А Марья Степановна с помощью Леокадии рассказывала:
– Мы сначала очень испугались. Даже плакали. Живем на Земле, ждем тебя с работы, а вдруг нас уносят в небо. Мы сначала даже не сообразили, что к чему.
– Но нам объяснили, - сказала Леокадия. - С нами лично имел беседу Поколвух.
– Кто?
– Поколвух, их начальник, очень культурный человек, - сказала Марья Степановна. - Он искренне полюбил Леокадию.
– И я его полюбила, - сказала Леокадия.
– Еще чего! - воскликнул Семенский. - Еще этого не хватало.
– Папочка, не ревнуй, - сказала Сашенька. - Он зеленый, мне по плечо и на трех ножках.
Это немного успокоило Семенского. Если его дочка - его дочка, а не обман, она врать не будет.
– Они к нам прилетели, - сказала Марья Степановна, - для изучения нашей жизни.
– Кто их звал? - сопротивлялся Семенский. - Что это за манеры?
– Ученые они, понимаешь, папочка. Им очень интересно, как мы живем, к чему стремимся.
– Сашенька права, - сказала Марья Степановна, снимая с плиты восхитительные котлеты. - Мы сначала сопротивлялись, а потом с нами побеседовали, все объяснили.
– И мы поняли, - сказала Сашенька.
Собака Тренога вежливо тявкнула из-под стола.
– Вопрос был принципиальный, - продолжала Марья Степановна. - Доросли ли люди до контактов с межзвездной цивилизацией? Или еще нет? Тогда они выбрали самый обычный дом в самом обычном городе и взяли нас на время, поглядеть...
– Мы очень сначала расстроились, - сказала Леокадия. - Ох, как много оказалось в нас всякой требухи, всяких родимых пятен, мещанства, суеверий, злобы и сварливости.
– Особенно во мне, - улыбнулась Марья Степановна.
– И во мне тоже, - призналась Леокадия.
– Нам показали возможности, которые открываются перед человечеством в галактическом содружестве, показали счастливый мир общемировой дружбы и потом спросили, не возражаем ли мы, если они попробуют избавить нас от недостатков как физических, так и моральных, - сказала теща.
– Мы их сначала не поняли, - добавила Леокадия. - Мы думали, что в нас нет недостатков, что все недостатки в окружающих.
«Ох, - подумал Семенский, - как она гладко говорит. Может, это все-таки подставная жена?»
Но тут Леокадия кинула на него ласковый взгляд, какого не кидала со времен свадьбы, этот взгляд Семенский ни с чем бы не спутал.
– Их интересовало, - сказала Марья Степановна, - можно ли нас от недостатков избавить? Наносные ли они. Или неисправимые? Если неисправимые, придется объявить на Земле карантин на тысячу лет. А если в основе своей люди не так уж злы и плохи, то еще, как бы сказать, не все потеряно.
– И вы согласились?
– Мы несли ответственность за всю планету, - серьезно ответила Марья Степановна.
– Зато когда нас отпускали обратно, то жали нам руки и очень радовались, что теперь не надо карантина. Все исправимо. Ты кушай, кушай. Я там краткий курс всемирной кухни прошла, буду тебя баловать разносолами...
Ночью, нежась в сладких объятиях жены, Семенский испытал большое чувство благодарности к зеленым исследователям. Правда, это чувство несколько уменьшилось, когда Леокадия шепнула ему:
– С завтрашнего дня будем с тобой, мой драгоценный, готовиться к институту. За нашей семьей налажено деликатное космическое наблюдение. Нам бы не хотелось тебя стыдиться...
– Надеюсь, ты не обидишься за нашу прямоту, - сказала утром Марья Степановна. - Но человеку свойственно стремиться к прогрессу, к свершениям.
– По большому счету, - закончила Сашенька, подняв пальчик.
Давно не плакал Семенский. Даже потеряв семью, он не проронил ни слезинки. Но сейчас что-то горячее заструилось по его щекам. Семенский зарыдал. Семенский с душевным трепетом и глубокой радостью вступал в новую жизнь...
Соседи и знакомые завидуют Семенским. Загляните к ним домой, пусть даже невзначай, не ко времени. Даже если в этот момент Семенский повторяет неправильные глаголы, Леокадия погружена в тайны интегрального исчисления, Марья Степановна пишет очередное эссе об охране животного мира, а Сашенька, закончив уроки, дышит по системе йогов. Даже в такой момент вам будут рады. Любой гость - награда для этой скромной семьи. Марья Степановна, с помощью родных, быстро приготовит скромное, но вкусное угощение, остальные будут развлекать вас интересным разговором об Эрмитаже, о новых археологических открытиях и моральном совершенствовании. И если вы не укоренившийся в отсталости человек, вы уйдете от Семенских душевно обогащенным, удовлетворенным и чуть подросшим.
