Он пригасил маленький огонь, который развел было в пещере, пригасил на случай, если его подопечному и впрямь нужна абсолютная тьма. А сам-то он, интересно, в состоянии вылечиться? Он ведь уже говорил как-то, что Творения, им применяемые, не имеют отношения к подлинному исцелению. Так какого рода энергия ему потребуется? И хватит ли у него силы, чтобы вызвать ее и подчинить своей воле? Такие мысли одолевали Дэмьена, пока он сидел в кромешной тьме, прислушиваясь к шуму дождя, доносящемуся снаружи, и к редкому жужжанию насекомых. Что же там такое важное сказал ему Охотник? «У меня нет власти над пламенем, над светом и над жизнью». Может быть, земное Фэа следует считать пламенем? Может быть, образы извержения лавы и всепроникающего света, сопровождавшие потоки Фэа ночью накануне, лишь отражают ее подлинную сущность? Или это было всего лишь визуальной ловушкой, в которую угодил его человеческий разум?
«Черт тебя побери, Охотник. Просыпайся! Нам пора приниматься за дело».
Закатилась Кора. Он знал об этом, потому что вылезал на поверхность удостовериться, воспользовавшись все тою же веревкой, которая пригодилась им в ходе опасного подъема. Чтобы вернуться на поверхность, ему пришлось провозиться добрых полчаса: в темные пещеры куда проще проваливаться, чем потом выбираться наружу. Но в дневные часы ему все равно было нечем заняться; Разве что набрать хворосту, поискать какой-нибудь еды и попробовать смастерить нечто вроде лестницы, чтобы потом выбраться из пещеры. И молиться, разумеется. Молиться истово. Молиться многократно.
«Господи, в этом краю столько дурного. Столько горя, боли, страдания, что я просто не знаю, с чего начать. Никогда еще я не чувствовал себя беспомощным, а теперь почувствовал. Дай мне силу, молю Тебя. Обнови мою веру в конечный успех моей миссии. Помоги мне оберечь моих спутников, потому что без них пропаду и я. Зло в этом краю слишком могущественно, слишком укоренено, чтобы справиться с ним в одиночку».
После захода Коры Охотник в конце концов шевельнулся. Сначала до слуха Дэмьена донесся сдавленный стон из-под плаща. Сам Дэмьен мгновенно вскочил на ноги и начал пробираться туда, где лежал Владетель. Послышался шорох материи, Охотник сбросил с себя плащ, а затем долго, мучительно вздыхал.
— С вами все в порядке? — спросил Дэмьен.
— Бывало и лучше, — прошептал Охотник. Прошептал слабо и хрипло.
— Если вам нужна кровь…
— Только не ваша, — живо возразил Охотник. И тут же добавил: — Во всяком случае, не сегодня. Я уж как-нибудь справлюсь.
Тени заметались по всей пещере, когда Таррант поднялся на ноги.
— Который час?
— Не знаю. Кора недавно села.
— Ах вот как. Тьма. Ну конечно же.
Он подошел к свисавшей со стены веревке. Во тьме он вроде бы видел без малейшего напряжения, но его поступь оставалась неуверенной. Он словно робел.
— Не уверен, что я с этим справлюсь.
И этим было сказано все. Потому что в любую другую ночь Охотник просто-напросто перевоплотился бы и улетел отсюда, или, если угодно, выполз, или любым другим способом покинул пещеру соответственно обретенной после перевоплощения форме. А сейчас, будучи заперт в человеческое тело… это означало, что ему еще далеко до подлинного исцеления. Что было само по себе крайне скверно.
— Подождите, — вмешался Дэмьен. — Я помогу.
Он подошел к Охотнику. На протяжении дня у него нашлась уйма времени на то, чтобы осмотреться в пещере, так что тьма теперь не слишком мешала. Священник сцепил руки и напружинился, пытаясь найти в грязи точку опоры. Когда он уже изготовился ухватиться за веревку, ему на плечо опустилась холодная рука, а затем Владетель ступил ему на сцепленные руки, и оба, прилагая максимальные усилия, начали выбираться из пещеры. Сочетания двух ростов не хватало для того, чтобы зацепиться за край ямы, но когда Таррант ухватился за конец веревки, Дэмьен присел, предоставив ему возможность встать себе на плечи. Сверху послышались чавкающие звуки — это пальцы Охотника вцепились в сырую землю — и вот он уже выбрался на поверхность, а Дэмьена теперь ничто не вдавливало в грязь.
Какое-то время он постоял, стараясь отдышаться, а затем и сам полез наверх.
