..
– Вот, - сказал Петро. - Пишу гусиным пером, как мой учитель Лев Толстой.
Атмосфера в комнате была неприятная. Хоть образы писательского творчества не вошли еще в более плотное состояние, Удалову показалось, что он ступил в воду, полную лягушачьей икры.
– Ну вот, - сказал Минц. - Это мы и имели в виду. Здесь они и зарождаются.
– Не понял, - ответил писатель, приподнимая сбоку парик, чтобы почесать висок. - Что за претензии?
– Вы заполонили весь город своими драконами и роботами! - не выдержал Удалов. - Детей на улицу люди пускать боятся! И мы просим, чтобы вы держали их при себе.
– Это что же такое? - удивился писатель. - Получается, что вы надеваете оковы на мое вдохновение? Ну, это так не пойдет! Я в Пен-клуб буду жаловаться!
На этих словах писатель открыл форточку, и привидения потянулись наружу.
– Ну, так получше, - сказал Минц.
Петро окинул взглядом комнату и произнес:
– Да, курить мне надо меньше, туманно как-то становится.
– Или дурак, или притворяется, - прошептал себе под нос Минц, и все сделали вид, что этого отчетливого шепота не слышали.
– Я же честный, но бедный писатель, даже на пишущую машинку денег не хватает. - Усы писателя дрогнули, и по щеке скатилась слеза.
– Они же безвредные! - пискнула из коридора Дашенька.
Петро обернулся, увидел жену, прищурился и гаркнул:
– Мечи ленч на стол! - И обратившись к Минцу с Удаловым, он спросил: - Еще вопросы есть? А то я пойду. Надо силы поддерживать. А вы заходите, не стесняйтесь.
По улице друзья брели удрученные, прошли сквозь полосатого дракона, миновали разбитую летающую тарелочку. Шли и молчали, потому что и в самом деле ничего не могли бы доказать. Сила воображения? Ну и что...
На следующее утро Минц, не говоря ничего Удалову, куда-то побежал, пиджак нараспашку, рубашка не застегнута. Он тащил стопку книг и собственную пишущую машинку.
Удалов открыл окно, высунулся наружу, но Минц отмахнулся и сказал:
– Завтра поговорим. Некогда!
К ночи густота чудовищ и героев стала поменьше. Уже можно было протолкаться. За ночь они и вовсе исчезли с улиц.
Люди выходили из домов, вдыхали свежий воздух, щурились от радости, понимая, что дождик идет для них, солнце светит для них и ветер дует для них, а не для привидений.
Удалов еле дождался, когда Минц встанет.
– Ну что? - спросил он с порога. - Как тебе удалось? Какое средство ты придумал?
– Завтра, - таинственно ответил Минц. - Завтра сам догадаешься.
Удалов обиделся на друга, плюнул и пошел в контору.
Домой он возвращался в пять.
Город был тих, благостен, дети резвились в песочницах и скверах. Незнакомая Удалову красивая бледная молодая женщина в длинном платье бежала навстречу. Удалов посторонился.
Проходя мимо дома, в котором живет писатель Петро Поганини, Удалов поглядел наверх. Оттуда доносился неровный, медленный стук пишущей машинки, словно писатель осваивал ее.
Неожиданно сквозь стену дома вышла на улицу женщина средних лет в амазонке. Она прижимала к глазам платок. За ней выскочил красивый мужчина в костюме для верховой езды. Мужчина прошел сквозь Удалова.
Что за новая напасть!
Еще одна молодая женщина выбросилась из квартиры Петра Поганини. На глазах у Удалова она выхватила из сумочки кинжал и вонзила себе в грудь...
– Эй, Петро! - крикнул Удалов. - Ты поосторожнее!
Петро выглянул в окно.
– Проходи, проходи, не мешай творить! - ответил он.
Удалов сразу направился к Минцу.
– Что творится, сосед? - спросил он строго.
– А то, что мы с тобой избавили город от страшилищ.
– Но к нам какие-то новые лезут!
– Страшные?
– Нет, не страшные, но очень печальные.
– К ним придется привыкать, - сказал Минц и добавил: - Если ты не можешь полностью избавиться от болезни, то постарайся вышибить клин клином!
– Так что за клин?
– Я сказал Петро, что куда выгоднее и быстрее писать женские любовные романы, подарил ему машинку и принес всех классиков жанра. Вот он и пишет...
– Но они кончают с собой...
– Они еще и целоваться будут, - сказал Минц. - Правда, романы эти пристойные. Дальше поцелуя герои не идут. Так что пускай ходят даже по детским садам.
Удалов вздохнул. Он не был до конца согласен с профессором, хотя понял, что метод «клин клином» облегчит жизнь.
Он поднялся к себе.
На кухне сидело молодое рыдающее привидение, а его жена Ксения стояла, скрестив руки и убийственно глядя на гостью. Удалов хотел прошмыгнуть к себе, но Ксения схватила его за рукав:
– Сознавайся, у тебя с ней роман?
– Я ее в первый раз вижу!
– А почему она к нам на кухню рыдать пришла?
