!
— Вещи нужно рассматривать в перспективе,— немного утомленным голосом произнес Лапетеус.— Конечно, ты в чем-то и прав. Видимо, необходимо глубже вникнуть в проблемы строительства. Изучим, углубимся и, если нужно, поставим вопрос на заседании исполкома или набюро обкома.
— Я все меньше понимаю содержание таких слов, вникать, «основательнее заниматься», поставить на бюро». Если в них есть все же смысл, да изучай, занимайся и вникай. Но прежде всего приходи к нам на стройку. Походи, посмотри. У тебя власть и сила, как я говорил, авось что-нибудь сможешь сделать. Ну, до свидания.
Лапетеус вышел из-за стола.
— Ты все говоришь о силе и власти. Их у меня не так много, как ты думаешь.
Он проводил Паювийдика до двери и снова крепко стиснул его руку.
— До свидания. Приду к вам посмотреть, приду. Сколько от этого будет помощи, это дело другое. Но что-нибудь мы предпримем... Всего хорошего... скромный читатель газет.
Когда дверь за Паювийдиком закрылась, Лапетеус тихонько засмеялся. Последние слова показались ему удачной шуткой.
На совещание он пошел подготовленным.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
1
Реэт Лапетеус поступила так, как решила. Но ей и в райкоме партии не повезло — первого секретаря на месте не было.
Что делать? Обождать? Прийти в другой раз? Или поговорить со вторым секретарем? Ей не хотелось ни уходить, ни говорить со вторым. Она была убеждена, что от всевозможных помощников и заместителей, вторых и третьих, толку мало, какими бы звучными ни были наименования их должностей. То, что скажет министр или заведующий, директор или первый секретарь, это уже весомо. А все, кто суетятся и хлопочут вокруг главного хозяина, самостоятельно ничего не решают или распоряжаются только по мелочам. В мало-мальски серьезных вопросах они, не согласовав с начальником, ничего не предпринимают. Другое дело в хозяйственных учреждениях, например на базах и в снабженческих конторах, где зачастую тезисе завести связи с подчиненными,— они больше знают, больше рискуют п умеют вести дела. Лучше всего, конечно, когда удается добиться сотрудничества звеньев: маленькие люди информируют и устраивают, большие начальники накладывают резолюции «согласен» или «выдать».
Реэт все же решила поговорить со вторым секретарем, который, как сказали, был на месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
— Я действительно занимаюсь вопросами строительства.
— Приходи на нашу стройку.
— Что там случилось? Прижимают?
Паювийдик скова внимательно посмотрел на Лапетеуса. Он словно изучал и оценивал, взвешивал и размышлял.
— Ничего не случилось,— наконец спокойно сказал он.— Я пришел сюда не ради себя. Если ты занимаешься строительными делами, то должен был заметить, какой беспорядок царит на стройках. Вот это-то и выводит из себя. Во-первых, мы не выполняем плана. Все привыкли к этому, а разве можно привыкать к такому положению?
Андрее Лапетеус слушал Паювийдика, и у него отходило от сердца. Припомнилось, что когда-то Паю-вийдик, кажется, говорил примерно то же самое. Однажды где-то в ресторане. Лапетеус думал о том, что в четыре часа у председателя начинается совещание. Промышленный отдел должен был представить сводный отчет, а он его еще не смотрел.
— Так, так,— заметил он Паювийдику. Тот продолжал:
— В старое время любой предприниматель обанкротился бы, веди он дела так, как ведут на нашем строительстве. Проекты переделываются по десять раз. Каменщики кладут стены, штукатуры приглаживают их, маляры окрашивают, потом приходят новые люди и прорубают в стенах проемы для дверей, разные дыры и канавки. И опять все начинается сначала. Пропадает материал. Никому нет дела, никто не отвечает. Злость берет. Говоришь с прорабом, с инженерами, выступаешь на собраниях — ничего не помогает. Затыкают тебе рот хитрыми разговорами о показателях, нормах, планах, о пере- и недовыполнениях, о специализации и координации. А порядка — ни малейшего.
— Одну секунду,— прервал его Лапетеус.— Я должен позвонить в промышленный отдел.
Паювийдик умолк.
Лапетеус нажал кнопку, помещенную под краем стола.
— Продолжай,— заметил он Паювийдику.— Я слушаю. Не бойся, что я пропущу твои слова мимо ушей.
— Беспорядками, неряшеством и разгильдяйством пользуются различные комбинаторы и рвачи. Воруют страшным образом. Одну машину кирпича или цемента на стройку, другая катится куда-нибудь на окраину города во двор индивидуального застройщика. Спекулируют всем — цинковыми трубами, электропроводами, краской, унитазами, стеклом, кирпичом/цементом, известью. Неужели мы воевали для того, чтобы всякие махинаторы и спекулянты возводили себе дворцы?
