.. Агзам-ата может заставить воду и в гору течь». Мираб-ское мастерство отца не раз восхищало и Аброра. «Вот и нынешнее русло Бозсу проложили некогда такие же искусные мастера,— думал он.— Прирожденные мирабы».
Мираб Агзам некогда любил ходить пешком по ташкентским улицам. Особенно летом. Шел бы и шел по тротуарам — в густой тени высоких деревьев, что выстроились в бесконечные ряды, под веселое журчание воды в арыках. За определенными улицами закрепляли определенного рабочего, обязанного следить, чтоб на его участке всегда было достаточно воды. Идет, бывало, Агзам-ата по пешеходной тропе, слушает говор воды... чуть где он смолк — мираб направляется туда. Обнаружит, что пересох арык или русло илом занесло, что деревья без воды начинают вянуть,— немедленно за поливальщиком, гневный, решительный. А если помощь окажется нужной, сам первый и поможет. Глядишь, и ожил снова арык, весело зажурчал, зазвенел тугой поток.
— Видно, прошли времена мирабов! Были поливальщики, теперь силесари!..— Агзам-ата невольно, а скорей даже намеренно исковеркал слово «слесарь».— Нам до силесарей далеко, тянуться да тянуться. Хотя... возьми этот двор... В зелени вроде весь, ухожен неплохо, а?.. Дай его вам, силесарям, в два счета превратите в пустыню! Железобетона здесь понатыкаете!.. У меня сердце кровью обливается, сынок.
Аброр нервно проглотил слюну: непросто опровергнуть сейчас отца, очень непросто.
1 Мираб — лицо, ведающее распределением воды в оросительной системе
— Отец, вы меня не валите в одну кучу с теми, торопыгами, кого я и сам терпеть не могу. Я хочу, чтобы берега эти были в десять раз зеленее и краше, чем нынче. Кстати, сегодня я опять столкнулся из-за этого с нашим директором.
— Что толку от твоих споров и схваток! — буркнул Шакир, глядя в землю.— Переселяться надо... не тянуть с этим делом.
— А где вы квартиру получаете, известно?
— В Юнусабаде выделяют, в новом жилмассиве.
Ханифа почувствовала, что наступает самый ответственный миг на семейном совете, и тоже взобрался на чорпою.
— В новых домах все готовое,— сказал Аброр, посмотрев на мать.— Ни о дровах, ни об угле на зиму думать не надо. Холодная и горячая вода, газ...
— А летом? — перебила Ханифа-хола.— А карабкаться на чет-вертый-пятый этаж да спускаться оттуда?
— Дадут и на нижнем, если попросишь,— Шакир гнул свое: скорей бы, скорей получать новую квартиру, не тянуть с переездом.
Агзам-ата молчал, сидел, склонив голову да привычно пощипывая бородку.
— Это что же выходит,— продолжала упорствовать Ханифа-хола,— бросай такой ухоженный прохладный двор и давай-ка жарься в вашем доме — душном и раскаленном?.. А тут свадьба на носу. На троих-то нам всего две комнаты дадут. Сколько туда гостей поместится? И двора нет, где бы можно курпачи да паласы расстелить!
— Зато балкон будет! — сказал, усмехнувшись, Аброр.
— Молчи уж про эти свои балконы! Отдохнешь там, как же, подышишь свежим воздухом!.. Пыли наглотаешься, оглохнешь от уличного шума — вот и все удовольствие... А попробуй ночью засни на цементе. Да и духотища.
— Ну, я не знаю... Коль не в новый дом, так куда вы собираетесь переселяться, отец?
Агзам-ата поднял голову:
— Сынок, богу одному известно, сколько нам со старухой жить осталось. Была у меня мечта в этом дворе свой век дожить, а там уж переселили бы меня прямо на кладбище Минор, тоже на берегу Бозсу, рядом... Да, видать, не суждено мечте исполниться... Мы с матерью вашей все равно что деревья, они ведь только на земле растут. Оторви нас от земли — недолго протянем, завянем... Знаю, трудно получить сейчас новый участок, еще сложней будет стройку на нем затевать... Но деревья лишь в землю корни пускают. В землю...
Вот и сходите куда надо, пусть участок земли поближе к нам дадут. Отец сорок лет труда отдал Ташкенту. Еще живы те, кто видал, как сам Ахунбабаев1 орден ему на грудь приколол... Подтвердят, если потребуется! - подхватила Ханифа-хола.
1 К а л л а ш Ахунбабаев — видный государственный деятель Советского Узбекистана, с 1925 года до конца жизни (1943) был председателем ЦИК и Президиума Верховного Совета Узбекской ССР.
— Да не в ордене дело! — проворчал Агзам-ата.— Зачем орденом козырять?
— В черте города свободной земли на осталось,— развел руками Аброр.— И многоэтажные дома стали теперь плотней, чем раньше, ставить. А участки... их почти прекратили выделять.
