– Что случилось? Как вы попали в плен?
Все эти вопросы кажутся мне верхом идиотизма.
– Все, что я помню, это то, что я ехал на машине и прогремел взрыв, а потом я очнулся в госпитале, где почти никто не говорил по-еврейски.
Сдержанный смех.
– Мне так тебя не хватало. Я выжил благодаря тебе, – тихо говорит мне Ави.
– Война в Ливане стоит таких жертв?
– Это вопрос не ко мне, – уклончиво отвечает Ави.
И тут какой-то умник из задних рядов выкрикивает:
– Теперь Мэгги сделает из этого забойный репортаж?
Ави смотрит на меня и с усмешкой отвечает:
– Разве она уже его не сделала?
Я чувствую, как краснею, а толпа снова разражается восторгами, свистом и аплодисментами.
Дик Свенсон теперь справа от нас. Он держит микрофон у наших лиц, а телекамера Криса запечатлевает меня во всех ракурсах.
– Мэгги, – улыбаясь, говорит Дик, – я понимаю, что для вас сейчас это очень личный момент, но миллионы телезрителей хотят знать, что вы чувствуете после того, как Ави снова дома?
Все эти годы я только и делала, что распиналась перед микрофоном, а теперь вдруг обнаруживаю, что все мое красноречие улетучилось.
– Что вы чувствуете? – повторяет Дик, придвигаясь ближе.
Внезапно все вокруг умолкают и в полной тишине ждут, что я отвечу. Я смотрю на Ави Герцога и понимаю, что уверена только в одном.
– Я чувствую себя… – чуть слышно отвечаю я, – счастливой.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109