На кроватях рядом с окном — никого. Он залез на подоконник и надавил форточку. Она поддалась. Кончиками пальцев дотянулся до второй форточки и надавил. Она распахнулась. Глаз наполовину пролез в форточку, со второго яруса за конец схватил конверт и потянул. Форточки он оставил открытыми и, спрыгнув на землю, побежал вокруг отряда к окнам своей спальни. Перед тем как выйти на улицу, форточки первого от угла окна Глаз оставил открытыми на случай удачи. И теперь он кинул в них свернутый конверт, который упал на второй ярус кровати.
Зайдя в спальню, он разостлал конверт на кровати и рассказал бугру, где его тяпнул.
– Правильно, Глаз,— сказал бугор,— пусть буквари не спят.
Глаз написал домой, чтоб мать сходила к Сеточке и попросила ее погадать на картах. Сеточка — это кличка старухи, отменной гадалки. Карты ей только правду говорили. Про Сеточку рассказывали, что она поповская дочка и у нее на огороде запрятаны несметные богатства. В коллективизацию в колхоз не вступила и всю жизнь девой прожила, выращивая скот.
Чего только про Сеточку в Падуне не говорили! И что курицам она кладет на подкладку золотые яйца, и что сундуки у нее ломятся от мехов. Кур она давно не держала, и стайка стояла разваленная. Ян однажды проверил стайку в надежде найти золотое яйцо. Но там даже и куриного не оказалось.
Сеточка жила в одном переулке с Проворовым, безногим сапожником, и Ян как-то любопытства ради решил зайти к ней в убогий домишко. Домишко у нее был настолько маленький, что не хватало одних курьих ножек — и было б как в сказке. Он постучал в обитую фуфайкой дверь и услышал:
– Кто там?
– Я,— ответил Ян и распахнул дверь.
Дверь изнутри была занавешена ветхим одеялом, чтоб не выпускать тепло, и Ян когда откинул его рукой, то лбом уперся в зад коровы. Ян протиснулся и стал рядом с коровой, рога которой смотрели в окно.
– Чего тебе надо? — спросила Сеточка, вставая с кровати. Кровать стояла около небольшой печки.
– Меня мать послала, просила тебя зайти,— соврал Ян.
Мать с Сеточкой дружила и в лютые морозы пускала ее ночевать. Матери она часто гадала на картах.
– Ладно, скажи, зайду.
В домишке была такая темнота, что Ян, кроме коровы, кровати и печки, ничего не смог разглядеть. Электричества она себе не проводила, а пользовалась керосиновой лампой.
Ян знал от людей, что Сеточка в холода заводит корову в домишко. Отремонтировать стайку она почему-то не хотела.
Хоть Сеточка и старая и высохшая была, но на себе волочила из лесу на дрова стволы берез, обрубленные от сучков.
И вот Глаз получил из дому письмо. Мать писала, что Сеточка на него сгадала. Выпало ему «скорое возвращение домой через больную постель и казенный дом». Глаз задумался. «Как же это так, что вернусь я домой через больную постель? Чтоб меня по болезни отпустили из Одляна, надо заболеть так сильно, чтобы лежать при смерти. Да если я и умирать буду, мне не поверят. Скажут — косишь. Врут, наверное, Сеточкины карты. Так. Дальше. После того как я приеду домой, мне падает казенный дом. Опять, значит, тюрьма. Меня что, больного опять посадят? Нет, это что-то не то. Неправду нагадала Сеточка».
И не принял Глаз близко к сердцу слова Сеточки, а через несколько дней и совсем забыл про «скорое возвращение домой через больную постель и казенный дом».
Жизнь Глаза стала невыносимой, и он вновь начал уповать на письмо, отправленное начальнику уголовного розыска. «Но почему же, почему, — думал Глаз,— меня не вызывают в Заводоуковск? Ведь после второго письма Бородин прискакал сразу. А во втором я там подробно описал, что самый хреновый следователь не должен усомниться, что я был свидетелем преступления. Что еще написать, чтоб точно вызвали? Остается одно: я сам являюсь участником преступления. Но такого письма я вам не напишу. Я только свидетель, свидетель, свидетель. Ну что же вы, бараны, не можете быстро сопоставить факты. Не составляет труда позвонить в омутинскую школу или съездить туда и спросить, была ли в вашей школе кража спортивного кубка.
Я же написал, что мужики выставили стекла на первом этаже, а потом их не вставили. Учителя не могли этого не заметить. Неужели у вас есть сомнения, что я не ехал поездом Томск — Москва? Потерпевший свой поезд помнит. Я описал разговор, который был в тамбуре, ведь потерпевший должен помнить разговор. Ну а шампанское? Откуда я мог узнать, что у него было шампанское и лежало вместе с книжками в рюкзаке?
Скоро два месяца, как отправил письмо, а они му-му тянут. Вызывайте скорее, и мы вместе будем искать этих матерых преступников и шпионов иностранных разведок. А что, если у меня ловко вьйдет, если я смогу их провести, меня могут и на свободу выпустить, чтоб я помог найти шпионов. Чтоб спиртзавод цел остался. Неужели вы, ротозеи, хотите оставить шпионов гулять на свободе? Тогда они ограбят и убьют еще не одного человека и к чертовой матери пустят на воздух не один спиртзавод.
И все-таки меня вызовут. Ну не могут не вызвать. Вот тогда я и потуманю им мозги. Им никак не доказать, что мужика грабанули мы. А я буду этими шпионами прикрываться. Буду упорно стоять на своем, что главная их цель — диверсии. Что ж, заводоуковский уголовный розыск, я бросил вам вызов».
Лютые морозы злобствовали по всей стране. В бараках спать было холодно, и бушлаты не помогали. А у Глаза, как назло, украли шерстяные варежки. У марех-то и никогда не было ни шерстяных носков, ни варежек, но у Глаза при ворах было все. Вначале у него носки украли, а сейчас вот и варежки. Бушлат его новый, который он при Махе с вешалки снял, даже не спрашивая, чей он, теперь у него тоже сшушарили. И хилял он теперь в потрепанном.
А тут зону облетела печальная весть: в четвертом отряде пацан задавился. Отрядам на работе скомандовали съем, а в четвертом человека не хватает. Куда же он в такой лютый мороз куркануться мог? Долго его искали, и никому в голову не приходило в подсобку заглянуть, где заготовки хранились. Там каркасы от диванов стояли один на другом. И парень на верхний каркас положил крепкую палку, привязал к ней веревку, спустился внутрь и удавился. Из-за каркасов его не видно было. Никому и в голову не пришло туда заглянуть, уж слишком приметное место.
Срок у парня был полтора года, почти половину — отсидел, а вот удавился. Многие удивлялись — не мог десять месяцев дотерпеть. А парня этого в отряде сильно зашибали. Бугор все его фаловал за щеку взять, за это житуху дать обещал. А парень решил умереть лучше, чем сосать.
Похоронили его на одлянском кладбище, где много было могил воспитанников. Говорят, кого хоронили, даже креста не ставили. Воткнут в рыхлую землю кол, а на нем номерок, и привет.
В этот день, когда задавился пацан, Глаз около обойки увидел варежки шерстяные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117