Они его буквально замораживали.
Ему нужно было не это. Он отлично понимал, что попросту боится их, боится оскандалиться, оказаться не на высоте. Рафф и не догадывался, какой, в сущности, насмешкой над Эбби была вся эта потеха с проектом публичного дома.
"Конечно, – думал Эбби, подходя к отелю Тафта, – сестре Нина Уистер не понравится. Нина слишком тихая, чтобы Трой могла заинтересоваться ею, слишком обыкновенная, заурядная: она слишком похожа на женщин, с которыми Трой сталкивалась в Бостоне и которых решила начисто вычеркнуть из своей жизни. И Трой, в свою очередь, не может понравиться Нине".
Даже Рафф, такой терпимый к людям, и тот относится к Нине очень скептически. Во всяком случае, так казалось Эбби.
Но она была единственной девушкой, которой он Доверял. Это доверие было вызвано особыми обстоятельствами: оно появилось после той ночи, когда он засиделся в Уэйр-Холле, заканчивая срочную работу, и Нина принесла ему термос с кофе. В четыре часа утра он проводил ее Домой, и после долгих поцелуев и объятий на лестнице на нее вдруг напал панический ужас, и она буквально вытолкала его за дверь. Этот страх или ужас, как бы его ни называть, так взволновал его и был так похож на его собственное горестное состояние, что, пытаясь успокоить " он нечаянно выложил ей всю правду о себе.
Он хотел быть только с Ниной. Они оба страдают от одной и той же беды, оба сделаны из одного и того же теста: это тревожило его и в то же время успокаивало. Нина не станет презирать его за неловкость, не станет насмехаться над ним. "Поэтому, – думал он, – у нее такая власть надо мной. Впрочем, какое это имеет значение! "
Куда существеннее другое: никак не удается узнать, что происходит за фасадом ее холодного оживления, не удается почувствовать, что ей нужен он, он один. Она как-то сумела внушить ему, что она неприступна, что растопить ее невозможно, и уже одно это делало его любовь шаткой, неуверенной, полной сомнений.
Тут было о чем подумать, потому что изредка – например, в тот вечер, когда они признались друг другу в том, что им до сих пор не удалось расстаться с невинностью, – бывали все-таки минуты, когда он ощущал ее внутреннюю близость, и его сомнения рассеивались.
Так было несколько недель назад, когда они гостили в Тоунтоне и ее мать устроила небольшую вечеринку: ему показалось тогда, что у себя на родине, в кругу старых друзей, Нина страшно гордится им; да, не хвастается, а именно гордится и хочет только одного: чтобы он понравился и был оценен по достоинству матерью и гостями.
Но такие минуты близости и доверия были очень редки.
Мать Нины, Элен Уистер, на средства которой жила Нина, была комиссионером по недвижимости. Эбби она показалась обаятельной и энергичной женщиной. Вечеринку она устроила без всякой показной роскоши, скромную, но с большим вкусом, и это тоже произвело на Эбби прекрасное впечатление...
– А ты сказал Трой, что приведешь меня? – услышал он вопрос Нины.
– Разумеется, – ответил Эбби. Они стояли на углу Колледж-стрит и Чейпл-стрит, ожидая сигнала светофора. – Должен предупредить тебя, что Трой, вероятно, прежде всего спросит, спишь ли ты со мной.
– Ох!
– Главное, Нина, смотри, чтобы она не одержала верх над тобой. Стоит ей почувствовать, что тебя легко смутить или вывести из себя, как она уже не отстанет...
– Постараюсь не доставить ей такого удовольствия, – сказала Нина.
На углу вспыхнул красный свет, и они перешли улицу. Уже на ступеньках отеля Тафта Нина схватила Эбби за руку и посмотрела ему в глаза.
Этот взгляд, полный мольбы, взволновал и тронул Эбби, опять захотелось, чтобы она чаще нуждалась в нем – это так укрепляло их отношения!
Он подошел к конторке портье и вызвал номер Трой. РмУ ответил Винс Коул; он сказал, что они сейчас пустятся. В голосе у него звучало ликование. Только тут эбби пришло в голову, что Винс, пожалуй, более подходящая пара для его сестры, чем Рафф, тем более что РафФ отнесся к ней явно враждебно.
Эбби прошел в другой конец вестибюля, к дивану, на котором его ждала Нина.
– Трой уже спускается, – сказал он. – Будь молодцом.
Нина Уистер разрезала коротко остриженным ноготком целлофановую обертку и вынула из пачки сигарету. Склонив голову, она подождала, пока Эбби даст ей прикурить, и глубоко затянулась, готовясь к встрече, которая так ее страшила.
Она должна справиться с этим. Должна. И принесла же нелегкая его сестру как раз в такой момент! Что бы ей приехать пораньше, когда Эбби еще ничего не решил? Впрочем, все равно Эбби без Трой ничего решить не может. Правда, он это отрицает, но одобрение Трой ему необходимо. Это ясно.