Охотник уже застыл в ожидании около самого края ямы. Выбравшись наружу, Дэмьен понял, что Таррант осматривается на местности. «Интересно, — подумал священник, — многое ли он запомнил из событий минувшей ночи?»
— А где наша прелестная ракханка? — осведомился Таррант.
Голос звучал хрипло и как-то затрудненно, словно горло у него было поранено. Хотя, возможно, так оно и было. Кто взялся бы сказать, какой урон способно причинить разбушевавшееся Фэа, прокладывая себе огненный путь сквозь живое тело?
— Поехала на восток через перевал.
Дэмьен попытался было смахнуть грязь со штанов. Жест, впрочем, совершенно бессмысленный. Все его тело покрылось толстой бурой коркой подсыхающей грязи, и единственное, что примиряло его с этим, так это то, что и Таррант выглядел ничуть не лучше. Конечно, зрелище человека, вывалявшегося в грязи, не должно радовать священника, но на этот раз оно его радовало. Таррант выглядел сейчас гораздо… человечней.
— А наши преследователи?
Слова Владетеля поразили Дэмьена. «Он ничего не помнит», — подумал он.
— Вы их остановили. Вы обрушили стену ущелья им на головы. И сделали перевал непроходимым для других преследователей. Теперь, чтобы снова выйти на наш след, им придется забираться на хребет.
Таррант задумался над услышанным.
— Я припоминаю, что… планировал это, — пробормотал он в конце концов. — Я припоминаю… страх. И огонь. И восхождение, но это уже смутно. Как во сне. И не более того.
— После землетрясения вы слились с земной Фэа. Не сразу, но очень рано. И чуть не погибли.
— Ага, — спокойно отозвался Таррант. — Понятно.
— Но вы поправитесь?
— Нет таких ран, которые не поддавались бы исцелению. Но на все нужно время. И…
Он умолк, но Дэмьен закончил за него очевидную мысль. «И свежая кровь, — подумал он. — Страх. Кровь. Человеческие страдания».
— Сперва нам нужно соединиться, — невозмутимо произнес Таррант.
— Разумеется. Мне кажется, нам стоит по возможности двигаться вдоль закрывшегося перевала и, таким образом, повторить маршрут Хессет. На этой стороне трудно определить ее местонахождение.
Охотник кивнул:
— Теперь потоки скорее всего разделены. Надо пересечь горы, а потом уже будет просто.
— Дойти-то сможете?
— Я ведь на ногах, не так ли?
— Но если ваши силы…
— А лошади с нами?
— Нет. К несчастью, нет.
— Значит, у меня нет другого выбора. А уж смогу или не смогу, это вопрос другой.
Дэмьену почудился в этих словах резкий отпор. Что ж, слава Богу, что Таррант вновь становится раздражителен. Это доказывает, что он идет на поправку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
«Черт тебя побери, Охотник. Просыпайся! Нам пора приниматься за дело».
Закатилась Кора. Он знал об этом, потому что вылезал на поверхность удостовериться, воспользовавшись все тою же веревкой, которая пригодилась им в ходе опасного подъема. Чтобы вернуться на поверхность, ему пришлось провозиться добрых полчаса: в темные пещеры куда проще проваливаться, чем потом выбираться наружу. Но в дневные часы ему все равно было нечем заняться; Разве что набрать хворосту, поискать какой-нибудь еды и попробовать смастерить нечто вроде лестницы, чтобы потом выбраться из пещеры. И молиться, разумеется. Молиться истово. Молиться многократно.
«Господи, в этом краю столько дурного. Столько горя, боли, страдания, что я просто не знаю, с чего начать. Никогда еще я не чувствовал себя беспомощным, а теперь почувствовал. Дай мне силу, молю Тебя. Обнови мою веру в конечный успех моей миссии. Помоги мне оберечь моих спутников, потому что без них пропаду и я. Зло в этом краю слишком могущественно, слишком укоренено, чтобы справиться с ним в одиночку».
После захода Коры Охотник в конце концов шевельнулся. Сначала до слуха Дэмьена донесся сдавленный стон из-под плаща. Сам Дэмьен мгновенно вскочил на ноги и начал пробираться туда, где лежал Владетель. Послышался шорох материи, Охотник сбросил с себя плащ, а затем долго, мучительно вздыхал.
— С вами все в порядке? — спросил Дэмьен.
— Бывало и лучше, — прошептал Охотник. Прошептал слабо и хрипло.
— Если вам нужна кровь…
— Только не ваша, — живо возразил Охотник. И тут же добавил: — Во всяком случае, не сегодня. Я уж как-нибудь справлюсь.
