— Вон мне туда путь-дорога, — сказал он, указывая на едва видневшиеся корабли.
— А мне, Ваня, завидно, — призналась Дуся. — Жалко, что я парнем не родилась...
Донцов благодарно крепко прижал к себе локоть жены, и вместе они пошли по пирсу к серому задымленному зданию, где помещался дежурный офицер соединения.
Направляясь в гавань, Донцов полагал, что флагманский корабль стоит у стенки. Тогда Дуся обождала бы, пока он представится начальству и выяснит положение с квартирой. Но корабли были на внешнем рейде, и это спутало все его расчеты. У дежурного Донцов узнал, что рейсовый катер пойдет к «Морской державе» лишь поздно вечером. Ветер все усиливался, и движение шлюпок и легких катеров было временно запрещено.
Штормовой ветер, гоня волны, бросал их на гранитный мол, разнося яростно брызги. Небо заволокло. Пошел снег. Дуся почувствовала озноб. Ветер сек снегом лицо, крутил так, что трудно было стоять. В метельной дали нелюдимо урчало, кидалось и пенилось море.
— Я озябла, Ваня, надо куда-то идти, что ли... — сказала Дуся, колотя башмак о башмак и потирая озябшие руки.
Донцов пожалел жену. Он повел плечами, будто пытаясь стряхнуть с себя какую-то тяжесть. Намерение немедленно явиться в штаб стало неосуществимым. Как ни был дисциплинирован Донцов, как ни горел желанием повидаться с друзьями, он не мог оставить Дусю под открытым небом.
— Заглянем к коменданту, Дуся, будем просить комнату для ночлега... — Донцов подхватил чемоданы, улыбкой подбадривая жену, и зашагал из гавани.
Комендант, однако, располагал лишь местами в мужском общежитии и посоветовал зайти в находившуюся неподалеку старую портовую гостиницу. Из портовой гостиницы их направили в «Дом колхозника», где обычно с местами бывало легче, оттуда, уже через весь город, они добрались до новой гостиницы «Океанская». И нигде комнат не было.
Дуся вконец устала и была голодна. Она едва сдерживалась. Ее угнетало и раздражало все происходящее. Донцов тоже несколько рсстерялся. Его твердая уверенность в том, что на военной службе бытовые вопросы разрешаются как-то сами собой, была опрокинута. Конечно, если бы он был один, никаких проблем не существовало бы. Ну, а что же делать семейным людям?
Они стояли в вестибюле роскошной гостиницы, которую в другое время Донцов охотно продемонстрировал бы жене, как новую достопримечательность города. Но сейчас ему было не до того. Лицо его все мрачнело.
— На вокзале я ночевать не буду, — сказала вдруг решительно Дуся. — Узнавай, Ваня, адрес Меркулова; может, меня приютит Елена Станиславовна, а ты — на корабль...
— Как-то неудобно, Меркулов большой начальник, — заметил нерешительно Донцов.
— Ох, Ваня! Не ты ли говорил, что едем в Белые Скалы, как в дом родной...
Трудно сказать, как скоро иссякло бы Дусино красноречие, если бы она не увидела Батырева, спускавшегося по широкой лестнице, устланной ковровой дорожкой. На отделанной под мрамор стене бегущей тенью промелькнула его фигура.
В парадной тужурке, сияющей золотом погонов и нашивок, бряцая кортиком, он подошел к ним, приветливо улыбаясь.
— Что, следуете по моим стопам?
— Вот раздумываем, — сказал неопределенно Донцов.
— Какое там раздумываем, угла нет нигде, — с горечью вырвалось у Дуси.
— Худо! — сказал Батырев, с сожалением смотря на усталые лица своих бывших попутчиков по вагону.— У коменданта были? — спросил он у Донцова.
— Были... Сами знаете, с женой нельзя в общежитие...
— Худо! — повторил Батырев. Эффектно положив руку на кортик, он играл им. — Но что же делать, давайте думать вместе.
У Дуси плыли в глазах, как мелкие пузырьки, блестящие точки. Не хотелось ни о чем думать.
— Я едва на ногах держусь, — сказала она упавшим голосом. — Ты посоветуйся, Ваня, а я вот хоть немножко посижу. — Она направилась к дивану, стоявшему у стенки.
— Это не дело, — воскликнул Батырев. Он поспешил к ней, с головы до ног отражаясь в зеркалах. — Прошу ко мне, отдохнете, обогреетесь, там все и решим. — Он взял Дусю за руку. — Ну, пожалуйста, не отказывайтесь.
Донцов, хоть и чувствовал известную неловкость, однако возражать не стал. «Того и гляди, жена разревется». Да и посетители гостиницы уже с любопытством поглядывали на них.
Номер «люкс», в который Батырев повел Донцовых, поразил Дусю своей роскошью. Мягкая мебель под белоснежными чехлами; в гостиной китайские упругие ковры с изображениями невиданных растений и птиц, в спальне две кровати, отделанные под дуб с орехом, овальное зеркало в золоченой оправе на стене, картины в дорогих рамах.
— Как видите, нечто напоминающее хрупкую мечту моего детства в Белых Скалах есть,—сказал Батырев с удовольствием.
— Как вам удалось? — с восхищением оглядывая обстановку, спросила Дуся, снимая пальто, которое Батырев немедленно подхватил. Он только самодовольно усмехнулся в ответ.
Дуся развязала пуховый платок и подала его Баты-реву. На мужа, стоявшего в дверях с чемоданами в руках, она и не посмотрела. «Стоит, как пень, даже и не поухаживает за женой».
— Эврика! — воскликнул Батырев, хлопоча с Дуси-ным пальто и платком у вешалки. — Вы, друзья, больше сегодня не ходите, никакого другого жилья не ищите. Ночевать будете в спальне. Мне в гостиной на диване постелят. Обо всем остальном я с администрацией сам договорюсь.
Донцов заколебался. Лучше бы поискать кого-нибудь из прежних приятелей и попросить, чтобы приютили. Но оставлять жену наедине с Батыревым ему вовсе не хотелось.
Батырев тотчас позвонил в ресторан и заказал ужин на всех троих в номер. Затем, оставив супругов в спальне, он вышел в гостиную, раскрыл свой чемодан, вытащил из него кожаный несессер, фотоаппарат в чехле, накрахмаленную рубашку, и тут взгляд его упал на лежащий между носовыми платками конверт с письмом от отца, которое он должен был вручить Мерку-
лову. Батырев переложил письмо в карман тужурки. Постоял секунду, раздумывая, затем хитро подмигнул своему отражению в зеркале, вышел в ванную. Налил в стакан кипятку и, вернувшись, поставил его на подоконник; вытащил конверт, стал водить им над паром. В дверь постучали.
— Можно?
Вошла Дуся в халате, с полотенцем и свертком в руках, — простоволосая, на висках кудрявились пшеничного цвета завитушки, румяная и вся какая-то по-домашнему уютная, милая.
— Я хочу пройти в ванную, — она чувствовала себя с Батырсвым по-приятельски свободно. Все же больше недели провели они вместе в одном купе в поезде, и это как-то сближало их. — А что это вы делаете? — Проходя, она заглянула через его плечо.
Батырев на мгновение смутился, но тут же иронически пояснил:
— Понимаете, Дуся, есть же на свете такие люди, которые еще не знают, что передавать через своих близких письма запечатанными, значит, выражать им недоверие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145