— Ну конечно, как до нас черед дошел, у вас все прекратилось! — чуть ли не выкрикнула Ханифа-хола.— А тем, кто деньги предложит,— пожалуйста!
Аброр тоже не сдержался, бросил резко:
— Ну так возьмите и купите!
— Хорошо, купим! — в тон ему ответил отец.
Он слышал, что государство немалые деньги платит тем, чьи личные дома сносят. Представитель исполкома уже подсчитал, сколько у них во дворе деревьев, виноградных побегов, сколько леса ушло в свое время на строительство дома и других материалов, все измерил — от крыши до пола, учел и внутреннюю отделку. Приблизительно прикинув, заверил: «По нынешним меркам самое меньшее семь, а то и восемь тысяч рублей получите». Агзам-ата цифру эту сыновьям не назвал, показалась она ему неоправданно большой. Не дадут столько, но...
— Себя заложу, а участок куплю,— заявил он решительно.— Хоть недостроенный. Есть брошенные участки, где хозяева одни фундаменты успели заложить...
У Шакира от волненья сердце молотком застучало, он соскочил с помоста.
— Страшно дорогое дело затеваете, отец!—воскликнул он.— Участок такой, начатый, еще найти надо, официально все оформить, а потом материалы доставать, а строить во что обойдется?.. Зачем вся эта морока? Жили бы спокойно в нормальной квартире, ее-то без хлопот получить можно!..
— Тебе покой нужен, так ты и поди получай свою квартиру! — отрезал Агзам-ата.— А участок моя забота. Сам управлюсь...
Шакир, конечно, не из тех отпрысков, кто может спокойно полеживать себе в благоустроенной квартире, когда отец будет глину месить да кирпичи таскать. Это Агзам-ата знал. Как и то, что Аброр без помощи тоже не оставит. Да и сам он... пусть ему за семьдесят, но силенки еще есть, слава аллаху. Рабочему человеку стоять надо на своем твердо, не отказываться от задуманного.
Шакир привел последний довод:
— Ладно, будем строить. Но... отсюда мы должны выбраться не позже чем месяца через два, верно? А участок раньше чем за год не обиходить... Где же девять-десять месяцев жить станем?
Аброр промолчал, хотя ясно было, что слово за ним. Ханифа-хола глянула на него исподлобья, заговорила о старшей дочери:
— К Мукамбар подадимся. Не выгонит, наверное, приютит на время.
Мукамбар? С четырьмя детьми, мужем и свекровью, на шестом этаже в девятиэтажном доме? Правда, была еще младшая, Рисолат, она в собственном домике жила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Мираб Агзам некогда любил ходить пешком по ташкентским улицам. Особенно летом. Шел бы и шел по тротуарам — в густой тени высоких деревьев, что выстроились в бесконечные ряды, под веселое журчание воды в арыках. За определенными улицами закрепляли определенного рабочего, обязанного следить, чтоб на его участке всегда было достаточно воды. Идет, бывало, Агзам-ата по пешеходной тропе, слушает говор воды... чуть где он смолк — мираб направляется туда. Обнаружит, что пересох арык или русло илом занесло, что деревья без воды начинают вянуть,— немедленно за поливальщиком, гневный, решительный. А если помощь окажется нужной, сам первый и поможет. Глядишь, и ожил снова арык, весело зажурчал, зазвенел тугой поток.
— Видно, прошли времена мирабов! Были поливальщики, теперь силесари!..— Агзам-ата невольно, а скорей даже намеренно исковеркал слово «слесарь».— Нам до силесарей далеко, тянуться да тянуться. Хотя... возьми этот двор... В зелени вроде весь, ухожен неплохо, а?.. Дай его вам, силесарям, в два счета превратите в пустыню! Железобетона здесь понатыкаете!.. У меня сердце кровью обливается, сынок.
Аброр нервно проглотил слюну: непросто опровергнуть сейчас отца, очень непросто.
1 Мираб — лицо, ведающее распределением воды в оросительной системе
— Отец, вы меня не валите в одну кучу с теми, торопыгами, кого я и сам терпеть не могу. Я хочу, чтобы берега эти были в десять раз зеленее и краше, чем нынче. Кстати, сегодня я опять столкнулся из-за этого с нашим директором.
— Что толку от твоих споров и схваток! — буркнул Шакир, глядя в землю.— Переселяться надо... не тянуть с этим делом.
— А где вы квартиру получаете, известно?
— В Юнусабаде выделяют, в новом жилмассиве.
Ханифа почувствовала, что наступает самый ответственный миг на семейном совете, и тоже взобрался на чорпою.
— В новых домах все готовое,— сказал Аброр, посмотрев на мать.— Ни о дровах, ни об угле на зиму думать не надо. Холодная и горячая вода, газ...
— А летом? — перебила Ханифа-хола.— А карабкаться на чет-вертый-пятый этаж да спускаться оттуда?
