«Не слишком ли жадно кинулась она в водоворот нью-йоркской жизни?» – подумал Эбби.
– Эб, милый, а что слышно о Раффе Блуме? – спросила Трой. – И не стыдно ему? У тебя новоселье, а его нет.
– Да ведь я читал тебе его последнее письмо.
– О том, что он собирается остаться работать в Сан-Франциско? – спросил Винс.
Эбби кивнул.
– С тех пор ни словечка.
– Видимо, он недурно проводит время, – решила Трой. Раздалось знакомое звяканье и щелчок: она закурила.
– Беда с этими стипендиями, – заметил Винс. – Теряешь целый год.
– Ну, я бы лично не прочь вот так потерять год, – спокойно отозвался Бинк.
Вдруг Эйлин, сидевшая на полу, схватила свой бокал и поставила его рядом с собой на пробковый пол с такой силой, что виски расплескалось.
– Бинк Нетлтон, с меня хватит! Больше я здесь жить не желаю, вот и все! Если мы не вернемся домой к... ну, хотя бы к рождеству, я уеду сама. Я торчу в Нью-Хейвене, в этой мерзкой, замызганной конуре, верю, что мы вот-вот вернемся домой, а ты, оказывается, обманываешь меня! Ты совсем помешался на здешних местах! Тебе наплевать, что твоя жена... – Дальше ничего нельзя было разобрать, потому что Эйлин горько разрыдалась.
– Послушай, детка... подожди... Да какого черта ты... послушай... – Круглая, толстощекая физиономия Бинка выражала величайшую беспомощность и растерянность; он повернулся к остальным. – Она совсем расклеилась сегодня-Нина поднялась.
– Не выпить ли нам кофе? Эбби налил себе еще виски.
– Пойдем, детка... – Привычным жестом Бинк поднял жену с пола и повел ее в спальню хозяев.
«Хотелось бы знать, – думал Эбби, – какое все-таки будущее ждет Бинка – беглеца из Хантсвилла, Алабама?» Эбби и сам был беглецом, только из Бостона, а Рафф Блум – из Сэгино. Ну а Винс Коул? Что ж, и Винс от чего-то бежит и, пожалуй, еще стремительнее, чем все остальные, потому что лучше всех знает, что ему нужно. А какими глазами он смотрит на беднягу Бинка! Конечно, считает, что Бинк так и просидит всю жизнь за доской где-нибудь в уголке огромной чертежной – добросовестный рядовой проектировщик, которому никогда не обзавестись собственной конторой. Сам-то Винс больше всего на свете боится такой перспективы, – вот он и лезет из кожи вон, напрягает всю свою энергию и несомненный талант в погоне за успехом и всем, что успеху сопутствует. Вероятно, он просто не понимает Бинка, не видит, что это молодой человек, готовый на немалые жертвы, лишь бы пробиться в жизни, не поступаясь своими убеждениями.
Эбби бросил в стакан кусочек льда. В эту минуту раздался стук в дверь – кто-то изо всех сил барабанил по ней снаружи. Эбби поставил стакан, подошел к двери и открыл ее.
На пороге стоял Рафф Блум.
– Черт возьми, Эбби, кажется, я все-таки успел! Эбби сжал ему руку. От удивления и восторга он не мог выговорить ни слова, но тут подоспели остальные; они встретили Раффа хором приветствий, а он поцеловал Нину, и поцеловал Винса (в щеку), и даже поцеловал Трой.
Потом Рафф снова вышел наружу и поднял с земли что-то, стоявшее за дверью.
– Вот, получайте! Подарок на новоселье. Тащил из самой Калифорнии.
Он внес в комнату помятое ведро с землей, из которого торчал какой-то зеленый росток.
– Что это, Рафф? – Эбби стал на колени, чтобы рассмотреть подарок.
– Такой штуки не сыщешь ни в одном питомнике на Бостон Пост-роуд. – Рафф осмотрелся, прошел на кухню, принес кружку воды и вылил в ведро. – Это саженец Sequoiadendron giganteum – гигантской вечнозеленой секвойи. Толщина ее иногда доходит до тридцати пяти футов, а высота до трехсот и более. Только за ней придется ухаживать до седьмого пота. Она перенесла трудное путешествие, так что пока держите ее в комнате. – Он бесцеремонно поставил пустую кружку на стеклянный. кофейный столик, но Нина поспешно убрала ее. – Я заглянул в этот лес секвой на часок, а провел там весь день и половину ночи. Хотите научиться такому, о чем и помину не было на архитектурном факультете и в проектных бюро? Тогда ступайте в лес секвой. Какие формы, какие эффекты света и тени! Славное местечко – местечко на славу!
– Рафф, это потрясающая штука! – Эбби рассматривал маленькое растение. – Знаешь, я уже придумал, куда его высадить.
– Высаживай на здоровье, – отозвался Рафф. Эбби показалось, что он еще больше вытянулся и отощал; его угловатое лицо было обветрено, а глаза стали синее и прозрачнее.
– Ах ты кривоносый ублюдок! – воскликнул Бинк. – До чего же приятно снова увидеть тебя!
