Зачем вам, профессору, к которому академики приезжают, из Норвегии морошку шлют, ну зачем такому человеку марать руки о мое ничтожество?
– Хватит! - прикрикнул на старика Минц, который мог быть решительным и жестким, если к этому склоняли его жизненные обстоятельства. - Вы не идете ко мне, тогда мы идем к вам!
– Ко мне нельзя, - испугался Бруно Васильевич, - у меня соседка злая.
– Я тоже злой, - ответил Минц.
Бруно Васильевич совсем оробел и более не возражал. Он молчал до самого дома. Минц тоже молчал. Ему было неловко за то, что он так напал на беззащитного человека.
Они остановились перед черным от возраста двухэтажным бревенчатым бараком. Когда-то в Великом Гусляре построили целый район таких домов - десятка три. Решили развивать лесную промышленность за счет ссыльных. Было то в начале тридцатых годов. Район назвали Бревнами. С тех пор многое изменилось. Народ уехал - и бараки снесли, почти все.
– Вы с тех пор здесь живете? - догадался Минц.
– Нет, - ответил Бруно Васильевич. - Мы не местные.
В сенях было совсем темно. Бруно Васильевич шуршал, водил рукой по стенке, отыскивая ручку своей двери.
– Я не запираю, - сказал он.
В его комнате было полутемно, окно полностью закрывала занавеска. Из разных углов к ним двинулись кошки. Они не мяукали, а только сверкали глазами.
– Они тоже знают, как к ним относится моя соседка, Мария Семеновна, - прошептал Бруно Васильевич. - Она уже неоднократно обещала вызвать милицию.
Кошки пропустили людей внутрь комнаты. Они стояли вокруг, подняв морды и ударяя по полу хвостами. Кошек было больше полдюжины.
– Чувствуете, какие они голодные? - спросил Бруно Васильевич.
– Да, - ответил Минц.
Кошки смотрели на него, как дети в приюте, которые понимают, что плакать - безумие. Побьют и не накормят.
– Я сейчас, - сказал Минц.
Он хотел побежать на угол, там был продуктовый магазин. Но бежать не пришлось, потому что из-под лестницы вышла наглого вида баба в норковой шубе. Она несла большую коробку с изображением кошки, на которой было написано «Вискас».
– Деньги принес? - спросила она.
– Познакомьтесь, - сказал Бруно Васильевич. - Мария Семеновна. Наша соседка и спасительница. Однако, к сожалению, я должен вас, Мария Семеновна, разочаровать. Не дали мне денег в университете. Не дали. Просили завтра зайти.
– Сколько стоит? - спросил Минц.
– Плюс пятнадцать процентов, - ответила Мария Семеновна. - Но и меня понять можно - пенсия у меня не человеческая, а кошачья. А желудок, простите, вполне человеческий.
Минц купил коробку с кошачьим кормом. Мария Семеновна ушла, пересчитывая деньги. Бруно Васильевич и кошки смотрели на Минца, не отрываясь. Минц почувствовал, что и хозяин готов отведать кошачьего корма.
Бруно Васильевич поставил коробку на пол, и кошки начали остервенело рвать картон.
Комната была бедной, захламленной, заставленной рассыпающимися вещами, как будто ее специально сделали такой, чтобы кошкам было удобнее играть в прятки.
Из-за занавески, разделявшей комнату на две части, донесся глухой, задыхающийся голос:
– Ты получил гонорар?
Минц не понял, был ли этот голос мужским или женским.
Бруно Васильевич обернулся к профессору, приложил палец к губам, а затем сказал:
– Гонорар за лекции обещают заплатить к концу недели. Сегодня в кассе денег не было.
– Ты всегда так! Лентяй! - рассердились за занавеской. - Пошел бы раньше, тебе бы досталось!
Кошки шуршали оберткой «Вискаса». Катышки рассыпались по полу, кошки подхватывали их и хрумкали.
– Садитесь!.. - Бруно Васильевич показал на стул, а сам сел на продавленный диван.
– Я готов вам одолжить, - предложил Лев Христофорович. - Сколько вам нужно?
Бруно Васильевич не успел ответить, как из-за занавески послышалось:
– Кто там у тебя? Почему незнакомый голос?
– Это мой коллега, мама, - ответил Бруно Васильевич. - Профессор Минц.
– Не имею чести, - сказала мама Бруно Васильевича. Резким движением она откинула занавеску и выехала к гостю.
Мать Бруно Васильевича, немолодая черноволосая, губастая женщина, сидела в инвалидной коляске. Одета она была в черное, расшитое стеклярусом платье. Колени ее покрывал плед, давно превратившийся в непонятного вида тряпку. Руки, лежавшие на тряпке, были усыпаны перстнями. Кошки перестали есть и уселись в ряд, демонстрируя уважение к хозяйке.
– Вот так и живем, - развел руками Бруно Васильевич.
– Рад с вами встретиться, - сказал Минц матери консультанта. - К сожалению, я не был с вами знаком раньше.
Мама прикрыла яркие карие глаза.