В дверях появилась молодая крашеная блондинка.
— Соедините меня с Коориком,— приказал Лапетеус.
Паювийдик смотрел на них.
— Государство содействует возведению индивидуальных жилищ,— теперь Лапетеус обратился к Паювий-дику.
— Я говорю не о честных людях, которых нужда заставляет строить, а о жуликах,— возразил тот.
Зазвонил телефон. Лапетеус привычным движением взял трубку.
— Коорик? Я не обнаружил на своем слоле сволок... Пришлите немедленно... Надеюсь, что мне в дальнейшем не придется больше напоминать о подобном.
Паювийдику расхотелось говорить.
— Ты говоришь об очень серьезных вещах,— произнес Лапетеус.— Факты у тебя есть?
— Какие?
— Что расхищают общественное достояние?
— Пришли своих людей и приходи сам на стройку. Пусть они изучат положение. И потолкуйте с рабочими. А то приходят, несколько минут побегают по строительным лесам и часами сидят в конторе. А там за милую душу все кривули прямыми представят.
Лапетеус посмотрел на часы.
—- У тебя нет времени? — спросил Паювийдик.
— Есть. Пятнадцать минут. Не обижайся — десять профилей, одно собрание и совещание за другим.
— Понимаю. Если совещание — главное звено в руководстве, то к нему нужно основательно подготовиться,— полунасмешливо, полуразочарованно сказал Паювийдик.— Мне больше нечего добавить. На стройплощадках неразбериха. Никто конкретно не отвечает ни за материалы, ни за что. Всевозможных инженеров, техников, планировщиков и нормировщиков хоть пруд пруди, а дело хромает на обе ноги.
Лапетеус вспылил:
— Ты говоришь...
— Как классовый враг,— опередил его Паювийдик.— Ты вроде нашего начальника. Ему как только скажешь что-нибудь, так и заведется, словно граммофон: классовый враг, плачешь о старом строе, отсталый элемент. Но разве честный рабочий человек, у кого душа болит при виде разгильдяйства, безразличия, глупости, спекуляции, неумелости и черт его знает еще чего, разве он должен только орать аллилуйя?!
— Вещи нужно рассматривать в перспективе,— немного утомленным голосом произнес Лапетеус.— Конечно, ты в чем-то и прав. Видимо, необходимо глубже вникнуть в проблемы строительства. Изучим, углубимся и, если нужно, поставим вопрос на заседании исполкома или набюро обкома.
— Я все меньше понимаю содержание таких слов, вникать, «основательнее заниматься», поставить на бюро». Если в них есть все же смысл, да изучай, занимайся и вникай. Но прежде всего приходи к нам на стройку. Походи, посмотри. У тебя власть и сила, как я говорил, авось что-нибудь сможешь сделать. Ну, до свидания.
Лапетеус вышел из-за стола.
— Ты все говоришь о силе и власти. Их у меня не так много, как ты думаешь.
Он проводил Паювийдика до двери и снова крепко стиснул его руку.
— До свидания. Приду к вам посмотреть, приду. Сколько от этого будет помощи, это дело другое. Но что-нибудь мы предпримем... Всего хорошего... скромный читатель газет.
Когда дверь за Паювийдиком закрылась, Лапетеус тихонько засмеялся. Последние слова показались ему удачной шуткой.
На совещание он пошел подготовленным.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
1
Реэт Лапетеус поступила так, как решила. Но ей и в райкоме партии не повезло — первого секретаря на месте не было.
Что делать? Обождать? Прийти в другой раз? Или поговорить со вторым секретарем? Ей не хотелось ни уходить, ни говорить со вторым. Она была убеждена, что от всевозможных помощников и заместителей, вторых и третьих, толку мало, какими бы звучными ни были наименования их должностей. То, что скажет министр или заведующий, директор или первый секретарь, это уже весомо. А все, кто суетятся и хлопочут вокруг главного хозяина, самостоятельно ничего не решают или распоряжаются только по мелочам. В мало-мальски серьезных вопросах они, не согласовав с начальником, ничего не предпринимают. Другое дело в хозяйственных учреждениях, например на базах и в снабженческих конторах, где зачастую тезисе завести связи с подчиненными,— они больше знают, больше рискуют п умеют вести дела. Лучше всего, конечно, когда удается добиться сотрудничества звеньев: маленькие люди информируют и устраивают, большие начальники накладывают резолюции «согласен» или «выдать».
Реэт все же решила поговорить со вторым секретарем, который, как сказали, был на месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63