По звону посуды и по запасу поджариваемого мяса можно было догадаться, что на другом конце двора Вазира и Ханифа тоже не дремали: под брезентовым навесом они готовили из только что зарезанного барана кавардак1, мудрили над пловом. Агзам-ата кипятил воду для живительного чая да любовался легкой силой и мастерством молодежи.
— Молодцы, сыны мои, молодцы! Пусть еще крепче станут ваши руки! Спасибо отцам вашим! —то и дело растроганно повторял он.
Перед самым обедом парни немного сбавили темп.
Полная холодной годжи огромная коричневая кастрюля, которую привез в багажнике Аброр, манила к себе. Вазира умело набила большую сумку касушками, блюдами, чашками-плошками.
Вазира умело, быстро, как заправская бригадная повариха, наполнила касы годжой, первую протянула Аброру вместе с ложкой, а Аброр передал касу и ложку отцу, сидевшему, скрестив ноги, на помосте. Расположились там и остальные. Свесив с помоста ноги, принимали касы вежливо, неторопливо. Охлажденная кислым молоком годжа возбуждала аппетит, некоторые джигиты попросили добавки — ведь годжа теперь такая редкость!
Зафару не хватило касы и ложки. Вот было здорово, когда он с дядей Шакиром вместе отпивал суп прямо из дядиной ка-сушки!
1 Кавардак — куски жареной баранины.
Кислое молоко разукрасило ему нос и подбородок — добрый смех, вызванный Зафаром, прибавил всем веселого настроения.
— Давайте, друзья, договоримся: если мы сегодня не закончим стены, будем считать, что провели день напрасно! — Здоровенный, черный как негр парень соскочил с супы.— Объявляем соревнование между четырьмя стенами... четырьмя командами. Ну, все готовы?
— Готовы! — сказал Шакир.— Аброр-ака, вы, проектировщик, за вами контроль. Идет?
— Идет!—Аброр засмеялся и потряс бечевкой с грузилом-камешком.— Участки работы для каждой бригады будут разделены поровну.
— Тем, кто выиграет соревнование,— плов и сорокаградусная, а тем, кто проиграет,— щи из кислой капусты и лимонад в неограниченном количестве.
То и дело вспыхивал смех. А когда работаешь с праздником в душе, сама работа идет быстро.
К вечеру все четыре стены поднялись в рост человека. Кавардак, чай и спасительные шутки подкрепляли силы строителей, и в конце «смены» дом уже приобрел вид дома, только без крыши.
— Рахмат, спасибо, сыны мои, молодцы вы, хватит, кончай работу! Нас ждет плов,— сказал Агзам-ата.
Парни умылись, поливая друг другу на руки, сняли рабочие спецовки, переоделись. Аброр подмигнул брату, и Шакир принес сумку, в которой застенчиво звякнули бутылки. Застенчиво и Шакир посмотрел на отца.
— Давайте, давайте веселитесь,— разрешил Агзам-ата.— Когда мы были такие вот, как вы нынче, мы тоже не отказывались от этого удовольствия.
Водку пили осторожно —по одной малой пиалушке. Присутствие аксакала и женщин сдерживало тех, кому, может, хотелось выпить еще.
Стены были почти закончены, осталось уложить два-три ряда кирпичей, а затем возводить стропила. Агзам-ата намеревался нанять мастера, сведущего в том, как покрыть крышу и установить окна-двери.
Ну и ну, столько сделать за один день! Вот что значит хашар! — удивлялась Малика.
Да и Вазира тоже удивлялась, видя, как весело и споро шла работа и как празднично и весело расходились друзья Шакира после работы, уставшие, конечно, но приятно возбужденные и всем сделанным, и уважением, к ним проявленным. «Вот что значит хашар!» — повторила про себя Вазира, думая и о том, что, видно, в бешик-тое тоже есть доброе начало, приятно возбуждающее, поднимающее настроение, чего она тогда не поняла. Умеют же люди делать добрые дела бескорыстно, умеют, когда захотят!
Говорят, что и Большой Ферганский канал строили до войны вот так же, хашаром, да? — спросила Вазира мужа, заранее зная, что Аброру приятно будет ответить.
Аброр, конечно, догадался, с какой целью спрашивает его Вазира.
— О ханум, все ли вы знаете о хашаре? Знаете ли, например, что писатель Петр Павленко и великий кинорежиссер Эйзенштейн хотели сделать фильм о всенародном ферганском хашаре?
— Стройка была такой экзотичной для Эйзенштейна...
— Не экзотичной, а человечной, Вазира! Когда души стольких людей разъедает эгоизм, равнодушие, корыстолюбие, нежелание хоть чуточку утруждать себя не для себя, разве мы не должны все больше и больше ценить нашу традицию хашара? Ведь это же здорово, что люди могут запросто собраться, чтобы подарить друг другу свое внимание, свое время, свои сбережения, свое душевное тепло, свою... мускульную силу, наконец! И вот великий Эйзенштейн почувствовал это и захотел снять об этом фильм. Я благодарен ему уже за одно такое желание. Он уже тогда оказался прозорливей многих из нас. Да-да, иные хорошие народные традиции мы и сегодня бездумно называем предрассудками...
— А это камень, конечно, в мой огород...— Вазиру раздражал менторский тон мужа.
— Конечно, ханум! Чтобы вы поняли: наш бешик-той был тоже вроде бескорыстного семейного хашара.
— Но он не был таким,— жестко сказала, словно отрезала, жена и отошла от Аброра туда, где стояла посуда.
Проект был сдал вовремя. И строители не подвели.
27 октября, в день пятидесятилетия Советского Узбекистана, среди тысяч и тысяч демонстрантов, заполнивших плошадь Ленина, были празднично разодетые Аброр, Вазира, Зафар, Малика.
Вазира показала детям на Аллею фонтанов:
— Запомните: всю эту красоту придумал ваш отец.
— Не я один, многие,— возразил Аброр.
Но мысль о том, что среди этих многих был он, и то, что Вазира сочла нужным сказать о его работе детям, наполнили сердце светлым чувством...
Ну, а после того как отшумели юбилейные торжества, Аброр выбрал минуту, когда Садриев был один, пришел к нему с большой папкой.
Заветные эскизы строений вокруг голубого Бозсу, эскизы, которые раньше висели на стене мастерской Аброра, из-за срочного задания, связанного с Аллеей фонтаном, перекочевали в папку. Красивое здание в стиле восточного зодчества. Плоская крыша его покрыта не железом и не шифером, а аркой из зеленой травки, в которой горят алые тюльпаны. Это напоминало некоторые старые ташкентские дома с маками на плоской кровле. Садриев и за рубежом видел строения такого типа. Кстати, современные железобетонные конструкции позволяют делать подобные крыши водонепроницаемыми.
— Крышу хорошо продумали,— сказал Садриев Аброру.— Ну, а вот этот эскиз... кипарисы в нашем городе, наверное, не будут расти.
— Наби Садриевич, они уже растут. Да, пока только в ботаническом саду. Там им созданы микроусловия. Кипарисы боятся зимних холодов. Но на берегу Бозсу и зимой будет тепло — вода проходит через агрегаты ТашГРЭС: охлаждая их, сама нагревается. Я думаю, это обстоятельство следует использовать в помощь природе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81