– А что, если я ей не понравлюсь? – спросила она самым беспечным тоном, положив ногу на ногу. – Что тогда, Остин?
– Какое это имеет значение? Абсолютно никакого.
– Имеет все же, – сказала Нина. – Мнение Трой для тебя всегда имеет значение.
– Ну конечно, я хотел бы, чтобы ты ей понравилась. Но это отнюдь не вопрос жизни и смерти, уверяю тебя, – ответил Эбби, обращаясь к сигарете, которую вертел в руках.
Нина выпустила длинную струю дыма и посмотрела искоса на профиль Эбби, как будто надеялась, что это подбодрит ее. Длинный характерный нос, резко очерчен ный лоб, полные губы. И все-таки сквозь резкие черты лица проглядывала какая-то мягкость, слабость, податли вость, и это ее тревожило. Его неуверенность лишала Уверенности и ее.
И потом, сколько у нее осталось времени? Каких-нибудь два месяца, и он получит диплом. И уедет. А ей еще Целый год учиться. Ну а дальше? Что, если ей потом не Удастся получить работу в Нью-Йорке и придется торчать в конторе матери, пытаясь быть полезной и как-нибудь оправдать расходы на свое содержание? Торчать там в конторе и смотреть, как мать выбивается из сил, интригует, заключает сделки, обхаживает клиентов и тем не менее еле-еле выколачивает на арендную плату и на поденщицу (раз в неделю), да еще на эти паршивые вечеринки для возможных клиенток – молодых женщин, у которых нет ни единой стоящей мыслишки в голове, да и мозгов-то нет...
Но зато у них есть кое-что, чего нет у матери. У них есть комфорт и спокойная уверенность, что им не придется дрожать за свою судьбу, когда стукнет сорок пять.
Ни за что! Мать лишилась всего этого из-за отца. И она, Нина, тоже лишится, если... Нет, она не смеет промахнуться. Лучше она оставит колледж, лучше согласится спать с Эбби, лучше вылезет из кожи вон, только бы одержать сегодня победу над Трой Остин!..
И никакая это не низость! Просто времени осталось в обрез, а она вдруг испугалась – ведь на карту поставлено так много, а времени так мало...
... Гравированные карточки... Объявление в тоунтонской газете: "Мистер и миссис Эббот Остин III"...
Кроме того, – и это самое главное, – ей не придется стать женой какого-нибудь грубияна:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151
Ему нужно было не это. Он отлично понимал, что попросту боится их, боится оскандалиться, оказаться не на высоте. Рафф и не догадывался, какой, в сущности, насмешкой над Эбби была вся эта потеха с проектом публичного дома.
"Конечно, – думал Эбби, подходя к отелю Тафта, – сестре Нина Уистер не понравится. Нина слишком тихая, чтобы Трой могла заинтересоваться ею, слишком обыкновенная, заурядная: она слишком похожа на женщин, с которыми Трой сталкивалась в Бостоне и которых решила начисто вычеркнуть из своей жизни. И Трой, в свою очередь, не может понравиться Нине".
Даже Рафф, такой терпимый к людям, и тот относится к Нине очень скептически. Во всяком случае, так казалось Эбби.
Но она была единственной девушкой, которой он Доверял. Это доверие было вызвано особыми обстоятельствами: оно появилось после той ночи, когда он засиделся в Уэйр-Холле, заканчивая срочную работу, и Нина принесла ему термос с кофе. В четыре часа утра он проводил ее Домой, и после долгих поцелуев и объятий на лестнице на нее вдруг напал панический ужас, и она буквально вытолкала его за дверь. Этот страх или ужас, как бы его ни называть, так взволновал его и был так похож на его собственное горестное состояние, что, пытаясь успокоить " он нечаянно выложил ей всю правду о себе.
Он хотел быть только с Ниной. Они оба страдают от одной и той же беды, оба сделаны из одного и того же теста: это тревожило его и в то же время успокаивало. Нина не станет презирать его за неловкость, не станет насмехаться над ним. "Поэтому, – думал он, – у нее такая власть надо мной. Впрочем, какое это имеет значение! "
Куда существеннее другое: никак не удается узнать, что происходит за фасадом ее холодного оживления, не удается почувствовать, что ей нужен он, он один. Она как-то сумела внушить ему, что она неприступна, что растопить ее невозможно, и уже одно это делало его любовь шаткой, неуверенной, полной сомнений.
Тут было о чем подумать, потому что изредка – например, в тот вечер, когда они признались друг другу в том, что им до сих пор не удалось расстаться с невинностью, – бывали все-таки минуты, когда он ощущал ее внутреннюю близость, и его сомнения рассеивались.