– Вы состоятельный человек? - спросила она.
– Относительно.
– Распространяется ли ваше благосостояние на бутылку шампанского?
– Разумеется, - сказал Минц.
– Тогда докажите это, - сказала мама.
Минц достал бумажник, открыл его и вытащил купюру с видом концлагеря в Соловках.
– Мама, мне стыдно за вас, - сказал Бруно Васильевич.
Минц подумал, что старик сохранился хуже, чем его мама. Впрочем, с женщинами восточного типа это случается. Они как бы консервируются.
Мама нажала на кнопку в ручке инвалидного кресла.
Тут же в дверях, словно она только этого и ждала, появилась Мария Семеновна. Она держала поднос с четырьмя бокалами и открытой бутылкой шампанского «Новый Свет».
– Отечественное, - с гордостью сказала она и поставила поднос на овальный столик, для чего пришлось сбросить на пол несколько книг.
Кошки зашипели.
Мама подъехала к столу первой. Следом за ней бокалы взяли остальные.
– «Брют», - сказала мама. - Спасибо тебе, Мария Семеновна. Хоть ты и сволочь, но иногда в тебе что-то просыпается.
– Это от жадности, - призналась Мария Семеновна.
Она вытащила из пальцев Минца купюру и сказала:
– Сдачи не жди, Христофорыч.
– Мы знакомы? - удивился профессор.
– Ты соблазнил меня, когда учился на втором курсе, - сказала Мария Семеновна и, звонко расхохотавшись, выбежала из комнаты.
Только тут Минц сообразил, что не удосужился рассмотреть соседку.
Мама пила медленно, маленькими глоточками. Бруно высосал шампанское, не отрывая губ от бокала.
– Что вас к нам привело? - спросила мама.
– Счастливый случай, - ответил Минц. Шампанское приятно ударило в голову, чего не могло случиться от обычного вина.
– Профессор увидел у одного из заочников статью, то есть курсовую о теореме Ферма, - пояснил Бруно Васильевич.
– Господи, - вздохнула мама, - это же позавчерашний день!
– Мама, вам вредно так много пить, - сказал Бруно Васильевич.
Мама протянула руку с пустым бокалом. Рука не дрожала. Бруно отрицательно покачал головой. Минц подумал, что тезка консультанта точно так же качал головой, когда инквизиторы требовали отказаться от идеи множественности миров.
Мама повернулась к профессору и протянула ему бокал.
Минц взял со стола бутылку и налил маме шампанского.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429 430 431 432 433 434 435 436 437 438 439 440 441 442 443 444 445 446 447 448 449
– Хватит! - прикрикнул на старика Минц, который мог быть решительным и жестким, если к этому склоняли его жизненные обстоятельства. - Вы не идете ко мне, тогда мы идем к вам!
– Ко мне нельзя, - испугался Бруно Васильевич, - у меня соседка злая.
– Я тоже злой, - ответил Минц.
Бруно Васильевич совсем оробел и более не возражал. Он молчал до самого дома. Минц тоже молчал. Ему было неловко за то, что он так напал на беззащитного человека.
Они остановились перед черным от возраста двухэтажным бревенчатым бараком. Когда-то в Великом Гусляре построили целый район таких домов - десятка три. Решили развивать лесную промышленность за счет ссыльных. Было то в начале тридцатых годов. Район назвали Бревнами. С тех пор многое изменилось. Народ уехал - и бараки снесли, почти все.
– Вы с тех пор здесь живете? - догадался Минц.
– Нет, - ответил Бруно Васильевич. - Мы не местные.
В сенях было совсем темно. Бруно Васильевич шуршал, водил рукой по стенке, отыскивая ручку своей двери.
– Я не запираю, - сказал он.
В его комнате было полутемно, окно полностью закрывала занавеска. Из разных углов к ним двинулись кошки. Они не мяукали, а только сверкали глазами.
– Они тоже знают, как к ним относится моя соседка, Мария Семеновна, - прошептал Бруно Васильевич. - Она уже неоднократно обещала вызвать милицию.
Кошки пропустили людей внутрь комнаты. Они стояли вокруг, подняв морды и ударяя по полу хвостами. Кошек было больше полдюжины.
– Чувствуете, какие они голодные? - спросил Бруно Васильевич.
– Да, - ответил Минц.
Кошки смотрели на него, как дети в приюте, которые понимают, что плакать - безумие. Побьют и не накормят.
– Я сейчас, - сказал Минц.
Он хотел побежать на угол, там был продуктовый магазин. Но бежать не пришлось, потому что из-под лестницы вышла наглого вида баба в норковой шубе. Она несла большую коробку с изображением кошки, на которой было написано «Вискас».
– Деньги принес? - спросила она.
– Познакомьтесь, - сказал Бруно Васильевич. - Мария Семеновна. Наша соседка и спасительница. Однако, к сожалению, я должен вас, Мария Семеновна, разочаровать. Не дали мне денег в университете. Не дали. Просили завтра зайти.
– Сколько стоит? - спросил Минц.
