- И обеспокоились в первую очередь министр идеологии и министр культуры. Один, потому что опустели все лектории и библиотеки, второй, потому что люди перестали ходить в театры и в цирк. Обиженные министры посадили психолога перед камерами, встали за его спиной, следили, как он внушал народу любовь к изящному искусству и духовной пище. Но когда передача была в разгаре, в студию ворвался министр торговли. Экономия - экономией, а магазины прогорают. В студии начался кровавый бой между министрами и психолог постарался ускользнуть. Он очень устал от выступлений.
У выхода с телевидения психолога поджидала черная бронированная машина. В машине сидел почти голый министр обороны.
– Подожди, - сказал он, - съешь бутерброд, выпей чарку солдатской наливки. Сейчас мои молодцы возьмут студию штурмом и тогда ты скажешь народу то, что ему в самом деле пора услышать.
– А что? - спросил психолог упавшим голосом.
– Наш народ, - сказал министр обороны, - никак не проникнется чувством справедливой ненависти к пултянам, которые двести лет назад предательски оттяпали кусок нашего исконного болота. Ты должен внушить народу единое желание взять в руки винтовки и показать презренным врагам, где раки зимуют.
Психолог с грустью смотрел, как пробегают по улицам дрожащие, голодные, охваченные трудовым энтузиазмом жители столицы и представил себе как завтра они будут корчиться и умирать под пулями. И тогда он сказал:
– Я согласен сотрудничать с вами, но при одном условии. Я должен быть уверен, что мою последнюю передачу будут слышать все жители государства без исключения.
– Разумеется, - сказал министр обороны.
– Но для того, чтобы я был в этом уверен, вы должны будете приставить людей даже к министрам и прочим высоким чинам государства.
– Я не хочу, чтобы кто-нибудь из них хоть на мгновение отвернулся от экрана.
– Справедливое требование, - согласился министр. - Мне тоже не нужна оппозиция. Боевым энтузиазмом надо охватить всех.
И он отдал соответствующие приказания.
Психолог вошел в студию, подождал, пока включатся камеры и сказал, глядя пронзительным взором на зрителей:
– Уважаемые зрители... - тут Удалов прервал рассказ и поглядел на замерших соседей. - Что он сказал?
– Не тяни! - воскликнул Ложкин. - Хоть и врешь, но захватывает.
– Позвал всех на фронт? - спросил Грубин.
– Погодите, - Лев Христофорович почесал лысину. - Все не так просто. Этот психолог по натуре был наверняка интеллигентом, а по призванию - гуманистом. Значит он... призвал к миру!
– И его тут же пристрелили, - сказал Грубин.
– Может и нет, - возразил Минц. - Если он внушил им всем, включая министра обороны, крайнее миролюбие, то солдаты не стали бы в него стрелять. Но тогда бы он не решил остальных проблем.
– Вот именно! - сказал Уделов. - А он хотел с ними покончить. Ведь надвигалась осень. И раздетые, усталые, голодные жители наверняка бы погибли. Вот что он сказал: «Господа министры и заместители министров, господа высокие бюрократы и столоначальники! Господа, думающие о сохранении своего места, а не о собственном народе - сейчас вас всех охватило страстное желание немедленно уйти в отставку! И никогда не возвращаться к руководящей деятельности. А прочие жители государства - живите, как жили до моих гипнотических сеансов, но пожалуйста, поумнейте!»
– И удалось? - спросил с надеждой Грубин.
– Начальники тут же написали заявления об отставке. Они так спешили, что той же ночью собрали вещички из кабинетов и потом даже удивлялись - что это их тянуло командовать человечеством? А психолог вернулся в свой город.
– И квартиру сохранил? - спросил Ложкин.
– Квартиру он получил законно. Так что сохранил, - сказал Удалов. И добавил: - Надеюсь, что сохранил...
– Не было этого, - сказал Ложкин, складывая костяшки домино в коробку. - И быть не могло. Даже на отдаленной планете.
Удалов пожал плечами и пошел к себе, мириться с женой.
Так они и не сыграли в домино.
Ретрогенетика
Славный майский день завершился небольшой образцово-показательной грозой с несколькими яркими молниями, жестяным нестрашным громом, пятиминутным ливнем и приятной свежестью в воздухе, напоенном запахом сирени. Районный центр Великий Гусляр нежился в этой свежести и запахах.
Пенсионер Николай Ложкин вышел на курчавый от молодой зелени, чистый и даже кокетливый по весне двор с большой книгой в руках. По двору гулял плотный лысый мужчина - профессор Лев Христофорович Минц, который приехал в тихий Гусляр для поправки здоровья, подорванного напряженной научной деятельностью.
