— Тогда почему же?
— О господи, Юрек, да ты совсем с ума сошел! Стой, чаткнись, дай мне сказать. Ты командир наш или нет, черт возьми? Да или нет? Если нет, пожалуйста, давай драться хоть сейчас...
— Боишься мне по шее дать? Думаешь, одолеешь?
Фелек поддел ногой лежавший на дороге камень.
— Нет. Просто даже пробовать не хочу. Имею я «а это право или нет?
Он стоял, нахохлясь, вполоборота к Шреттеру и яростно ковырял каблуком мокрую землю. Шреттер внезапно сменил гнев на милость.
— Фелек!
— Чего?
— Дай лапу. Я тебя понял. Ты прав. Фелек поднял голову, глаза у него сияли.
— Прости меня,— без рисовки сказал Шреттер.
— Не за что,— пробормотал Фелек.— Пошли. Теперь они шли напрямик, сокращая себе путь,
и вскоре оказались на шоссе, ведущем в поселок. Алик уже ждал их и, когда они его окликнули, тотчас спустился в сад. Он был немного бледнее, чем обычно, но в отличном настроении.
— Вот это да!— Фелек с восхищением оглядел его.— Новые брюки?
— Нравятся?
— Ничего, подходящие. Только на моей заднице они бы мне понравились больше. О, и рубашка новая?— воскликнул он, дотрагиваясь до тонкого льняного полотна.
— Ага!
— Везет тебе, парень!— вздохнул Фелек.— Не жизнь, а малина. Зато у меня тоже будет новая рубашка. Завтра пойду покупать, ребята. Увидите — во куплю рубашку!
Солнце сильно припекало, хотя до полудня еще было далеко. Пляж, протянувшийся по песчаному берегу Сре-нявы ниже моста, кишел народом. Укрыться от палящих солнечных лучей было негде. От веранды построенного до войны кафе остались обугленные балки. Кабинки тоже сгорели. На чахлой траве, росшей по склону берега, расположилось несколько советских солдат. По шоссе беспрерывно проезжали военные грузовики. Ветер относил прямо на пляж тучи белой пыли.
Ребята остановились на мосту и, опершись на перила, смотрели на купающихся.
— Глянь, какие классные девочки!— воскликнул Фелек.— Может, все-таки останемся?
— Ничего!— успокоил его Алик.— На наш пляж тоже заглядывают девчонки не хуже этих. Вчера я там двух встретил — закачаешься...
— Ну, тогда ходу!— решительно сказал Фелек.
Они купили у разносчика три порции фруктового мороженого и перешли на другой берег реки, где раскинулся старый город. Местечко, которое они еще до войны облюбовали для себя, находилось за городом, в лугах, примыкавших к парку Костюшко.
Когда они шли вдоль берега по насыпи, Шреттер начал рассказывать Алику о Котовиче и посещении Мар-цина. Алик слушал равнодушно, не обнаруживая ни удивления, ни волнения, не перебивая и не задавая никаких вопросов. Он шел, задрав голову и скользя рассеянным взглядом по верхушкам высоких прибрежных тополей, а на губах его блуждала довольная улыбка.
Шреттер не знал, слушает его Алик или нет.
— Ты!— с раздражением окликнул он его.
Алик следил глазами за маленьким, медленно плывущим по небу перистым облачком.
— Чего?
— Смотри не перепутай чего-нибудь. Мы все должны говорить одно и то же.
Алик беззаботно улыбнулся.
— Будь покоен. Только знаешь, что я тебе скажу?
— Ну?
— Что мы встретили Януша — это ты неплохо придумал. Правильная тактика. А вот история с двумя типами мне что-то не очень нравится. Ну, хорошо, допустим, он шел с какими-то субъектами, в этом еще нет ничего странного. Но мы не могли же разглядеть, какого они роста, как одеты и прочее. Это уж похоже на то, что мы сговорились. Было темно, и какое нам дело, с кем он идет? Идет и идет, нам-то что? Если бы еще это было днем, тогда другой разговор. Правильно я говорю или нет?
— Правильно,— отозвался Фелек.— Парень говорит дело. С ним были два типа — и точка. Да, Юрек?
Шреттер молчал. Алик посмотрел на него со снисходительной улыбкой.
— Надеюсь, ты старику не расписывал, как они выглядели?
— Нет,— буркнул Шреттер.— Сказал только, что их было двое.
Вдруг он спохватился, что оправдывается перед Аликом, и закусил губу.
— Молодец!— похвалил его Алик.—- По-моему, в таких случаях лучше говорить поменьше и напускать побольше тумана: кажется, может быть, как будто и так далее.
Фелек одобрительно хлопнул его по спине.
— Правильно. Ты согласен, Юрек? Я тоже не люблю зря языком трепать. Знаешь, тебе, между прочим, крупно повезло, что ты не ходил с нами к Марцину. Краше в гроб кладут.
— Сам виноват,— пожал плечами Алик.— Нечего было соваться, раз кишка тонка. А теперь пусть расхлебывает.
— Это верно,— нехотя согласился Фелек.— Но все равно, жалко парня. Хороший был товарищ.
Шреттер не промолвил ни слова. Он шел по насыпи, сдвинув черные брови, заложив за спину руки, и о чем-то сосредоточенно думал.
— Ты чего скис?— спросил его вдруг Алик.
— Я?
— А может, нет?
— Тебе показалось.
Но Алика это не удовлетворило, и он обратился к Фелеку:
— Ну, посмотри, разве у него не кислая физиономия?
— Отстань от него,— пробормотал Фелек.
Вал, насыпанный для защиты от паводка, сворачивал в этом месте налево и шел дальше по краю большого болотистого луга, желтого от лютиков. Вдали, на фоне голубого неба, в прозрачном воздухе четко вырисовывались огромные деревья парка. Алик и Фелек сбежали вниз по откосу, а Шреттер, петляя, не спеша спустился за ними.
— Кажется, где-то здесь?— спросил Фелек, озираясь.
— Немного дальше,— сказал Алик.— Ты что, забыл?
Теперь они шли низким берегом почти у самой воды. Слева густо рос ракитник. Было тихо и пустынно. Солнце припекало все сильней. Над кустами воздух звенел от жужжания мух. Из травы выскакивали лягушки и с плеском плюхались в воду. На противоположном обрывистом берегу Сренявы ярко горели на солнце красные крыши крайних домов поселка.
По дороге они встретили только одного человека — толстого, пожилого любителя рыбной ловли. Он сидел на маленьком складном стульчике и, застыв в напряженном ожидании, следил за поплавком, мирно покачивавшимся невдалеке от берега. Рядом на траве лежал аккуратно сложенный пиджак, на нем — воскресный номер «Островецкого голоса». С другой стороны стояло небольшое ведерко.
Фелек, проходя мимо, заглянул в ведерко. Толстяк, не спускавший глаз с поплавка, даже не дрогнул.
— Иу, как?— спросил Алик, когда они отошли на приличное расстояние.— Поймал что-нибудь?
Фелек скорчил жалостливую рожу.
— И-и, две жалкие плотички! И охота этакому толстяку себя мучить. Посмотри-ка,— обернулся он,— брюхо-то у него на коленях лежит. Забавный тип.
Алик оглянулся и засмеялся. Издали толстяк в самом деле выглядел очень смешно. Только Шреттер не проявил любопытства. Он по-прежнему шел молча, на несколько шагов опередив товарищей. Вдруг он остановился. Вид у него был явно недовольный.
— Что случилось?— спросил Фелек.
— Не видишь? Какие-то подонки заняли наше место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73