Сам Семенский за прошедшие полгода сильно изменился в лучшую сторону. Он пополнел, но не чересчур, от хорошей калорийной пищи и обязательных утренних пробежек рысцой. Во взгляде его присутствует светлая задумчивость, даже увлеченность. Семейное счастье, буквально обрушившееся на него с неба, требует ответных действий. Он отличный работник, передовик, после работы всегда успевает забежать в магазин, купить картофель или стиральный порошок, уделить час, а то и больше общественной деятельности - и торопится домой, где его ждут занятия и добрые улыбки ненаглядных родственников.
Вот именно в такой момент его и встретил недавно старшина Пилипенко. Семенский тяжело ступал по мостовой, потому что нес на голове телевизор «Горизонт» из починки, в правой руке сумку с бананами, в левой портфель, набитый научными монографиями.
– Здравствуй, Коля, - сказал ему старшина. - Не трудно тебе? Может, помочь?
– А кто будет бороться с трудностями? Кто будет закаляться? - спросил Семенский.
– Ты прав, - вздохнул старшина. - Тебе сказочно повезло. Ведь могли другой дом захватить. И оставался бы ты со злой тещей и отрицательной женой, как другие несчастливцы.
– Могли, - сказал Коля и осторожно опустил на землю тяжелые сумки. - И все было бы как у людей.
– Тебе, наверное, теперь на нас смотреть противно, - сказал старшина.
– А я не смотрю, - сказал Семенский. - Некогда.
– Может, пива выпьем? - спросил старшина.
– Пиво вредно, - ответил Семенский.
– Ты прав, - согласился старшина. - Вредно. Но я уж сменился. Приму кружку.
И вдруг, к своему удивлению, старшина увидел, как глаза Семенского наполняются слезами.
– Ты чего?
– Ничего, все в норме... пройдет. Нервы... Ну хоть бы разок тявкнула!
– Ты о ком?
– О собаке своей, Треноге. Знаешь, Пилипенко, она со всей улицы бездомных котят собирает, к себе в конуру. И облизывает.
– Смотри-ка...
– А теща их шампунем импортным моет. А у жены ни одного родимого пятна не осталось!
– Да, приходится соответствовать, - сказал Пилипенко. И не знал уже, радоваться за Семенского или...
Вдруг телевизор на голове Семенского покачнулся, рухнул со всего размаха в пыль - Пилипенко его подхватить не успел - и вдребезги. Семенский обратил тоскующий взор к небу, где висело одинокое вечернее облако, и спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429 430 431 432 433 434 435 436 437 438 439 440 441 442 443 444 445 446 447 448 449
– Мы сначала очень испугались. Даже плакали. Живем на Земле, ждем тебя с работы, а вдруг нас уносят в небо. Мы сначала даже не сообразили, что к чему.
– Но нам объяснили, - сказала Леокадия. - С нами лично имел беседу Поколвух.
– Кто?
– Поколвух, их начальник, очень культурный человек, - сказала Марья Степановна. - Он искренне полюбил Леокадию.
– И я его полюбила, - сказала Леокадия.
– Еще чего! - воскликнул Семенский. - Еще этого не хватало.
– Папочка, не ревнуй, - сказала Сашенька. - Он зеленый, мне по плечо и на трех ножках.
Это немного успокоило Семенского. Если его дочка - его дочка, а не обман, она врать не будет.
– Они к нам прилетели, - сказала Марья Степановна, - для изучения нашей жизни.
– Кто их звал? - сопротивлялся Семенский. - Что это за манеры?
– Ученые они, понимаешь, папочка. Им очень интересно, как мы живем, к чему стремимся.
– Сашенька права, - сказала Марья Степановна, снимая с плиты восхитительные котлеты. - Мы сначала сопротивлялись, а потом с нами побеседовали, все объяснили.
– И мы поняли, - сказала Сашенька.
Собака Тренога вежливо тявкнула из-под стола.
– Вопрос был принципиальный, - продолжала Марья Степановна. - Доросли ли люди до контактов с межзвездной цивилизацией? Или еще нет? Тогда они выбрали самый обычный дом в самом обычном городе и взяли нас на время, поглядеть...
– Мы очень сначала расстроились, - сказала Леокадия. - Ох, как много оказалось в нас всякой требухи, всяких родимых пятен, мещанства, суеверий, злобы и сварливости.
– Особенно во мне, - улыбнулась Марья Степановна.
– И во мне тоже, - призналась Леокадия.
– Нам показали возможности, которые открываются перед человечеством в галактическом содружестве, показали счастливый мир общемировой дружбы и потом спросили, не возражаем ли мы, если они попробуют избавить нас от недостатков как физических, так и моральных, - сказала теща.
– Мы их сначала не поняли, - добавила Леокадия. - Мы думали, что в нас нет недостатков, что все недостатки в окружающих.
«Ох, - подумал Семенский, - как она гладко говорит. Может, это все-таки подставная жена?»
Но тут Леокадия кинула на него ласковый взгляд, какого не кидала со времен свадьбы, этот взгляд Семенский ни с чем бы не спутал.