Так было несколько недель назад, когда они гостили в Тоунтоне и ее мать устроила небольшую вечеринку: ему показалось тогда, что у себя на родине, в кругу старых друзей, Нина страшно гордится им; да, не хвастается, а именно гордится и хочет только одного: чтобы он понравился и был оценен по достоинству матерью и гостями.
Но такие минуты близости и доверия были очень редки.
Мать Нины, Элен Уистер, на средства которой жила Нина, была комиссионером по недвижимости. Эбби она показалась обаятельной и энергичной женщиной. Вечеринку она устроила без всякой показной роскоши, скромную, но с большим вкусом, и это тоже произвело на Эбби прекрасное впечатление...
– А ты сказал Трой, что приведешь меня? – услышал он вопрос Нины.
– Разумеется, – ответил Эбби. Они стояли на углу Колледж-стрит и Чейпл-стрит, ожидая сигнала светофора. – Должен предупредить тебя, что Трой, вероятно, прежде всего спросит, спишь ли ты со мной.
– Ох!
– Главное, Нина, смотри, чтобы она не одержала верх над тобой. Стоит ей почувствовать, что тебя легко смутить или вывести из себя, как она уже не отстанет...
– Постараюсь не доставить ей такого удовольствия, – сказала Нина.
На углу вспыхнул красный свет, и они перешли улицу. Уже на ступеньках отеля Тафта Нина схватила Эбби за руку и посмотрела ему в глаза.
Этот взгляд, полный мольбы, взволновал и тронул Эбби, опять захотелось, чтобы она чаще нуждалась в нем – это так укрепляло их отношения!
Он подошел к конторке портье и вызвал номер Трой. РмУ ответил Винс Коул; он сказал, что они сейчас пустятся. В голосе у него звучало ликование. Только тут эбби пришло в голову, что Винс, пожалуй, более подходящая пара для его сестры, чем Рафф, тем более что РафФ отнесся к ней явно враждебно.
Эбби прошел в другой конец вестибюля, к дивану, на котором его ждала Нина.
– Трой уже спускается, – сказал он. – Будь молодцом.
Нина Уистер разрезала коротко остриженным ноготком целлофановую обертку и вынула из пачки сигарету. Склонив голову, она подождала, пока Эбби даст ей прикурить, и глубоко затянулась, готовясь к встрече, которая так ее страшила.
Она должна справиться с этим. Должна. И принесла же нелегкая его сестру как раз в такой момент! Что бы ей приехать пораньше, когда Эбби еще ничего не решил? Впрочем, все равно Эбби без Трой ничего решить не может. Правда, он это отрицает, но одобрение Трой ему необходимо. Это ясно.
– А что, если я ей не понравлюсь? – спросила она самым беспечным тоном, положив ногу на ногу. – Что тогда, Остин?
– Какое это имеет значение? Абсолютно никакого.
– Имеет все же, – сказала Нина. – Мнение Трой для тебя всегда имеет значение.
– Ну конечно, я хотел бы, чтобы ты ей понравилась. Но это отнюдь не вопрос жизни и смерти, уверяю тебя, – ответил Эбби, обращаясь к сигарете, которую вертел в руках.
Нина выпустила длинную струю дыма и посмотрела искоса на профиль Эбби, как будто надеялась, что это подбодрит ее. Длинный характерный нос, резко очерчен ный лоб, полные губы. И все-таки сквозь резкие черты лица проглядывала какая-то мягкость, слабость, податли вость, и это ее тревожило. Его неуверенность лишала Уверенности и ее.
И потом, сколько у нее осталось времени? Каких-нибудь два месяца, и он получит диплом. И уедет. А ей еще Целый год учиться. Ну а дальше? Что, если ей потом не Удастся получить работу в Нью-Йорке и придется торчать в конторе матери, пытаясь быть полезной и как-нибудь оправдать расходы на свое содержание? Торчать там в конторе и смотреть, как мать выбивается из сил, интригует, заключает сделки, обхаживает клиентов и тем не менее еле-еле выколачивает на арендную плату и на поденщицу (раз в неделю), да еще на эти паршивые вечеринки для возможных клиенток – молодых женщин, у которых нет ни единой стоящей мыслишки в голове, да и мозгов-то нет...
Но зато у них есть кое-что, чего нет у матери. У них есть комфорт и спокойная уверенность, что им не придется дрожать за свою судьбу, когда стукнет сорок пять.
Ни за что! Мать лишилась всего этого из-за отца. И она, Нина, тоже лишится, если... Нет, она не смеет промахнуться. Лучше она оставит колледж, лучше согласится спать с Эбби, лучше вылезет из кожи вон, только бы одержать сегодня победу над Трой Остин!..
И никакая это не низость! Просто времени осталось в обрез, а она вдруг испугалась – ведь на карту поставлено так много, а времени так мало...
... Гравированные карточки... Объявление в тоунтонской газете: "Мистер и миссис Эббот Остин III"...
Кроме того, – и это самое главное, – ей не придется стать женой какого-нибудь грубияна:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151