Сразу же после захода солнца он оказался в доме Бейкеров и увидел,
что Джейн, неуклюже передвигаясь по кухне в своем халате для ванной,
заваривает чай. Когда Ник вошел, она посмотрела на него с благодарностью,
и он заметил, что жар у нее спал.
- Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты ухаживал за мной, - сказала
она спокойно. - Я чувствую себя гораздо лучше. Не хочешь ли чашку чая? - В
этот момент она расплакалась.
Он подошел в ней, опасаясь, что она может потерять сознание и упасть
на раскаленную плиту.
Она взяла его за руку, чтобы устоять на ногах, и положила голову ему
на грудь.
- Джонни, - сказала она в сгустившихся сумерках. - Бедный мой Джонни.
Если б он только мог говорить, - подумал Ник мрачно. Но он мог только
покрепче обнять ее и подвести к стулу.
- Чай...
Он указал на себя и усадил ее на стул.
- Ладно, - сказала она. - Мне действительно лучше. Просто
удивительно. Это просто... просто... - Она закрыла лицо руками.
Он налил горячего чая и поставил чашки на стол. Некоторое время они
пили чай в молчание. Она держала чашку двумя руками, словно маленький
ребенок. Наконец она поставила чашку на стол и спросила:
- Сколько людей в городе больны, Ник?
"Точно не знаю, - написал Ник. - Но дела чертовски плохи".
- Ты видел доктора?
"Последний раз - утром".
- Эм может заразиться, если не будет осторожен, - сказала она. - Но
ведь он будет осторожен, правда, Ник?
Ник кивнул и попытался улыбнуться.
- А что с арестованными? Патруль их забрал?
"Нет, - написал Ник. - Хоган очень болен. Я делаю, что могу. Другие
хотят, чтобы я их отпустил, пока Хоган не заразит их".
- Но ты же не станешь их выпускать?
"Нет, - написал Ник, а мгновение спустя добавил: - Вам надо снова
лечь в постель. Вам нужен отдых".
Она улыбнулась ему. Ник заметил у нее на шее темные припухлости и
усомнился в том, что кризис для нее уже миновал.
- Да. Я, наверное, просплю двенадцать часов подряд. Странно как-то: я
сплю, а Джон мертв... Знаешь, в это очень трудно поверить. - Он сжал ее
руку. Она болезненно улыбнулась. - Со временем, может быть, появится
кто-то другой, ради кого стоит жить. Ты отнес арестованным ужин, Ник?
Ник покачал головой.
- Обязательно надо это сделать. Почему бы тебе не взять машину Джона?
"Я не умею водить, - написал Ник. - Спасибо. Я пройдусь до стоянки
грузовиков. Это недалеко. Зайду к вам утром".
- Да, - сказала она. - Прекрасно.
Он поднялся и сурово указал на чашку с чаем.
- До капли, - пообещала она.

От нее он отправился прямо на стоянку грузовиков. На окне висела
табличка ЗАКРЫТО. Никто не откликнулся на стук. Он подумал, что в таких
обстоятельствах у него есть право войти в помещение силой - в копилке
шерифа хватит денег, чтобы оплатить ущерб.
Он разбил дверное стекло над замком и отпер входную дверь. Помещение
казалось призрачным даже со включенным светом: музыкальный автомат был
темен и мертв, никого не было перед столом с видеоиграми, гриль был
закрыт.
Ник зажарил несколько гамбургеров на газовой плите и положил их в
мешок. К этому он добавил бутылку молока и половину яблочного пирога.
Потом он пошел обратно в тюрьму, оставив на прилавке записку о том, кто
вторгся в помещение и с какой целью это было сделано.
Винс Хоган был мертв. Он лежал на полу своей камеры в окружении
тающего льда и сырых полотенец. Перед смертью он расцарапал себе шею,
словно сопротивляясь какому-то невидимому душителю. Кончики пальцев его
были окровавлены. Над ним кружились мухи.
- Ну, а _т_е_п_е_р_ь_ ты нас выпустишь? - спросил Майк Чайлдрес. - Он
умер. Ну что, чушка херова, ты доволен? Насладился местью? Теперь и он
заболел. - Он указал на Билли Уорнера.
Билли был в ужасе. На шее и на щеках у него выступили чахоточные
красные пятна. Рукав его рубашки, которым он постоянно утирал нос, был
весь в соплях.
- Это неправда! - истерично закричал он. - Неправда, неправда,
гнусная ложь! Это не... - Неожиданно начал чихать, согнувшись пополам и
исторгая из себя слюну и слизь.
- Видишь? - спросил Майк. - Ну что? Доволен, херова полоумная чушка?
Выпусти меня! Можешь оставить его, если тебе так хочется, но выпусти меня.
Это же убийство, настоящее хладнокровное убийство - вот что это такое!
Ник подождал, пока он не устанет, а потом пропихнул еду в щели под
дверями камер с помощью щетки. Билли Уорнер кинул на него тупой взгляд и
начал есть.
Майк разбил свой стакан молока о решетку. Два своих гамбургера он
расплющил о покрытую надписями с рисунками заднюю стену камеры. Один из
них прилип к стене в окружении брызг горчицы, кетчупа и приправы,
гротескно напоминая картину Джексона Поллока. Он растоптал свой кусок
яблочного пирога. Во все стороны полетели кусочки яблока. Пластиковая
тарелочка треснула.
- У меня голодовка! - завопил он. - Я отказываюсь от еды! Скорее ты
съешь мой член, чем я съем что-нибудь из твоих подачек, понял, глухонемая
жопа? Ты у меня...
Ник отвернулся, и немедленно воцарилась тишина. Он вернулся в
кабинет, чувствуя себя испуганным и не зная, что делать. Если бы он умел
водить, он бы их сам отвез в Кэмден. Но водить он не умеет. А надо ведь
еще подумать и о Винсе. Нельзя же оставить его лежать на полу на поживу
мухам.
В кабинете было еще две двери. За одной оказался встроенный шкаф для
одежды, а за другой - ведущая вниз лестница. Внизу оказалась что-то
среднее между подвалом и складом. Там было прохладно. Этого достаточно -
по крайней мере, на какое-то время.
Он попытался поднять тело. Исходивший от трупа тошнотворный запах
чуть не вывернул его желудок наизнанку. Винс оказался для него слишком
тяжел. Тогда он взял его под руки и вытащил из камеры. Голова Винса
запрокинулась и словно бы просила Ника о том, чтобы он был поосторожнее.
На то, чтобы оттащить тяжелое тело Винса в подвал, потребовалось
десять минут. Ник уложил его на бетонный пол и накрыл взятым из камеры
армейским одеялом.
Потом он попытался уснуть, но удалось ему это лишь под утро, когда
двадцать третье июня уже сменилось двадцать четвертым. Сны его были очень
явственными и иногда пугали его. Все чаще и чаще последнее время
содержание их оказывалось зловещим и имевшим какой-то тайный, скрытый
смысл. Во сне у него возникало ощущение, что нормальный мир потихоньку
превращается в то место, где грудных детей приносят в жертву за закрытыми
ставнями, и огромные черные механизмы с грохотом работают в запертых
подвальных помещениях.
И, разумеется, был еще и личный страх - страх того, что однажды и сам
он проснется больным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238