Какое имеет значение, легко ли будет отыскать их Тарранту, если первым по их душу заявится враг. На гладком участке скалы они видны отовсюду, тогда как любой противник легко может подобраться к ним под покровом деревьев. Сочетание не из удачных.
Подбросив хворосту в костер, он прошептал в ответ:
— Откуда?
Красти покачала головой. Он заметил, что ее длинные, поросшие щетиной уши вытянулись вперед, словно пытаясь сфокусировать и локализовать какой-то отдаленный звук. Он и сам вслушался, но ровным счетом ничего не услышал. Что, разумеется, ровным счетом ничего не означало. Человеческие органы восприятия куда слабее, чем у ракхов.
Хорошо еще, что не прекратился негромкий шорох и хруст в близлежащих кустах. Это означало, что поблизости не появилось крупного зверя, который распугал бы мелких обитателей леса или, по меньшей мере, заставил их притихнуть. Дэмьен обнажил меч и крепко сжал рукоять. Если мелкие зверьки ничего не боятся, это означает, что поблизости нет крупного хищника… или что существо, вышедшее на охоту, не обладает собственной плотью и, соответственно, не воздействует на их органы чувств. Сколько же времени прошло с тех пор, как им в последний раз приходилось иметь дело с демонами? Порождения Фэа, обитающие в здешних краях, предпочитают виться около городских ворот, оставляя в покое тех, кто странствует в глухой чаще. Но не исключено, что они отошли уже так далеко от городов, что страх, испытываемый людьми, может заинтересовать демонов даже в такой глухомани…
Он сделал глубокий вдох и Творением обрел Видение. Какое-то время серый туман сопротивлялся, категорически отказываясь рассеяться. Затем земное Фэа начало обволакивать его своими холодными потоками…
И он выругался. Вслух. Вскочил на ноги, по-прежнему сжимая меч, чувствуя, как судорожно впились в рукоять пальцы. Хессет тоже вскочила с места, и прежде чем она успела спросить, что он Увидел, священник сам объяснил:
— Нечто очень темное. И страшно голодное. И оно движется в нашу сторону.
В последний раз он ощущал на себе воздействие силы, сходное в нынешним, в Запретном Лесу у Тарранта, где убийственные инстинкты самого Охотника приводили Фэа в самое настоящее неистовство. Здесь угроза была более конкретной, но столь же недопроявленной. И столь же чудовищной.
Кстати о Тарранте, где же его носит как раз когда он так нужен?
— Откуда-то оттуда.
Дэмьен указал в сторону юга, где, как ему казалось, меняли направленность потоки Фэа. Темные нити провисали в низко стелющемся по земле тумане, пульсируя словно бы в такт неведомому сердцебиению. Он воспринимал сейчас их темный запах, правда, не обонянием, а неким внутренним чувством, и вонь застоявшейся крови и гниющего человеческого тела чуть не заставила его вывернуться наизнанку. Он преодолел этот позыв, одновременно готовя себя к новому Творению. Но и вступая в бой, он осознавал, что его сил в сочетании с возможностями Хессет не хватит на то, чтобы дать настоящий отпор такому могущественному чудовищу. Не хватит, если оно всерьез вознамерилось сожрать их.
Они вырвались из-под покрова ветвей как раз когда губы священника шептали последние слова Охранения, а к тому времени, как земное Фэа, повинуясь заклятию, собралось вокруг них изрядною толщей, первый из нападающих уже набросился на него. Это была отвратительная тварь в пародийно человеческом образе — с получерепом и с одной рукой, болтающейся на тонкой телесной перемычке. В глаза Дэмьену бросились торчащие наружу сломанные кости, зеленые пузыри на открытых и кровоточащих ранах. Дэмьен, не дожидаясь первого удара, схватил за плечи Хессет и притянул ее к себе — чем уже круг, на границах которого действует Охранение, тем прочнее оно само. Он услышал, как зашипела Хессет, когда тварь нанесла удар, почувствовал, как напряглось ее тело, прижавшееся к нему, когда чудище увязло в Охранении и начало отчаянно сучить конечностями, чтобы обрести свободу и вплотную заняться своими жертвами. Следом за первой тварью подтягивались и другие — сколько же их оказалось! — это было воинство смертельного ужаса, боевой отряд самой Смерти, оравший от ярости и от голода, выплескивавшийся на поляну и заполняющий ее всю, выпуская очередные, все новые и новые подкрепления из каждого просвета между деревьями. Лошади испуганно заржали, когда порождения Фэа заполонили поляну, но их примитивные души не интересовали монстров; запах гниющей плоти вновь и вновь обдавал Дэмьена, пока чудовища с разбегу налетали на Охранение и увязали в нем как мухи в сиропе. Лишь их еще не приклеившиеся конечности, да и то далеко не все, судорожно дергались вне Охранения. Священнику на его веку довелось перевидать немало страшного, но ничто не могло сравниться с этим; из последних сил он удерживался от того, чтобы закрыть глаза и тем самым избавиться от невыносимого зрелища.