Николай Ложкин любил побеседовать с профессором на умственные темы, даже порой поспорить, так как сам считал себя знатоком природы.
– Чем увлекаетесь? - спросил профессор. - Что за книгу вы так любовно прижимаете к груди?
– Увлекся антропологией, - сказал Ложкин. - Интересуюсь проблемой происхождения человека от обезьяны.
– Ну и как, что-нибудь новенькое?
– Боюсь, что наука в тупике, - пожаловался Ложкин. - Сколько всего откопали, а до главного не докопались: как, где и когда обезьяна превратилась в человека.
– Да, момент этот уловить трудно, - согласился Лев Христофорович. - Может быть, его и не было?
– Должен быть, - убежденно сказал Ложкин. - Не могло не быть такого момента. Ведь что получается? Выкопают где-нибудь в Индонезии или Африке отдельный доисторический зуб и гадают: человек его обронил или обезьяна. Один скажет - «человек». И назовет этого человека, скажем, древнеантропом. А другой поглядит на тот же зуб и отвечает: «Нет, это зуб обезьяний и принадлежал он, конечно, древнепитеку». Казалось бы, какая разница, - никто не знает! А разница в принципе!
Минц наклонил умную лысую голову, скрестил руки на тугом, обтянутом пиджаком животе и спросил строго:
– И что же вы предлагаете?
– Ума не приложу, - сознался Ложкин. - Надо бы туда заглянуть. Но как? Ведь путешествие во времени вроде бы невозможно.
– Совершенная чепуха, - ответил Минц. - Я пытался сконструировать машину времени, забрался во вчерашний день и там остался.
– Не может быть! - воскликнул Ложкин. - Так и не вернулись?
– Так и не вернулся, - сказал Минц.
– А как же я вас наблюдаю?
– Ошибка зрения. Что для вас сегодня, для меня вчерашний день, - загадочно ответил Минц.
– Значит, никакой надежды?
Профессор глубоко задумался и ничего не ответил.
Дня через три профессор встретил Ложкина на улице.
– Послушайте, Ложкин, - сказал он. - Я вам очень благодарен.
– За что? - удивился Ложкин.
– За грандиозную идею.
– Что же, - ответил Ложкин, который не страдал излишней скромностью. - Пользуйтесь, мне не жалко.
– Вы открыли новое направление в биологии!
– Какое же? - поинтересовался Ложкин.
– Вы открыли генетику наоборот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429 430 431 432 433 434 435 436 437 438 439 440 441 442 443 444 445 446 447 448 449
У выхода с телевидения психолога поджидала черная бронированная машина. В машине сидел почти голый министр обороны.
– Подожди, - сказал он, - съешь бутерброд, выпей чарку солдатской наливки. Сейчас мои молодцы возьмут студию штурмом и тогда ты скажешь народу то, что ему в самом деле пора услышать.
– А что? - спросил психолог упавшим голосом.
– Наш народ, - сказал министр обороны, - никак не проникнется чувством справедливой ненависти к пултянам, которые двести лет назад предательски оттяпали кусок нашего исконного болота. Ты должен внушить народу единое желание взять в руки винтовки и показать презренным врагам, где раки зимуют.
Психолог с грустью смотрел, как пробегают по улицам дрожащие, голодные, охваченные трудовым энтузиазмом жители столицы и представил себе как завтра они будут корчиться и умирать под пулями. И тогда он сказал:
– Я согласен сотрудничать с вами, но при одном условии. Я должен быть уверен, что мою последнюю передачу будут слышать все жители государства без исключения.
– Разумеется, - сказал министр обороны.
– Но для того, чтобы я был в этом уверен, вы должны будете приставить людей даже к министрам и прочим высоким чинам государства.
– Я не хочу, чтобы кто-нибудь из них хоть на мгновение отвернулся от экрана.
– Справедливое требование, - согласился министр. - Мне тоже не нужна оппозиция. Боевым энтузиазмом надо охватить всех.
И он отдал соответствующие приказания.
Психолог вошел в студию, подождал, пока включатся камеры и сказал, глядя пронзительным взором на зрителей:
– Уважаемые зрители... - тут Удалов прервал рассказ и поглядел на замерших соседей. - Что он сказал?
– Не тяни! - воскликнул Ложкин. - Хоть и врешь, но захватывает.
– Позвал всех на фронт? - спросил Грубин.
– Погодите, - Лев Христофорович почесал лысину. - Все не так просто. Этот психолог по натуре был наверняка интеллигентом, а по призванию - гуманистом. Значит он... призвал к миру!