– Вы дивно выглядите, Рафф, – сказала Трой.
Рафф бросил на нее сердитый взгляд.
– Замечательно, просто замечательно, – не унималась она. – Вы, наверное, влюблены.
Он отвернулся от нее и обратился к Эбби, сделав широкий жест рукой:
– Ну, Эбби, я видел все своими глазами. Кого бы я ни встретил по пути, с кем бы ни познакомился – все стремились на Запад, словно в землю обетованную. Вдруг получаю твое письмо с приглашением на новоселье. И тут я почувствовал, что этот милый штатик соскучился в разлуке и зовет меня. Этого было достаточно. – Помолчав немного, Рафф добавил: – Я приехал бы раньше, но у меня прямо из-под носу увели машину. Правда, потом она нашлась – за вычетом кое-каких деталей вроде... – Он запнулся, не желая омрачать радость встречи. Схватив Эбби за руку, Рафф притянул его к себе и крепко обнял. – Ну, как живешь, сукин ты сын, йог несчастный?
Эбби ответил, что превосходно, и в данную минуту это было правдой. А Нина спросила:
– Что вы будете пить, Рафф?
– Пить? Я голоден, Нина! – Он посмотрел в сторону кухни. Потом снова обвел глазами комнату. – Дом восхитительный, Эбби. Ты не только разделался с Булфинчем, ты предал его забвению во веки веков и еще на год сверх того, аминь! А вы, Нина, прямо расцвели. И какое платье! Все понятно. – Критически разглядывая Эбби, он добавил: – Самый приятный способ похудеть, а?
Улыбаясь и не глядя на Нину, Эбби потянулся за сигаретой.
– Так как же насчет еды? – не унимался Рафф. – Или в этой бонбоньерке, которую вы называете домом, кроме дамских лакомств, ни черта нет?
Нина направилась в кухню.
– А чего бы вам хотелось? – спросила она.
– Только не хлопочите! – сказал Рафф. – Никаких деликатесов. Что-нибудь попроще, чтобы набить брюхо. Какое-нибудь традиционное американское блюдо: скажем, цимес или фаршированная щука. Найдется?
– Нет, – рассмеялась Нина. – Зато у нас осталась холодная индейка. И в любом количестве.
Рафф двинулся на кухню. Он разыскал в холодильнике индейку, оторвал кусок побольше – целую ногу! – открыл жестянку пива и вернулся в гостиную. Он стоял у камина, а Эбби не спускал с него глаз и думал о том, какая пустота образовалась в его жизни после отъезда Раффа и как хорошо снова почувствовать его присутствие и поддержку.
– Единственное критическое замечание, Эб, – сказал Рафф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151
– Эб, милый, а что слышно о Раффе Блуме? – спросила Трой. – И не стыдно ему? У тебя новоселье, а его нет.
– Да ведь я читал тебе его последнее письмо.
– О том, что он собирается остаться работать в Сан-Франциско? – спросил Винс.
Эбби кивнул.
– С тех пор ни словечка.
– Видимо, он недурно проводит время, – решила Трой. Раздалось знакомое звяканье и щелчок: она закурила.
– Беда с этими стипендиями, – заметил Винс. – Теряешь целый год.
– Ну, я бы лично не прочь вот так потерять год, – спокойно отозвался Бинк.
Вдруг Эйлин, сидевшая на полу, схватила свой бокал и поставила его рядом с собой на пробковый пол с такой силой, что виски расплескалось.
– Бинк Нетлтон, с меня хватит! Больше я здесь жить не желаю, вот и все! Если мы не вернемся домой к... ну, хотя бы к рождеству, я уеду сама. Я торчу в Нью-Хейвене, в этой мерзкой, замызганной конуре, верю, что мы вот-вот вернемся домой, а ты, оказывается, обманываешь меня! Ты совсем помешался на здешних местах! Тебе наплевать, что твоя жена... – Дальше ничего нельзя было разобрать, потому что Эйлин горько разрыдалась.
– Послушай, детка... подожди... Да какого черта ты... послушай... – Круглая, толстощекая физиономия Бинка выражала величайшую беспомощность и растерянность; он повернулся к остальным. – Она совсем расклеилась сегодня-Нина поднялась.
– Не выпить ли нам кофе? Эбби налил себе еще виски.
– Пойдем, детка... – Привычным жестом Бинк поднял жену с пола и повел ее в спальню хозяев.
«Хотелось бы знать, – думал Эбби, – какое все-таки будущее ждет Бинка – беглеца из Хантсвилла, Алабама?» Эбби и сам был беглецом, только из Бостона, а Рафф Блум – из Сэгино. Ну а Винс Коул? Что ж, и Винс от чего-то бежит и, пожалуй, еще стремительнее, чем все остальные, потому что лучше всех знает, что ему нужно. А какими глазами он смотрит на беднягу Бинка! Конечно, считает, что Бинк так и просидит всю жизнь за доской где-нибудь в уголке огромной чертежной – добросовестный рядовой проектировщик, которому никогда не обзавестись собственной конторой. Сам-то Винс больше всего на свете боится такой перспективы, – вот он и лезет из кожи вон, напрягает всю свою энергию и несомненный талант в погоне за успехом и всем, что успеху сопутствует. Вероятно, он просто не понимает Бинка, не видит, что это молодой человек, готовый на немалые жертвы, лишь бы пробиться в жизни, не поступаясь своими убеждениями.