Тени заметались по всей пещере, когда Таррант поднялся на ноги.
— Который час?
— Не знаю. Кора недавно села.
— Ах вот как. Тьма. Ну конечно же.
Он подошел к свисавшей со стены веревке. Во тьме он вроде бы видел без малейшего напряжения, но его поступь оставалась неуверенной. Он словно робел.
— Не уверен, что я с этим справлюсь.
И этим было сказано все. Потому что в любую другую ночь Охотник просто-напросто перевоплотился бы и улетел отсюда, или, если угодно, выполз, или любым другим способом покинул пещеру соответственно обретенной после перевоплощения форме. А сейчас, будучи заперт в человеческое тело… это означало, что ему еще далеко до подлинного исцеления. Что было само по себе крайне скверно.
— Подождите, — вмешался Дэмьен. — Я помогу.
Он подошел к Охотнику. На протяжении дня у него нашлась уйма времени на то, чтобы осмотреться в пещере, так что тьма теперь не слишком мешала. Священник сцепил руки и напружинился, пытаясь найти в грязи точку опоры. Когда он уже изготовился ухватиться за веревку, ему на плечо опустилась холодная рука, а затем Владетель ступил ему на сцепленные руки, и оба, прилагая максимальные усилия, начали выбираться из пещеры. Сочетания двух ростов не хватало для того, чтобы зацепиться за край ямы, но когда Таррант ухватился за конец веревки, Дэмьен присел, предоставив ему возможность встать себе на плечи. Сверху послышались чавкающие звуки — это пальцы Охотника вцепились в сырую землю — и вот он уже выбрался на поверхность, а Дэмьена теперь ничто не вдавливало в грязь.
Какое-то время он постоял, стараясь отдышаться, а затем и сам полез наверх.
Охотник уже застыл в ожидании около самого края ямы. Выбравшись наружу, Дэмьен понял, что Таррант осматривается на местности. «Интересно, — подумал священник, — многое ли он запомнил из событий минувшей ночи?»
— А где наша прелестная ракханка? — осведомился Таррант.
Голос звучал хрипло и как-то затрудненно, словно горло у него было поранено. Хотя, возможно, так оно и было. Кто взялся бы сказать, какой урон способно причинить разбушевавшееся Фэа, прокладывая себе огненный путь сквозь живое тело?
— Поехала на восток через перевал.
Дэмьен попытался было смахнуть грязь со штанов. Жест, впрочем, совершенно бессмысленный. Все его тело покрылось толстой бурой коркой подсыхающей грязи, и единственное, что примиряло его с этим, так это то, что и Таррант выглядел ничуть не лучше. Конечно, зрелище человека, вывалявшегося в грязи, не должно радовать священника, но на этот раз оно его радовало. Таррант выглядел сейчас гораздо… человечней.
— А наши преследователи?
Слова Владетеля поразили Дэмьена. «Он ничего не помнит», — подумал он.
— Вы их остановили. Вы обрушили стену ущелья им на головы. И сделали перевал непроходимым для других преследователей. Теперь, чтобы снова выйти на наш след, им придется забираться на хребет.
Таррант задумался над услышанным.
— Я припоминаю, что… планировал это, — пробормотал он в конце концов. — Я припоминаю… страх. И огонь. И восхождение, но это уже смутно. Как во сне. И не более того.
— После землетрясения вы слились с земной Фэа. Не сразу, но очень рано. И чуть не погибли.
— Ага, — спокойно отозвался Таррант. — Понятно.
— Но вы поправитесь?
— Нет таких ран, которые не поддавались бы исцелению. Но на все нужно время. И…
Он умолк, но Дэмьен закончил за него очевидную мысль. «И свежая кровь, — подумал он. — Страх. Кровь. Человеческие страдания».
— Сперва нам нужно соединиться, — невозмутимо произнес Таррант.
— Разумеется. Мне кажется, нам стоит по возможности двигаться вдоль закрывшегося перевала и, таким образом, повторить маршрут Хессет. На этой стороне трудно определить ее местонахождение.
Охотник кивнул:
— Теперь потоки скорее всего разделены. Надо пересечь горы, а потом уже будет просто.
— Дойти-то сможете?
— Я ведь на ногах, не так ли?
— Но если ваши силы…
— А лошади с нами?
— Нет. К несчастью, нет.
— Значит, у меня нет другого выбора. А уж смогу или не смогу, это вопрос другой.
Дэмьену почудился в этих словах резкий отпор. Что ж, слава Богу, что Таррант вновь становится раздражителен. Это доказывает, что он идет на поправку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125