– Она привидение, она из романа!
– Врешь ты все, - убежденно сказала Ксения. - Но мы проверим.
Она взяла пустую кастрюлю и метнула ее в плачущую девушку. Кастрюля пролетела сквозь нее и ударилась о стену.
– Все равно не верю! - сказала Ксения.
Две капли на стакан вина
Профессор Лев Христофорович Минц, который временно поселился в городе Великий Гусляр, не мог сосредоточиться. Еще утром он приблизился к созданию формулы передачи энергии без проводов, но ему мешали эту формулу завершить.
Мешал Коля Гаврилов, который крутил пластинку с вызывающей музыкой. Мешали маляры, которые ремонтировали у Ложкиных, но утомились и, выпив пива, пели песни под самым окном. Мешали соседи, которые сидели за столом под отцветшей сиренью, играли в домино и с размаху ударяли ладонями о шатучий стол.
– Я больше не могу! - воскликнул профессор, спрятав свою лысую гениальную голову между ладоней.
В дверь постучали, и вошла Гаврилова, соседка, мать Николая.
– И я больше не могу, Лев Христофорович! - воскликнула она, прикладывая ладонь ко лбу.
– Что случилось? - спросил профессор.
– Вместо сына у меня вырос бездельник! - сказала несчастная женщина. - Я в его годы минуту по дому впустую не сидела. Чуть мне кто из родителей подскажет какое дело, сразу бегу справить. Да что там, и просить не надо было: корову из стада привести, подоить, за свинками прибрать, во дворе подмести - все могла, все в охотку.
Гаврилова кривила душой - в деревне она бывала только на каникулах, и работой ее там не терзали. Но в беседах с сыном она настолько вжилась в роль трудолюбивого крестьянского подростка, что сама в это поверила.
– Меня в детстве тоже не баловали, - поддержал Гаврилову Минц. - Мой папа был настройщиком роялей, я носил за ним тяжелый чемодан с инструментами и часами на холоде ждал его у чужих подъездов. Приходя из школы, я садился за старый, полученный папой в подарок рояль и играл гаммы. Без всякого напоминания со стороны родителей.
Профессор также кривил душой, но так же невинно, ибо верил в свои слова. У настройщиков не бывает тяжелых чемоданов, и, если маленький Левушка увязывался с отцом, тот чемоданчика ему не доверял. Что касается занятий музыкой, Минц их ненавидел и часто подпиливал струны, потому что уже тогда был изобретателем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429 430 431 432 433 434 435 436 437 438 439 440 441 442 443 444 445 446 447 448 449
– Вот, - сказал Петро. - Пишу гусиным пером, как мой учитель Лев Толстой.
Атмосфера в комнате была неприятная. Хоть образы писательского творчества не вошли еще в более плотное состояние, Удалову показалось, что он ступил в воду, полную лягушачьей икры.
– Ну вот, - сказал Минц. - Это мы и имели в виду. Здесь они и зарождаются.
– Не понял, - ответил писатель, приподнимая сбоку парик, чтобы почесать висок. - Что за претензии?
– Вы заполонили весь город своими драконами и роботами! - не выдержал Удалов. - Детей на улицу люди пускать боятся! И мы просим, чтобы вы держали их при себе.
– Это что же такое? - удивился писатель. - Получается, что вы надеваете оковы на мое вдохновение? Ну, это так не пойдет! Я в Пен-клуб буду жаловаться!
На этих словах писатель открыл форточку, и привидения потянулись наружу.
– Ну, так получше, - сказал Минц.
Петро окинул взглядом комнату и произнес:
– Да, курить мне надо меньше, туманно как-то становится.
– Или дурак, или притворяется, - прошептал себе под нос Минц, и все сделали вид, что этого отчетливого шепота не слышали.
– Я же честный, но бедный писатель, даже на пишущую машинку денег не хватает. - Усы писателя дрогнули, и по щеке скатилась слеза.
– Они же безвредные! - пискнула из коридора Дашенька.
Петро обернулся, увидел жену, прищурился и гаркнул:
– Мечи ленч на стол! - И обратившись к Минцу с Удаловым, он спросил: - Еще вопросы есть? А то я пойду. Надо силы поддерживать. А вы заходите, не стесняйтесь.
По улице друзья брели удрученные, прошли сквозь полосатого дракона, миновали разбитую летающую тарелочку. Шли и молчали, потому что и в самом деле ничего не могли бы доказать. Сила воображения? Ну и что...
На следующее утро Минц, не говоря ничего Удалову, куда-то побежал, пиджак нараспашку, рубашка не застегнута. Он тащил стопку книг и собственную пишущую машинку.
Удалов открыл окно, высунулся наружу, но Минц отмахнулся и сказал:
– Завтра поговорим. Некогда!
К ночи густота чудовищ и героев стала поменьше. Уже можно было протолкаться. За ночь они и вовсе исчезли с улиц.
Люди выходили из домов, вдыхали свежий воздух, щурились от радости, понимая, что дождик идет для них, солнце светит для них и ветер дует для них, а не для привидений.