Этих исчадий ада насчитывалось, должно быть, сотни. Нет, тысячи. Они казались бесконечной океанской волной, раз за разом накатывающей на в спешном порядке воздвигнутое Охранение, — и каждый новый удар требовал от Дэмьена новых сил для отражения. Священник на глазах уставал, он слабел, причем происходило это поразительно быстро. «Интересно, не сможет ли помочь ему Хессет, — подумал он. — Является ли сила, которой она время от времени обладает, на данный момент доступной — и можно ли Творением использовать эту мощь в оборонительных целях? Если это так, значит, она так и поступит», — мрачно решил он. Лохмотья почерневшей засохшей крови висели в воздухе всего в нескольких дюймах от его лица, знаменуя тем самым пределы отпущенной ему Охранной силы. Откуда же взялись эти чудовища? Чем они питаются в нормальных условиях, ведь им же нужно много — эдакой ораве! Его рука, сжимающая меч, напряглась, когда небольшой участок охранения прямо перед ним вроде бы начал поддаваться — и когтистые лапы зашарили по воздуху всего в каком-то дюйме от его лица — и тут он заставил Фэа вновь сомкнуться, и удержал ее в таком состоянии, и черная кровь задымилась, и чудовища заорали, и страшная вонь разлилась с такой силой, что стало невозможно дышать, — смрад проник в рот и в ноздри, обжег легкие, ему пришлось разинуть рот, чтобы не задохнуться, и этим судорожным зевком он разом утратил всю необходимую, как никогда, концентрацию…
— Гляди, — хрипло выдохнула Хессет. — Они уходят!
Он осмелился оглянуться, посмотрев в указанном направлении. Твари и впрямь в спешном порядке покидали поле боя, исчезая среди деревьев в дальнем конце поляны с такой же стремительностью, как и появились. Захваченные общим потоком, те немногие, что оказались в непосредственной близости от Дэмьена и Хессет, жалко визжали. Но вот уже и они растворились в зарослях, оставив после себя лишь пролитую кровь и несколько кусков полуживого мяса как бы в напоминание о только что состоявшемся поединке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
Подбросив хворосту в костер, он прошептал в ответ:
— Откуда?
Красти покачала головой. Он заметил, что ее длинные, поросшие щетиной уши вытянулись вперед, словно пытаясь сфокусировать и локализовать какой-то отдаленный звук. Он и сам вслушался, но ровным счетом ничего не услышал. Что, разумеется, ровным счетом ничего не означало. Человеческие органы восприятия куда слабее, чем у ракхов.
Хорошо еще, что не прекратился негромкий шорох и хруст в близлежащих кустах. Это означало, что поблизости не появилось крупного зверя, который распугал бы мелких обитателей леса или, по меньшей мере, заставил их притихнуть. Дэмьен обнажил меч и крепко сжал рукоять. Если мелкие зверьки ничего не боятся, это означает, что поблизости нет крупного хищника… или что существо, вышедшее на охоту, не обладает собственной плотью и, соответственно, не воздействует на их органы чувств. Сколько же времени прошло с тех пор, как им в последний раз приходилось иметь дело с демонами? Порождения Фэа, обитающие в здешних краях, предпочитают виться около городских ворот, оставляя в покое тех, кто странствует в глухой чаще. Но не исключено, что они отошли уже так далеко от городов, что страх, испытываемый людьми, может заинтересовать демонов даже в такой глухомани…
Он сделал глубокий вдох и Творением обрел Видение. Какое-то время серый туман сопротивлялся, категорически отказываясь рассеяться. Затем земное Фэа начало обволакивать его своими холодными потоками…
И он выругался. Вслух. Вскочил на ноги, по-прежнему сжимая меч, чувствуя, как судорожно впились в рукоять пальцы. Хессет тоже вскочила с места, и прежде чем она успела спросить, что он Увидел, священник сам объяснил:
— Нечто очень темное. И страшно голодное. И оно движется в нашу сторону.
В последний раз он ощущал на себе воздействие силы, сходное в нынешним, в Запретном Лесу у Тарранта, где убийственные инстинкты самого Охотника приводили Фэа в самое настоящее неистовство. Здесь угроза была более конкретной, но столь же недопроявленной. И столь же чудовищной.
Кстати о Тарранте, где же его носит как раз когда он так нужен?
