Тётка знала, что пани Яжембская возвращается через месяц. Тётка вообще все обо мне знала, вот только не подозревала о существовании Бартека. Его я изо всех сил укрывала от неё. И со злобной радостью ожидала моего возвращения к ней. «Вернётся кошка к плошке», — насмешливо повторяла она всякий раз, когда я к ней приходила. Через три месяца кончалась моя вольная жизнь, предстояло вернуться в этот ад, в эту вот квартиру…
И вот теперь я сидела здесь одна и мне уже не угрожал кошмар. Стряхнув жуткие воспоминания, я решительно поднялась со стула. Пора браться за дело.
Вроде немного проветрилось, уже не было в комнате такой невыносимой вони. Итак, засучить рукава и приниматься за работу. Надо привести квартиру в более или менее приемлемый вид. Начать, ясное дело, с того, чтобы повыбрасывать как можно больше хлама.
Я прошла в кухню. С неё и начну расчистку квартиры. Большая просторная кухня буквально тонула под нагромождениями старого тряпья, ненужного барахла и хлама, закопчённых и обгоревших горшков и сковородок, кастрюль с остатками закаменевшей пищи, банок с прокисшим и заплесневелым содержимым. Разумеется, проще всего было все это собрать в кучу и вынести на помойку, но поступить так я не могла. Следовало внимательно просмотреть каждую тряпку, каждый горшок. Знала я свою тётку, знала, что обнаруженные полицией деньги и драгоценности составляли лишь небольшую часть припрятанных ею ценностей. А прятала она их в самых невероятных местах. Плюнула бы я на них и выбросила все к черту, если бы речь шла лишь о моем собственном будущем, в теперешних же обстоятельствах я просто обязана была подумать о Бартеке. С помощью денег, возможно, удалось бы кое-чего добиться, да и о нашем совместном будущем следовало подумать. О наших детях. А я очень хотела иметь детей и обеспечить им безбедную жизнь. Нашим с Бартеком детям! Зная меня, тётка на том свете наверняка потирает руки от радости, предвкушая, как я по свойственному мне отношению к ценностям выброшу их на помойку. Не дождётся! Не выброшу, все здесь обыщу! Не доставлю ей такого посмертного удовольствия.
Уж как она умудрилась это сделать — не знаю, но в очень старом, непочатом, в фабричной упаковке пакете муки старуха спрятала шесть «свинок», золотые старинные пятирублевые монеты. Кроме «свинок» в пакете находилось множество червей и той моли, которая заводится в пищевых отходах. Теперь она разлетелась у меня по всей кухне. Отчаявшись справиться с насекомыми, я решила отложить это дело до капитального ремонта, а пока занялась старой посудой, уж её-то можно повыбрасывать не глядя. Вытащила все старые горшки и кастрюли, покорёженные сковороды, дырявые миски, щербатые тарелки, сложила в кучу, намереваясь это немедленно оттащить на помойку. И уже стала заталкивать их в сумку, как меня словно что кольнуло. Вытряхнув уже уложенные, снова принялась складывать, предварительно внимательно оглядывая со всех сторон каждую вещь.
К днищу одного из старых горшков оказался приклеен целлофановый пакетик, а в нем — золотой браслет из тонкой чеканки изящных звеньев. На крохотной пластинке выгравировано: «Моей дорогой Аночке — Тадеуш».
Милостивый боже! Анна и Тадеуш! Мама и отец…
Сколько просидела я над браслетом, прижав его к лицу, — не знаю. Перецеловала каждую пластиночку. Может, смешно и глупо, но ведь его носила моя мать…
Теперь я принялась тщательно просматривать каждый предмет. Черт с ними, с ценностями, но ведь могут попасться и вот такие совершенно бесценные предметы, память о родителях. Из книги, которую мама подарила отцу, тётка вырвала страницу с дарственной надписью. Я успела её прочесть, на следующий день от странички остались лишь обгоревшие клочки. С маниакальным наслаждением уничтожала старая ведьма все, что осталось от моих родителей, стремясь уничтожить и саму память о них. А вот драгоценностей не уничтожила, видно, не поднялась рука у старой скряги. Хотя, кто знает, может, у неё был и другой какой расчёт? Ясно одно: мне они никогда не были бы возвращены.
Как никогда не собиралась возвратить мне и сберкнижки. Обнаружив их, я просто глазам своим не поверила. А обнаружила их в старой матерчатой торбе, битком набитой драными чулками и прочим вонючим тряпьём. Работала я в перчатках, и все равно с трудом заставила себя взять в руки эту торбу. Вывалив на пол кучей её содержимое, я принялась ворошить его щипцами, которыми вынимают из бака прокипячённое бельё. На дне кучи обнаружились две сберегательные книжки на моё имя. Судя по дате, их открыла моя бабушка незадолго до смерти. Вклад на колоссальную сумму более двух миллиардов злотых!
Господи, а мы с Бартеком столько настрадались из-за каких-то несчастных восьмидесяти миллионов. Много чего произошло в нашей стране за истёкшие двадцать с лишним лет, инфляция, перерасчёт, но наверняка набежали огромные проценты. На последней страничке одной из книжек была доверенность на тётку. Почему она не прикоснулась к деньгам? Почему она не сняла их с книжек и не припрятала по своему обыкновению? Опять какой-то тайный расчёт? Или просто жаль было лишаться процентов?
Как хорошо, что теперь у меня есть эти деньги!
Очень облегчат жизнь. Хватит на все: привести в порядок квартиру, закончить учёбу, не думать о хлебе насущном, не надрываться над срочными заказами, путешествовать по свету… Как умно поступила моя бабушка!
Теперь я простила ей ужасное решение поручить меня своей сестре. С той самой минуты, когда пани Крыся рассказала мне все, я никак не могла понять такого решения и простить его. Ведь не могла же бабушка не знать своей сестры! Лучше бы бросила меня на произвол судьбы… Ладно, пусть детство и молодость загублены, теперь я простила бабушке все, благодаря этой находке оставшуюся часть своей жизни я проживу безбедно. И я мысленно попросила у бабушки прощения за то, что упрекала её.
Придя в себя после очередной находки, я вернулась к наведению порядка. Хорошо хоть в квартире не было тараканов. Вот уж поистине нет худа без добра! При тёткиной «аккуратности» квартиру бы заполонили тараканы, в этой грязи им просто раздолье. Однако тёткин бзик на почве мухоморов в данном случае обернулся для меня просто благодеянием, ведь отраву тётка испытывала на всяких домашних паразитах. Правда, вонь в квартире страшная, ну да постепенно выветрится.
Хорошо, что лифт работал, иначе мне пришлось бы набегаться, выбрасывая на помойку тонны всевозможного хлама и мусора.
К вечеру я успела очистить всего-навсего два кухонных шкафчика. Ничего удивительного, раз уж я решила искать тщательно и осматривать буквально все. Вот пришлось высыпать из бумажных пакетов и матерчатых мешочков крупу, муку и прочие сыпучие субстанции — упомянутая моль летала по кухне уже целыми тучами, вот и пришлось ложкой на длинном черенке вычерпывать из стеклянных банок какие-то прокисшие маринады и пузырящиеся варенья и повидла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68