Удалов еле дождался, когда Минц встанет.
– Ну что? - спросил он с порога. - Как тебе удалось? Какое средство ты придумал?
– Завтра, - таинственно ответил Минц. - Завтра сам догадаешься.
Удалов обиделся на друга, плюнул и пошел в контору.
Домой он возвращался в пять.
Город был тих, благостен, дети резвились в песочницах и скверах. Незнакомая Удалову красивая бледная молодая женщина в длинном платье бежала навстречу. Удалов посторонился.
Проходя мимо дома, в котором живет писатель Петро Поганини, Удалов поглядел наверх. Оттуда доносился неровный, медленный стук пишущей машинки, словно писатель осваивал ее.
Неожиданно сквозь стену дома вышла на улицу женщина средних лет в амазонке. Она прижимала к глазам платок. За ней выскочил красивый мужчина в костюме для верховой езды. Мужчина прошел сквозь Удалова.
Что за новая напасть!
Еще одна молодая женщина выбросилась из квартиры Петра Поганини. На глазах у Удалова она выхватила из сумочки кинжал и вонзила себе в грудь...
– Эй, Петро! - крикнул Удалов. - Ты поосторожнее!
Петро выглянул в окно.
– Проходи, проходи, не мешай творить! - ответил он.
Удалов сразу направился к Минцу.
– Что творится, сосед? - спросил он строго.
– А то, что мы с тобой избавили город от страшилищ.
– Но к нам какие-то новые лезут!
– Страшные?
– Нет, не страшные, но очень печальные.
– К ним придется привыкать, - сказал Минц и добавил: - Если ты не можешь полностью избавиться от болезни, то постарайся вышибить клин клином!
– Так что за клин?
– Я сказал Петро, что куда выгоднее и быстрее писать женские любовные романы, подарил ему машинку и принес всех классиков жанра. Вот он и пишет...
– Но они кончают с собой...
– Они еще и целоваться будут, - сказал Минц. - Правда, романы эти пристойные. Дальше поцелуя герои не идут. Так что пускай ходят даже по детским садам.
Удалов вздохнул. Он не был до конца согласен с профессором, хотя понял, что метод «клин клином» облегчит жизнь.
Он поднялся к себе.
На кухне сидело молодое рыдающее привидение, а его жена Ксения стояла, скрестив руки и убийственно глядя на гостью. Удалов хотел прошмыгнуть к себе, но Ксения схватила его за рукав:
– Сознавайся, у тебя с ней роман?
– Я ее в первый раз вижу!
– А почему она к нам на кухню рыдать пришла?
– Она привидение, она из романа!
– Врешь ты все, - убежденно сказала Ксения. - Но мы проверим.
Она взяла пустую кастрюлю и метнула ее в плачущую девушку. Кастрюля пролетела сквозь нее и ударилась о стену.
– Все равно не верю! - сказала Ксения.
Две капли на стакан вина
Профессор Лев Христофорович Минц, который временно поселился в городе Великий Гусляр, не мог сосредоточиться. Еще утром он приблизился к созданию формулы передачи энергии без проводов, но ему мешали эту формулу завершить.
Мешал Коля Гаврилов, который крутил пластинку с вызывающей музыкой. Мешали маляры, которые ремонтировали у Ложкиных, но утомились и, выпив пива, пели песни под самым окном. Мешали соседи, которые сидели за столом под отцветшей сиренью, играли в домино и с размаху ударяли ладонями о шатучий стол.
– Я больше не могу! - воскликнул профессор, спрятав свою лысую гениальную голову между ладоней.
В дверь постучали, и вошла Гаврилова, соседка, мать Николая.
– И я больше не могу, Лев Христофорович! - воскликнула она, прикладывая ладонь ко лбу.
– Что случилось? - спросил профессор.
– Вместо сына у меня вырос бездельник! - сказала несчастная женщина. - Я в его годы минуту по дому впустую не сидела. Чуть мне кто из родителей подскажет какое дело, сразу бегу справить. Да что там, и просить не надо было: корову из стада привести, подоить, за свинками прибрать, во дворе подмести - все могла, все в охотку.
Гаврилова кривила душой - в деревне она бывала только на каникулах, и работой ее там не терзали. Но в беседах с сыном она настолько вжилась в роль трудолюбивого крестьянского подростка, что сама в это поверила.
– Меня в детстве тоже не баловали, - поддержал Гаврилову Минц. - Мой папа был настройщиком роялей, я носил за ним тяжелый чемодан с инструментами и часами на холоде ждал его у чужих подъездов. Приходя из школы, я садился за старый, полученный папой в подарок рояль и играл гаммы. Без всякого напоминания со стороны родителей.
Профессор также кривил душой, но так же невинно, ибо верил в свои слова. У настройщиков не бывает тяжелых чемоданов, и, если маленький Левушка увязывался с отцом, тот чемоданчика ему не доверял. Что касается занятий музыкой, Минц их ненавидел и часто подпиливал струны, потому что уже тогда был изобретателем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429 430 431 432 433 434 435 436 437 438 439 440 441 442 443 444 445 446 447 448 449