– И его тут же пристрелили, - сказал Грубин.
– Может и нет, - возразил Минц. - Если он внушил им всем, включая министра обороны, крайнее миролюбие, то солдаты не стали бы в него стрелять. Но тогда бы он не решил остальных проблем.
– Вот именно! - сказал Уделов. - А он хотел с ними покончить. Ведь надвигалась осень. И раздетые, усталые, голодные жители наверняка бы погибли. Вот что он сказал: «Господа министры и заместители министров, господа высокие бюрократы и столоначальники! Господа, думающие о сохранении своего места, а не о собственном народе - сейчас вас всех охватило страстное желание немедленно уйти в отставку! И никогда не возвращаться к руководящей деятельности. А прочие жители государства - живите, как жили до моих гипнотических сеансов, но пожалуйста, поумнейте!»
– И удалось? - спросил с надеждой Грубин.
– Начальники тут же написали заявления об отставке. Они так спешили, что той же ночью собрали вещички из кабинетов и потом даже удивлялись - что это их тянуло командовать человечеством? А психолог вернулся в свой город.
– И квартиру сохранил? - спросил Ложкин.
– Квартиру он получил законно. Так что сохранил, - сказал Удалов. И добавил: - Надеюсь, что сохранил...
– Не было этого, - сказал Ложкин, складывая костяшки домино в коробку. - И быть не могло. Даже на отдаленной планете.
Удалов пожал плечами и пошел к себе, мириться с женой.
Так они и не сыграли в домино.
Ретрогенетика
Славный майский день завершился небольшой образцово-показательной грозой с несколькими яркими молниями, жестяным нестрашным громом, пятиминутным ливнем и приятной свежестью в воздухе, напоенном запахом сирени. Районный центр Великий Гусляр нежился в этой свежести и запахах.
Пенсионер Николай Ложкин вышел на курчавый от молодой зелени, чистый и даже кокетливый по весне двор с большой книгой в руках. По двору гулял плотный лысый мужчина - профессор Лев Христофорович Минц, который приехал в тихий Гусляр для поправки здоровья, подорванного напряженной научной деятельностью.
Николай Ложкин любил побеседовать с профессором на умственные темы, даже порой поспорить, так как сам считал себя знатоком природы.
– Чем увлекаетесь? - спросил профессор. - Что за книгу вы так любовно прижимаете к груди?
– Увлекся антропологией, - сказал Ложкин. - Интересуюсь проблемой происхождения человека от обезьяны.
– Ну и как, что-нибудь новенькое?
– Боюсь, что наука в тупике, - пожаловался Ложкин. - Сколько всего откопали, а до главного не докопались: как, где и когда обезьяна превратилась в человека.
– Да, момент этот уловить трудно, - согласился Лев Христофорович. - Может быть, его и не было?
– Должен быть, - убежденно сказал Ложкин. - Не могло не быть такого момента. Ведь что получается? Выкопают где-нибудь в Индонезии или Африке отдельный доисторический зуб и гадают: человек его обронил или обезьяна. Один скажет - «человек». И назовет этого человека, скажем, древнеантропом. А другой поглядит на тот же зуб и отвечает: «Нет, это зуб обезьяний и принадлежал он, конечно, древнепитеку». Казалось бы, какая разница, - никто не знает! А разница в принципе!
Минц наклонил умную лысую голову, скрестил руки на тугом, обтянутом пиджаком животе и спросил строго:
– И что же вы предлагаете?
– Ума не приложу, - сознался Ложкин. - Надо бы туда заглянуть. Но как? Ведь путешествие во времени вроде бы невозможно.
– Совершенная чепуха, - ответил Минц. - Я пытался сконструировать машину времени, забрался во вчерашний день и там остался.
– Не может быть! - воскликнул Ложкин. - Так и не вернулись?
– Так и не вернулся, - сказал Минц.
– А как же я вас наблюдаю?
– Ошибка зрения. Что для вас сегодня, для меня вчерашний день, - загадочно ответил Минц.
– Значит, никакой надежды?
Профессор глубоко задумался и ничего не ответил.
Дня через три профессор встретил Ложкина на улице.
– Послушайте, Ложкин, - сказал он. - Я вам очень благодарен.
– За что? - удивился Ложкин.
– За грандиозную идею.
– Что же, - ответил Ложкин, который не страдал излишней скромностью. - Пользуйтесь, мне не жалко.
– Вы открыли новое направление в биологии!
– Какое же? - поинтересовался Ложкин.
– Вы открыли генетику наоборот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429 430 431 432 433 434 435 436 437 438 439 440 441 442 443 444 445 446 447 448 449