Эбби бросил в стакан кусочек льда. В эту минуту раздался стук в дверь – кто-то изо всех сил барабанил по ней снаружи. Эбби поставил стакан, подошел к двери и открыл ее.
На пороге стоял Рафф Блум.
– Черт возьми, Эбби, кажется, я все-таки успел! Эбби сжал ему руку. От удивления и восторга он не мог выговорить ни слова, но тут подоспели остальные; они встретили Раффа хором приветствий, а он поцеловал Нину, и поцеловал Винса (в щеку), и даже поцеловал Трой.
Потом Рафф снова вышел наружу и поднял с земли что-то, стоявшее за дверью.
– Вот, получайте! Подарок на новоселье. Тащил из самой Калифорнии.
Он внес в комнату помятое ведро с землей, из которого торчал какой-то зеленый росток.
– Что это, Рафф? – Эбби стал на колени, чтобы рассмотреть подарок.
– Такой штуки не сыщешь ни в одном питомнике на Бостон Пост-роуд. – Рафф осмотрелся, прошел на кухню, принес кружку воды и вылил в ведро. – Это саженец Sequoiadendron giganteum – гигантской вечнозеленой секвойи. Толщина ее иногда доходит до тридцати пяти футов, а высота до трехсот и более. Только за ней придется ухаживать до седьмого пота. Она перенесла трудное путешествие, так что пока держите ее в комнате. – Он бесцеремонно поставил пустую кружку на стеклянный. кофейный столик, но Нина поспешно убрала ее. – Я заглянул в этот лес секвой на часок, а провел там весь день и половину ночи. Хотите научиться такому, о чем и помину не было на архитектурном факультете и в проектных бюро? Тогда ступайте в лес секвой. Какие формы, какие эффекты света и тени! Славное местечко – местечко на славу!
– Рафф, это потрясающая штука! – Эбби рассматривал маленькое растение. – Знаешь, я уже придумал, куда его высадить.
– Высаживай на здоровье, – отозвался Рафф. Эбби показалось, что он еще больше вытянулся и отощал; его угловатое лицо было обветрено, а глаза стали синее и прозрачнее.
– Ах ты кривоносый ублюдок! – воскликнул Бинк. – До чего же приятно снова увидеть тебя!
– Вы дивно выглядите, Рафф, – сказала Трой.
Рафф бросил на нее сердитый взгляд.
– Замечательно, просто замечательно, – не унималась она. – Вы, наверное, влюблены.
Он отвернулся от нее и обратился к Эбби, сделав широкий жест рукой:
– Ну, Эбби, я видел все своими глазами. Кого бы я ни встретил по пути, с кем бы ни познакомился – все стремились на Запад, словно в землю обетованную. Вдруг получаю твое письмо с приглашением на новоселье. И тут я почувствовал, что этот милый штатик соскучился в разлуке и зовет меня. Этого было достаточно. – Помолчав немного, Рафф добавил: – Я приехал бы раньше, но у меня прямо из-под носу увели машину. Правда, потом она нашлась – за вычетом кое-каких деталей вроде... – Он запнулся, не желая омрачать радость встречи. Схватив Эбби за руку, Рафф притянул его к себе и крепко обнял. – Ну, как живешь, сукин ты сын, йог несчастный?
Эбби ответил, что превосходно, и в данную минуту это было правдой. А Нина спросила:
– Что вы будете пить, Рафф?
– Пить? Я голоден, Нина! – Он посмотрел в сторону кухни. Потом снова обвел глазами комнату. – Дом восхитительный, Эбби. Ты не только разделался с Булфинчем, ты предал его забвению во веки веков и еще на год сверх того, аминь! А вы, Нина, прямо расцвели. И какое платье! Все понятно. – Критически разглядывая Эбби, он добавил: – Самый приятный способ похудеть, а?
Улыбаясь и не глядя на Нину, Эбби потянулся за сигаретой.
– Так как же насчет еды? – не унимался Рафф. – Или в этой бонбоньерке, которую вы называете домом, кроме дамских лакомств, ни черта нет?
Нина направилась в кухню.
– А чего бы вам хотелось? – спросила она.
– Только не хлопочите! – сказал Рафф. – Никаких деликатесов. Что-нибудь попроще, чтобы набить брюхо. Какое-нибудь традиционное американское блюдо: скажем, цимес или фаршированная щука. Найдется?
– Нет, – рассмеялась Нина. – Зато у нас осталась холодная индейка. И в любом количестве.
Рафф двинулся на кухню. Он разыскал в холодильнике индейку, оторвал кусок побольше – целую ногу! – открыл жестянку пива и вернулся в гостиную. Он стоял у камина, а Эбби не спускал с него глаз и думал о том, какая пустота образовалась в его жизни после отъезда Раффа и как хорошо снова почувствовать его присутствие и поддержку.
– Единственное критическое замечание, Эб, – сказал Рафф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151