— Дадут и на нижнем, если попросишь,— Шакир гнул свое: скорей бы, скорей получать новую квартиру, не тянуть с переездом.
Агзам-ата молчал, сидел, склонив голову да привычно пощипывая бородку.
— Это что же выходит,— продолжала упорствовать Ханифа-хола,— бросай такой ухоженный прохладный двор и давай-ка жарься в вашем доме — душном и раскаленном?.. А тут свадьба на носу. На троих-то нам всего две комнаты дадут. Сколько туда гостей поместится? И двора нет, где бы можно курпачи да паласы расстелить!
— Зато балкон будет! — сказал, усмехнувшись, Аброр.
— Молчи уж про эти свои балконы! Отдохнешь там, как же, подышишь свежим воздухом!.. Пыли наглотаешься, оглохнешь от уличного шума — вот и все удовольствие... А попробуй ночью засни на цементе. Да и духотища.
— Ну, я не знаю... Коль не в новый дом, так куда вы собираетесь переселяться, отец?
Агзам-ата поднял голову:
— Сынок, богу одному известно, сколько нам со старухой жить осталось. Была у меня мечта в этом дворе свой век дожить, а там уж переселили бы меня прямо на кладбище Минор, тоже на берегу Бозсу, рядом... Да, видать, не суждено мечте исполниться... Мы с матерью вашей все равно что деревья, они ведь только на земле растут. Оторви нас от земли — недолго протянем, завянем... Знаю, трудно получить сейчас новый участок, еще сложней будет стройку на нем затевать... Но деревья лишь в землю корни пускают. В землю...
Вот и сходите куда надо, пусть участок земли поближе к нам дадут. Отец сорок лет труда отдал Ташкенту. Еще живы те, кто видал, как сам Ахунбабаев1 орден ему на грудь приколол... Подтвердят, если потребуется! - подхватила Ханифа-хола.
1 К а л л а ш Ахунбабаев — видный государственный деятель Советского Узбекистана, с 1925 года до конца жизни (1943) был председателем ЦИК и Президиума Верховного Совета Узбекской ССР.
— Да не в ордене дело! — проворчал Агзам-ата.— Зачем орденом козырять?
— В черте города свободной земли на осталось,— развел руками Аброр.— И многоэтажные дома стали теперь плотней, чем раньше, ставить. А участки... их почти прекратили выделять.
— Ну конечно, как до нас черед дошел, у вас все прекратилось! — чуть ли не выкрикнула Ханифа-хола.— А тем, кто деньги предложит,— пожалуйста!
Аброр тоже не сдержался, бросил резко:
— Ну так возьмите и купите!
— Хорошо, купим! — в тон ему ответил отец.
Он слышал, что государство немалые деньги платит тем, чьи личные дома сносят. Представитель исполкома уже подсчитал, сколько у них во дворе деревьев, виноградных побегов, сколько леса ушло в свое время на строительство дома и других материалов, все измерил — от крыши до пола, учел и внутреннюю отделку. Приблизительно прикинув, заверил: «По нынешним меркам самое меньшее семь, а то и восемь тысяч рублей получите». Агзам-ата цифру эту сыновьям не назвал, показалась она ему неоправданно большой. Не дадут столько, но...
— Себя заложу, а участок куплю,— заявил он решительно.— Хоть недостроенный. Есть брошенные участки, где хозяева одни фундаменты успели заложить...
У Шакира от волненья сердце молотком застучало, он соскочил с помоста.
— Страшно дорогое дело затеваете, отец!—воскликнул он.— Участок такой, начатый, еще найти надо, официально все оформить, а потом материалы доставать, а строить во что обойдется?.. Зачем вся эта морока? Жили бы спокойно в нормальной квартире, ее-то без хлопот получить можно!..
— Тебе покой нужен, так ты и поди получай свою квартиру! — отрезал Агзам-ата.— А участок моя забота. Сам управлюсь...
Шакир, конечно, не из тех отпрысков, кто может спокойно полеживать себе в благоустроенной квартире, когда отец будет глину месить да кирпичи таскать. Это Агзам-ата знал. Как и то, что Аброр без помощи тоже не оставит. Да и сам он... пусть ему за семьдесят, но силенки еще есть, слава аллаху. Рабочему человеку стоять надо на своем твердо, не отказываться от задуманного.
Шакир привел последний довод:
— Ладно, будем строить. Но... отсюда мы должны выбраться не позже чем месяца через два, верно? А участок раньше чем за год не обиходить... Где же девять-десять месяцев жить станем?
Аброр промолчал, хотя ясно было, что слово за ним. Ханифа-хола глянула на него исподлобья, заговорила о старшей дочери:
— К Мукамбар подадимся. Не выгонит, наверное, приютит на время.
Мукамбар? С четырьмя детьми, мужем и свекровью, на шестом этаже в девятиэтажном доме? Правда, была еще младшая, Рисолат, она в собственном домике жила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81