– Их интересовало, - сказала Марья Степановна, - можно ли нас от недостатков избавить? Наносные ли они. Или неисправимые? Если неисправимые, придется объявить на Земле карантин на тысячу лет. А если в основе своей люди не так уж злы и плохи, то еще, как бы сказать, не все потеряно.
– И вы согласились?
– Мы несли ответственность за всю планету, - серьезно ответила Марья Степановна.
– Зато когда нас отпускали обратно, то жали нам руки и очень радовались, что теперь не надо карантина. Все исправимо. Ты кушай, кушай. Я там краткий курс всемирной кухни прошла, буду тебя баловать разносолами...
Ночью, нежась в сладких объятиях жены, Семенский испытал большое чувство благодарности к зеленым исследователям. Правда, это чувство несколько уменьшилось, когда Леокадия шепнула ему:
– С завтрашнего дня будем с тобой, мой драгоценный, готовиться к институту. За нашей семьей налажено деликатное космическое наблюдение. Нам бы не хотелось тебя стыдиться...
– Надеюсь, ты не обидишься за нашу прямоту, - сказала утром Марья Степановна. - Но человеку свойственно стремиться к прогрессу, к свершениям.
– По большому счету, - закончила Сашенька, подняв пальчик.
Давно не плакал Семенский. Даже потеряв семью, он не проронил ни слезинки. Но сейчас что-то горячее заструилось по его щекам. Семенский зарыдал. Семенский с душевным трепетом и глубокой радостью вступал в новую жизнь...
Соседи и знакомые завидуют Семенским. Загляните к ним домой, пусть даже невзначай, не ко времени. Даже если в этот момент Семенский повторяет неправильные глаголы, Леокадия погружена в тайны интегрального исчисления, Марья Степановна пишет очередное эссе об охране животного мира, а Сашенька, закончив уроки, дышит по системе йогов. Даже в такой момент вам будут рады. Любой гость - награда для этой скромной семьи. Марья Степановна, с помощью родных, быстро приготовит скромное, но вкусное угощение, остальные будут развлекать вас интересным разговором об Эрмитаже, о новых археологических открытиях и моральном совершенствовании. И если вы не укоренившийся в отсталости человек, вы уйдете от Семенских душевно обогащенным, удовлетворенным и чуть подросшим.
Сам Семенский за прошедшие полгода сильно изменился в лучшую сторону. Он пополнел, но не чересчур, от хорошей калорийной пищи и обязательных утренних пробежек рысцой. Во взгляде его присутствует светлая задумчивость, даже увлеченность. Семейное счастье, буквально обрушившееся на него с неба, требует ответных действий. Он отличный работник, передовик, после работы всегда успевает забежать в магазин, купить картофель или стиральный порошок, уделить час, а то и больше общественной деятельности - и торопится домой, где его ждут занятия и добрые улыбки ненаглядных родственников.
Вот именно в такой момент его и встретил недавно старшина Пилипенко. Семенский тяжело ступал по мостовой, потому что нес на голове телевизор «Горизонт» из починки, в правой руке сумку с бананами, в левой портфель, набитый научными монографиями.
– Здравствуй, Коля, - сказал ему старшина. - Не трудно тебе? Может, помочь?
– А кто будет бороться с трудностями? Кто будет закаляться? - спросил Семенский.
– Ты прав, - вздохнул старшина. - Тебе сказочно повезло. Ведь могли другой дом захватить. И оставался бы ты со злой тещей и отрицательной женой, как другие несчастливцы.
– Могли, - сказал Коля и осторожно опустил на землю тяжелые сумки. - И все было бы как у людей.
– Тебе, наверное, теперь на нас смотреть противно, - сказал старшина.
– А я не смотрю, - сказал Семенский. - Некогда.
– Может, пива выпьем? - спросил старшина.
– Пиво вредно, - ответил Семенский.
– Ты прав, - согласился старшина. - Вредно. Но я уж сменился. Приму кружку.
И вдруг, к своему удивлению, старшина увидел, как глаза Семенского наполняются слезами.
– Ты чего?
– Ничего, все в норме... пройдет. Нервы... Ну хоть бы разок тявкнула!
– Ты о ком?
– О собаке своей, Треноге. Знаешь, Пилипенко, она со всей улицы бездомных котят собирает, к себе в конуру. И облизывает.
– Смотри-ка...
– А теща их шампунем импортным моет. А у жены ни одного родимого пятна не осталось!
– Да, приходится соответствовать, - сказал Пилипенко. И не знал уже, радоваться за Семенского или...
Вдруг телевизор на голове Семенского покачнулся, рухнул со всего размаха в пыль - Пилипенко его подхватить не успел - и вдребезги. Семенский обратил тоскующий взор к небу, где висело одинокое вечернее облако, и спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429 430 431 432 433 434 435 436 437 438 439 440 441 442 443 444 445 446 447 448 449