– Плюс пятнадцать процентов, - ответила Мария Семеновна. - Но и меня понять можно - пенсия у меня не человеческая, а кошачья. А желудок, простите, вполне человеческий.
Минц купил коробку с кошачьим кормом. Мария Семеновна ушла, пересчитывая деньги. Бруно Васильевич и кошки смотрели на Минца, не отрываясь. Минц почувствовал, что и хозяин готов отведать кошачьего корма.
Бруно Васильевич поставил коробку на пол, и кошки начали остервенело рвать картон.
Комната была бедной, захламленной, заставленной рассыпающимися вещами, как будто ее специально сделали такой, чтобы кошкам было удобнее играть в прятки.
Из-за занавески, разделявшей комнату на две части, донесся глухой, задыхающийся голос:
– Ты получил гонорар?
Минц не понял, был ли этот голос мужским или женским.
Бруно Васильевич обернулся к профессору, приложил палец к губам, а затем сказал:
– Гонорар за лекции обещают заплатить к концу недели. Сегодня в кассе денег не было.
– Ты всегда так! Лентяй! - рассердились за занавеской. - Пошел бы раньше, тебе бы досталось!
Кошки шуршали оберткой «Вискаса». Катышки рассыпались по полу, кошки подхватывали их и хрумкали.
– Садитесь!.. - Бруно Васильевич показал на стул, а сам сел на продавленный диван.
– Я готов вам одолжить, - предложил Лев Христофорович. - Сколько вам нужно?
Бруно Васильевич не успел ответить, как из-за занавески послышалось:
– Кто там у тебя? Почему незнакомый голос?
– Это мой коллега, мама, - ответил Бруно Васильевич. - Профессор Минц.
– Не имею чести, - сказала мама Бруно Васильевича. Резким движением она откинула занавеску и выехала к гостю.
Мать Бруно Васильевича, немолодая черноволосая, губастая женщина, сидела в инвалидной коляске. Одета она была в черное, расшитое стеклярусом платье. Колени ее покрывал плед, давно превратившийся в непонятного вида тряпку. Руки, лежавшие на тряпке, были усыпаны перстнями. Кошки перестали есть и уселись в ряд, демонстрируя уважение к хозяйке.
– Вот так и живем, - развел руками Бруно Васильевич.
– Рад с вами встретиться, - сказал Минц матери консультанта. - К сожалению, я не был с вами знаком раньше.
Мама прикрыла яркие карие глаза.
– Вы состоятельный человек? - спросила она.
– Относительно.
– Распространяется ли ваше благосостояние на бутылку шампанского?
– Разумеется, - сказал Минц.
– Тогда докажите это, - сказала мама.
Минц достал бумажник, открыл его и вытащил купюру с видом концлагеря в Соловках.
– Мама, мне стыдно за вас, - сказал Бруно Васильевич.
Минц подумал, что старик сохранился хуже, чем его мама. Впрочем, с женщинами восточного типа это случается. Они как бы консервируются.
Мама нажала на кнопку в ручке инвалидного кресла.
Тут же в дверях, словно она только этого и ждала, появилась Мария Семеновна. Она держала поднос с четырьмя бокалами и открытой бутылкой шампанского «Новый Свет».
– Отечественное, - с гордостью сказала она и поставила поднос на овальный столик, для чего пришлось сбросить на пол несколько книг.
Кошки зашипели.
Мама подъехала к столу первой. Следом за ней бокалы взяли остальные.
– «Брют», - сказала мама. - Спасибо тебе, Мария Семеновна. Хоть ты и сволочь, но иногда в тебе что-то просыпается.
– Это от жадности, - призналась Мария Семеновна.
Она вытащила из пальцев Минца купюру и сказала:
– Сдачи не жди, Христофорыч.
– Мы знакомы? - удивился профессор.
– Ты соблазнил меня, когда учился на втором курсе, - сказала Мария Семеновна и, звонко расхохотавшись, выбежала из комнаты.
Только тут Минц сообразил, что не удосужился рассмотреть соседку.
Мама пила медленно, маленькими глоточками. Бруно высосал шампанское, не отрывая губ от бокала.
– Что вас к нам привело? - спросила мама.
– Счастливый случай, - ответил Минц. Шампанское приятно ударило в голову, чего не могло случиться от обычного вина.
– Профессор увидел у одного из заочников статью, то есть курсовую о теореме Ферма, - пояснил Бруно Васильевич.
– Господи, - вздохнула мама, - это же позавчерашний день!
– Мама, вам вредно так много пить, - сказал Бруно Васильевич.
Мама протянула руку с пустым бокалом. Рука не дрожала. Бруно отрицательно покачал головой. Минц подумал, что тезка консультанта точно так же качал головой, когда инквизиторы требовали отказаться от идеи множественности миров.
Мама повернулась к профессору и протянула ему бокал.
Минц взял со стола бутылку и налил маме шампанского.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429 430 431 432 433 434 435 436 437 438 439 440 441 442 443 444 445 446 447 448 449