— Откуда-то оттуда.
Дэмьен указал в сторону юга, где, как ему казалось, меняли направленность потоки Фэа. Темные нити провисали в низко стелющемся по земле тумане, пульсируя словно бы в такт неведомому сердцебиению. Он воспринимал сейчас их темный запах, правда, не обонянием, а неким внутренним чувством, и вонь застоявшейся крови и гниющего человеческого тела чуть не заставила его вывернуться наизнанку. Он преодолел этот позыв, одновременно готовя себя к новому Творению. Но и вступая в бой, он осознавал, что его сил в сочетании с возможностями Хессет не хватит на то, чтобы дать настоящий отпор такому могущественному чудовищу. Не хватит, если оно всерьез вознамерилось сожрать их.
Они вырвались из-под покрова ветвей как раз когда губы священника шептали последние слова Охранения, а к тому времени, как земное Фэа, повинуясь заклятию, собралось вокруг них изрядною толщей, первый из нападающих уже набросился на него. Это была отвратительная тварь в пародийно человеческом образе — с получерепом и с одной рукой, болтающейся на тонкой телесной перемычке. В глаза Дэмьену бросились торчащие наружу сломанные кости, зеленые пузыри на открытых и кровоточащих ранах. Дэмьен, не дожидаясь первого удара, схватил за плечи Хессет и притянул ее к себе — чем уже круг, на границах которого действует Охранение, тем прочнее оно само. Он услышал, как зашипела Хессет, когда тварь нанесла удар, почувствовал, как напряглось ее тело, прижавшееся к нему, когда чудище увязло в Охранении и начало отчаянно сучить конечностями, чтобы обрести свободу и вплотную заняться своими жертвами. Следом за первой тварью подтягивались и другие — сколько же их оказалось! — это было воинство смертельного ужаса, боевой отряд самой Смерти, оравший от ярости и от голода, выплескивавшийся на поляну и заполняющий ее всю, выпуская очередные, все новые и новые подкрепления из каждого просвета между деревьями. Лошади испуганно заржали, когда порождения Фэа заполонили поляну, но их примитивные души не интересовали монстров; запах гниющей плоти вновь и вновь обдавал Дэмьена, пока чудовища с разбегу налетали на Охранение и увязали в нем как мухи в сиропе. Лишь их еще не приклеившиеся конечности, да и то далеко не все, судорожно дергались вне Охранения. Священнику на его веку довелось перевидать немало страшного, но ничто не могло сравниться с этим; из последних сил он удерживался от того, чтобы закрыть глаза и тем самым избавиться от невыносимого зрелища.
Этих исчадий ада насчитывалось, должно быть, сотни. Нет, тысячи. Они казались бесконечной океанской волной, раз за разом накатывающей на в спешном порядке воздвигнутое Охранение, — и каждый новый удар требовал от Дэмьена новых сил для отражения. Священник на глазах уставал, он слабел, причем происходило это поразительно быстро. «Интересно, не сможет ли помочь ему Хессет, — подумал он. — Является ли сила, которой она время от времени обладает, на данный момент доступной — и можно ли Творением использовать эту мощь в оборонительных целях? Если это так, значит, она так и поступит», — мрачно решил он. Лохмотья почерневшей засохшей крови висели в воздухе всего в нескольких дюймах от его лица, знаменуя тем самым пределы отпущенной ему Охранной силы. Откуда же взялись эти чудовища? Чем они питаются в нормальных условиях, ведь им же нужно много — эдакой ораве! Его рука, сжимающая меч, напряглась, когда небольшой участок охранения прямо перед ним вроде бы начал поддаваться — и когтистые лапы зашарили по воздуху всего в каком-то дюйме от его лица — и тут он заставил Фэа вновь сомкнуться, и удержал ее в таком состоянии, и черная кровь задымилась, и чудовища заорали, и страшная вонь разлилась с такой силой, что стало невозможно дышать, — смрад проник в рот и в ноздри, обжег легкие, ему пришлось разинуть рот, чтобы не задохнуться, и этим судорожным зевком он разом утратил всю необходимую, как никогда, концентрацию…
— Гляди, — хрипло выдохнула Хессет. — Они уходят!
Он осмелился оглянуться, посмотрев в указанном направлении. Твари и впрямь в спешном порядке покидали поле боя, исчезая среди деревьев в дальнем конце поляны с такой же стремительностью, как и появились. Захваченные общим потоком, те немногие, что оказались в непосредственной близости от Дэмьена и Хессет, жалко визжали. Но вот уже и они растворились в зарослях, оставив после себя лишь пролитую кровь и несколько кусков полуживого мяса как бы в напоминание о только что состоявшемся поединке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125